Вероломное племя

– И впрямь… Какой из тебя охотник, если кролика убить не можешь!

– Я и не стремлюсь им стать. Не люблю убивать.

– А есть любишь…

– Да, – довольно протянул Облако.

– Тогда зачем кичился, что попадешь в кролика?

– Хотел доказать, что я не бесполезен.

– Доказать Синице? – рассмеялась Шайна. – Он даже если и неправ будет, то все равно выставит тебя дураком. Такой человек.

– Знаю. А ты слышала, как он храпит?

– Нет, – удивилась Шайна.

– Как медведь гризли, – с улыбкой на лице сказал Облако. – Хра-а-а-а, хра-а-а-а… – издавал громкие звуки. Шайна звонко захохотала.

Они ехали и были настолько увлечены друг другом, что не заметили, как оставили позади небольшие рощицы и холмы. По правую руку тянулось большое Кленовое озеро. Оно огибало прерию, заставляя сворачивать влево, чтобы объехать его. Шайна продолжала смеяться, а Облако размахивал руками, громко рассказывая, как они с Синицей однажды уматывали от вепря.

В стороне от них, за резким спуском на берегу озера, расположился Скромный Лис. Он услышал голоса, отложил в сторону рыбу, которую до этого жадно обгладывал, и притаился. Как только голоса притихли, индеец поднялся на поле и посмотрел вдаль. Он увидел скачущих Шайну и Облако. Синица в его глазах выглядел мизерной точкой на горизонте. Скромный Лис растянул презрительную улыбку, но не торопился седлать своего коня. Он дал детям уйти. Его насытил страшный план, родившийся в голове. Воплотить идею не составляло труда, но для этого нужно время и подходящее место. Также он продумывал, как будет исполнять задуманное, ведь, чтобы получить истинное наслаждение, спешка не нужна.

13

Полоска солнечного света закрадывалась через щель между бледными досками стен конюшни. Гимли открыл глаза, в его ухо лилось нежное сопение Сентябрьского Ветра. Она спала, положив голову ему на плечо. Ни тугая боль в ребрах, ни желание хоть как-то размять позвоночник от долгого сидения в одной позе не вынуждали его пошевелиться. Гимли не хотел тревожить глубокий сон любимой женщины. Перед ним на земле, усыпанной сеном, лежал Лео Никс. Тот проснулся задолго до него, ерзал, но ничего, кроме этого, сделать не мог. Во рту тряпичный кляп, руки связаны за спиной, а веревка от кистей тянулась к толстой деревянной перекладине, за которой стояли лошади.

В открытые высокие ворота залетела ворона. Она приземлилась на прямоугольник света и, будто не ожидая увидеть живых, искоса посмотрела на каждого. Затем птица поточила клюв о землю или хотела что-то вырыть. Она поклевала одну сухую тростинку, за ней другую. Осознав, что там все занято, ворона громко каркнула и улетела, словно и прилетала затем, чтобы разбудить Сентябрьский Ветер. Индианка встрепенулась, протерла глаза и непонимающе посмотрела на Гимли.

– Сколько я проспала?

– Не знаю, – ответил Гимли и поцеловал ее в щечку.

– Как ребра? Болят?

– Уже лучше, – подавив боль, сказал Гимли.

– Я принесу нам чего-нибудь поесть, – сказала Сентябрьский Ветер, поднялась и отошла к телеге.

Гимли подтянулся, держась за бока. Он обратил внимание на Лео Никса, который в это мгновение с надеждой в голубых глазах смотрел на него, как в похмельной хвори на стакан с виски. Лео замычать и закопошился.

– Может освободим его? – спросил Гимли.

– Он тебя чуть не убил. Думаешь, не сделает этого снова?

Лео Никс нервно завертел головой. Гимли встал, приблизился к нему и наклонился. Боль сковала тело, и он взвыл, сам того не желая. Сентябрьский Ветер подбежала к Гимли, нежно обхватила его и увела в сторону.

– Говоришь, не болят? – проскрежетала она.

– Неловко наклонился.

– Ага, что еще придумаешь?!

– Вынь у него кляп изо рта, – попросил он.

Сентябрьский Ветер прислонила Гимли к стене и подошла к Лео Никсу. Она развязала веревку, удерживающую кляп из грязной ткани, после чего отошла и грозно взглянула на неприятеля. Несколько секунд он отплевывался и столько же времени набирался воздуха, словно до этого находился под водой. Лишь через минуту нашел в себе силы затараторить:

– Отпустите, прошу. Пощадите! Честное слово, я не хотел причинить вреда. Каюсь, идиот. Дайте мне уйти. Будьте людьми!

