Евнухи в Византии

Существуют также менее очевидные проблемы. Среди них главный вопрос – это идентификация евнухов. Он может возникать из-за расплывчатости свидетельств. Например, в трагедии Еврипида «Орест» изображен фригийский раб, принадлежащий знаменитой Елене, которая вернулась в Грецию из Трои[169]. Этот раб никогда не отождествляется как евнух, но некоторые аспекты его поведения, функций и одежды предполагают, что это так. Важно и то, что Орест называет этого фригийца «ни мужчиной, ни женщиной» – обычное с древности описание евнухов. Здесь подразумевается, что Елена переняла восточные обычаи. Несмотря на все эти подсказки, Холл констатирует, что некоторые комментаторы утверждали, что он не был евнухом. Можно заподозрить в этом научную осторожность или, наоборот, нежелание смиряться с существованием такого существа.

Можно привести и другие примеры отсутствия ясности в рассказах о евнухах. В «Истории» Аммиана Марцеллина фигурирует главный спальничий Евсевий, но Аммиан никогда не называет его евнухом. Подчиненные ему евнухи-спальничие и его секретари заставляют предположить, что Евсевий тоже евнух, но конкретная идентификация оказывается возможна только благодаря другим источникам. Важность необходимости обладать более чем одним текстом иллюстрирует и более ранний случай. В своей «Истории Александра Македонского» Курций Руф упоминает правителя Газы Бетиса, которого победил Александр, но лишь Арриан добавляет, что он был евнухом[170]. Это заставляет нас понимать, что могли существовать люди, которые были евнухами, но не упоминались как таковые[171]. Еще одна сложность при выявлении евнухов заключается в том, что неевнухи иногда могут занимать должности, которые обычно занимались евнухами. Хороший пример этого – случай императора Василия I Македонянина. Хотя он и не был евнухом, но был назначен своим покровителем императором Михаилом III (842–867) на должность паракимомена, которая предназначалась для евнухов[172]. Таким образом, если персонаж не идентифицирован как евнух, но занимает должность, которая считается должностью евнуха, следует усомниться, объявлять ли его евнухом. В этом отношении интересно посмотреть на практику «Просопографии Византийской империи». Эта база данных идентифицирует людей по категории пола как мужчин (M), женщин (F) или евнухов (E), но это может привести к сложностям. Как можно быть уверенным, кто евнух? Конечно, есть и некоторые странности в классификации. Так, Ваан (Baanes 5), служивший Василию I, указан не как евнух, а как мужчина, хотя он, вероятно, был евнухом, тогда как Игнатий I, патриарх IX века, не указан как евнух, хотя известно, что он был оскоплен. Следующий этап этого просопографического проекта – «Просопография Византийского мира» – более чувствителен к этим вопросам: добавлена категория «предположительный евнух».

Однако даже когда источники действительно идентифицируют отдельных лиц как евнухов, у историков могут возникнуть сомнения. Лучший пример такого случая – Филетер, первый атталидский правитель Пергама в эллинистический период[173]. Павсаний и Страбон описывают его как евнуха, причем последний добавляет информацию о том, что он стал им случайно, будучи раздавлен толпой в детстве[174]. Некоторые историки тем не менее сомневаются в том, что он был евнухом. Вполне возможно, что его идентификация как евнуха – просто злонамеренная клевета, исходившая от противников Атталидов[175]. Можно предложить и другой ответ – понимать историю Страбона как еще одну историю «проблемного происхождения», типичную для преемников Александра Македонского[176]. Однако, похоже, нет веских оснований сомневаться в том, что Филетер был евнухом. Подтверждает это информация о том, что он был казначеем (роль, которая считалась подходящей для евнухов) и что его преемником в династии стал племянник, хотя значение и этих деталей можно подвергнуть сомнению.