– От кого ты скрываешься? – спросил Гимли.

– Меня хотят убить… все…

– Это я уже слышал! За что тебя хотят убить?

– За карты. Я обыграл людей в карты. Они хотят убить меня за то, что я хорошо играю. Не верите? В моих карманах карты и деньги. Это все, что у меня есть. Хотите, я сам достану, только развяжите мне руки. Обещаю, я вас не трону. Да кого я вообще могу тронуть? Вы видели меня? Хех, коротышка, который что и умеет, так это играть в карты. У меня и оружия нет! Зачем мне оружие? Я не противник индейцев…

– Он слишком говорлив, – посмотрев на Гимли, сказала Сентябрьский Ветер.

– Я даже сторонник индейцев, – Лео не замолкал. – Знаете, никогда не встречал рыжеволосых индейцев, – кивнул на Гимли. – Думаю, это станет популярно. Скоро все индейцы будут рыжеволосыми. Своеобразные викинги наших краев. Сейчас чернокожие получают все больше прав. Я не провидец, но считаю, что грядут большие перемены. Так же и среди индейцев. Так развяжете меня?

– Думаешь, ему можно доверять? – спросила Сентябрьский Ветер.

Гимли неспешно подошел к телеге, взял ружье, проверил наличие патронов и сказал:

– Развяжи ему руки.

– Ты уверен?

– Он у меня на мушке. Тронется – получит пулю!

– Да, получу пулю. Я согласен. Вы очень справедливы. Если шевельнусь, то все. Я и не собирался бежать. Мне очень приятна ваша компания. Куда направляетесь? Можно с вами? Честно, я готов делать все, что прикажете, но мне нужно уехать отсюда как можно дальше… и как можно скорее!

Гимли присел напротив Лео и направил на него дуло ружья. Он видел в глазах мужчины страх. Тот, освободившись наконец, почувствовал легкость на запястьях. Лео потер их и уселся в позе лотоса.

Сентябрьский Ветер достала из мешка два куска сушеного мяса: один передала Гимли, а другой принялась рассасывать. Лео голодно смотрел на них, намекая, что и сам бы не отказался от кусочка чего-то похожего на еду.

– Дай ему тоже, – попросил Гимли. Сентябрьский Ветер послушно вытащила из мешка небольшой кусок оленины и бросила его к ногам Лео.

– Вы не представляете, как я рад, что встретил именно вас. Вы мне жизнь спасли. Другие бы уже четвертовали, а вы и на еду не скупитесь. Сколько вам заплатить? – он занырнул рукой в карман брюк.

– Выстрелю! – грозно заявил Гимли.

– Понял! – вынул руку. Между пальцев была зажата серебряная монета. – Я лишь хотел отблагодарить вас. Понимаю, деньги индейцу ни к чему, но мне хотелось помочь. Вода есть? Можно воды?

– Принеси ему воды, – попросил Гимли.

– Не многого ли чести?

– Мы не звери. Пусть вода и не придаст ему сил перед моей пулей, но он утолит жажду.

– Прекращай так говорить! Ты не в племени!

– Хорошо, – улыбнулся Гимли. – Просто принеси ему воды. Я тоже хочу пить.

Сентябрьский Ветер взяла флягу, на дне которой бултыхалось воды на пару глотков. Гимли смочил горло, но бедняге Лео не хватило. Сентябрьский Ветер вышла на улицу. Там у одного из зданий стояло корыто с дождевой водой. Она наполнила флягу и собралась уходить, но заметила скачущих издали людей. Трое наездников торопились к призрачной фактории, которая в эти минуты была не такой уж и призрачной. Испугавшись незнакомцев, Сентябрьский Ветер поспешила обратно.

– Там кто-то едет! – в ее голосе проскользнула нота беспокойства.

Лицо Лео поголубело. Он хотел встать, но Гимли дулом ружья приостановил его. Он поднялся, медленно, держась за ребра, подошел к выходу и посмотрел вдаль. Да, три человека на лошадях приближались. Гимли обернулся, посмотрел сначала на Лео, а затем на Сентябрьский Ветер. Она примкнула к лошадям и с тревогой в глазах теребила свою косу, что ручейком через плечо сползла к груди.