Однако основная проблема с идентификацией евнухов заключается в терминологии. Эта сложность, вероятно, лучше всего известна по случаю Ассирии, который с большой пользой обсуждал Грейсон[177]. Аккадский термин, о котором идет речь, – ša rēši, что буквально означает «головной» и понимается обычно как «сопровождающий». Но некоторые ассирологи переводят его более конкретно как «евнух». Очевидно, что в определенных контекстах оно может означать «евнух», но всегда ли оно имеет такое значение, – предмет дискуссии. Даже Грейсон признает, что значение этого термина может меняться с течением времени и от места к месту. В новоассирийский период ša rēši, по-видимому, часто употребляют в паре с термином ša ziqni («бородатый») для обозначения всех ассирийских чиновников, – это указывает на то, что первые безбороды, а следовательно, могут быть евнухами. Хотя Грейсон и другие согласны с тем, что термин ša rēši можно перевести как «евнух», есть и противоположные мнения[178]. Одно из них принадлежит Бриану, который имеет свое мнение по поводу евнухов в империи Ахеменидов[179]. Он утверждает, что при персидском дворе было два типа евнухов: те, кто были кастрированными рабами, и те, кто составлял знать, занимавшую придворные должности. Чтобы объяснить это, Бриан предполагает, что термин «евнух» (как его использовали греки) – это просто название членов последней группы и что никто из этой группы не был скопцом. Чтобы поддержать эту интерпретацию, он опирается на аргументы тех, кто толкует термин ša rēši как титул. Бриан замечает: «Последовательная интерпретация ša rēši šarri как евнуха приводит к некоему абсурду, как это показал с долей юмора П. Гарелли: „Необходимо ли кастрировать половину ассирийской администрации и почти всех при дворе?“». Такое отношение, возможно, свидетельствует и о нежелании признавать значение евнухов при царских и императорских дворах. Понимание того, что в Византии существовало аналогичное разделение чиновничества на «евнухов» и «бородатых», могло бы дать здесь повод для размышлений[180].

Термины дискутируются и в других случаях. Для исламской истории общепризнано, что слово khasī означает «кастрат». Однако Аялон утверждал, что термин khādim, который первоначально означал «слуга» и который может означать и «евнух», на самом деле следует регулярно переводить именно так[181]. Поскольку исламоведы не всегда следовали этому толкованию, а один из них даже оспаривал его[182], Аялон был вынужден доказывать это тем, что он называет «сверхчрезмерным убийством» и что включено в его монографию о евнухах[183]. Аялон признает, что значение «евнух» не полностью вытеснило значение «слуга», но отмечает, что более конкретное значение также существовало, потому что евнухи были признаны хорошими слугами[184]. Он добавляет, что значение «слуга» стало снова доминировать, и это усугубило те трудности, с которыми историки сталкиваются, если всегда выбирают для этого слова значение «евнух» в средневековых текстах[185]. Что еще более удивительно, возможно, и значение самого термина «евнух» можно оспорить.

169

Об этом случае см., например, Hall (1989), 157–158. О фригийцах как евнухах см. также Witt (2002), 241–262. О евнухах в аттической драме см. Miller (1997), 213–214.

170

Курций Руф 4.6.7-29; Арриан, Анабасис 2.25.4. У Арриана его зовут Батис.

171

О проблеме идентификации евнухов см. также Ayalon (1999), 285–258. Возможно, здесь уместно обратиться к авторам с просьбой отмечать в указателях книг, евнухи ли их персонажи, – это, безусловно, помогло бы тем, кто их изучает.

172

См. Tougher (1997a), 171. Другой пример – позднеантичный главный спальничий Гелиодор, которого Schölten (1995), 216-17, не считает евнухом. Об этой проблеме см. также Ayalon (1999), 296–299.

173

См. Guyot (1980), 219–220; Ogden (1999), 199–201.

174

Павсаний 1.8.1; Страбон 13.4.1.

175

Ogden (1999), 200.

176

Ogden (1999), 200–201.

177

Grayson (1995), 91–93.

178

В поддержку этого см. Deller (1999); Hawkins (2002).

179

Briant (2002), 276.

180

См. Tougher (1997a), 171.

181

Ayalon (1979a).

182

Moussa (1982), 212–214, (1985).

183

См. Ayalon (1999), 5–8, особ. 207–284. Дискуссию о термине «сакалиба» см. также в Ayalon (1999), 349–352, Kentaro (2000), особ. 28–30; Meouak (2004).

184

Ayalon (1999), 254, 268–270.

185

Ayalon (1999), 276.