Клинки против смерти

— Решено! — провозгласил Фафхрд, стискивая железной рукой каменное плечо Мышелова.

— Пошли, а то девчонки нас заждались, — сказал Мышелов.

— Вот хлопнем еще по кружке и пойдем. За тебя!

— Взаимно.

Влана и Ивриан, которые оживленно болтали между собой, испуганно вздрогнули, услышав топот ног по наружной лестнице. По ней словно неслись наперегонки вскачь мифические чудовища. Поскрипывало и постанывало дерево, дважды раздавался громкий треск проломившихся ступенек. Дверь распахнулась, и в комнату ворвались двое мужчин. За ними по пятам стелился ночной смог. Дверь, закрываясь, рассекла его надвое.

— Я же говорил, что ты и оглянуться не успеешь, как мы вернемся! — весело крикнул Мышелов, обращаясь к Ивриан. Тем временем Фафхрд, не обращая внимания на зловещий скрип половых досок, устремился к Влане.

— Милашка, я чуть не умер с тоски! — воскликнул он и, как девушка ни отбивалась, заключил ее в объятия и принялся целовать куда попало. Слегка утолив тоску, он усадил девушку обратно на кушетку.

Влана нежно, хотя и несколько ошарашенно, улыбнулась Фафхрду, а Ивриан вдруг накинулась на северянина с упреками.

— Господин мой Фафхрд, — заявила она, уперев руки в боки и задрав острый подбородок; глаза ее воинственно сверкали, — милая Влана рассказала мне об ужасной расправе, которую учинила над ней и ее друзьями Гильдия Воров. Прости мою откровенность, ибо мы едва знакомы, но мне представляется, что ты ведешь себя бесчеловечно, отказывая ей в справедливом отмщении! И тебя, Мышелов, это касается тоже. Ты похвалялся перед Вланой, что готов ради нее схватиться со всеми ворами Ланхмара, а сам? Я не узнаю тебя. Или вовсе не ты убил моего отца?

Фафхрду стало ясно, что, пока они с Мышеловом пьянствовали в свое удовольствие в “Угре”, Влана поведала Ивриан приукрашенную историю своих страданий, искусно сыграв на романтических чувствах наивной девушки. Еще он понял, что Ивриан сильно навеселе. На низеньком столике рядом с кушеткой стояла пустая на три четверти бутылка с лиловым вином из далекого Кайраэя.

Однако что ему оставалось делать, кроме как беспомощно развести руками и склонить голову ниже, чем того требовала высота потолка, под испепеляющим взглядом Ивриан и полным укора взором Вланы? В конце концов, как ни верти, а правы-то они. И кто его тянул за язык с этой клятвой?

Видя, что Фафхрд погрузился в раздумья, Мышелов решил ответить за них обоих.

— Послушай, крошка! — вскричал он, вприпрыжку перемещаясь по комнате и затыкая щели в ставнях. — И ты тоже, прекрасная госпожа Влана. За последний месяц Фафхрд здорово досадил гильдейским ворам. У него привычка поражать их в самое уязвимое место — в кошельки, что болтаются у них между ног. Кстати, нам всем не мешает выпить. — Он как раз разводил огонь в печи, и у него под рукой оказался один из принесенных из таверны кувшинов. Открыв его, он быстро наполнил серебряные кубки и кружки.

— Месть лавочника, — презрительно фыркнула Ивриан. Похоже было, что заступничество Мышелова лишь сильнее распалило ее гнев. — По крайней мере, Фафхрд, и ты, Мышелов, вы должны принести Влане голову Кроваса!

— Зачем она ей? Или ей хочется кровавых пятен на коврах? — с деланным недоумением справился Мышелов.

Фафхрд же, собравшись наконец с мыслями, опустился на одно колено и проговорил:

— Благородная госпожа Ивриан, я признаю, что поклялся моей ненаглядной Влане отомстить за нее. Но если мы с Мышеловом добудем Влане голову Кроваса, нам придется немедля бежать из Ланхмара, ибо каждый прохожий на улице превратится в нашего врага. Да и тебя ожидает та же участь: ты утратишь всю эту красоту, которой любовно окружил тебя Мышелов, будешь нищенствовать вместе с ним и не познаешь покоя до конца своей жизни.

Слушая Фафхрда, Ивриан осушила свой кубок. Потом встала по-солдатски прямо и язвительно бросила:

— Значит, я буду нищенствовать? И ты смеешь рассуждать о вещах, сколько бы они там ни стоили, — она обвела рукой комнату; ее бледное личико раскраснелось, — когда речь идет о чести? Ты дал Влане слово! О, неужели на свете не осталось рыцарей?

Фафхрд пожал плечами, хотя внутри у него все кипело, и отпил из кружки, чтобы унять пожар в груди.

Следующий удар нанесла Влана. Она мягко потянула Ивриан за платье.

— Сядь, милая, — ласково сказала она, — и не переживай так. Слова твои исполнены великодушия, и я чрезвычайно тебе признательна. Ты пробудила во мне чувства, которые я сама считала давно умершими. Но ты единственная из присутствующих здесь способна испытывать благородные порывы. Мы трое — всего лишь воры. И разве удивительно, что некоторые из нас предпочитают собственную безопасность чести и верности слову й благоразумно отказываются рисковать жизнью? Да, мы все трое — воры, и я — одна против двоих. Так что, прошу тебя, не заговаривай боле о чести и безудержной храбрости. Садись и…

— Ты подразумеваешь, что они боятся Гильдии Воров, да? — воскликнула Ивриан. Лицо ее перекосила гримаса отвращения. — Я всегда думала, что мой Мышелов прежде всего благородный человек и лишь потом — вор, а он… Воровство — не грех. Мой отец грабил богатых путников и менее могущественных соседей, однако он был дворянином! Вы трусы! Отъявленные трусы!

Кончив говорить, Ивриан с презрением поглядела сперва на Мышелова, а затем на Фафхрда.

Для Фафхрда это было уже слишком. Побагровев лицом, он вскочил на ноги и стиснул кулаки, не замечая, что опрокинул кружку и что пол под его весом угрожающе заскрипел.

— Я не трус! — возгласил он. — Я проникну в Обитель Воров, отрежу голову Кровасу и швырну ее к твоим ногам, Влана! Клянусь моим клинком, моим Серым Жезлом, что висит у меня на поясе!

Он похлопал себя по левому бедру, но не обнаружил ни клинка, ни пояса. Невольно задрожав, он огляделся, увидел лежащие поверх плаща пояс и меч в ножнах, ткнул в них пальцем, а потом подобрал с пола кружку, торопливо наполнил ее вином и залпом осушил до дна.

Серый Мышелов вдруг засмеялся радостным, мелодичным смехом. Все уставились на него. Пританцовывая, он приблизился к Фафхрду и с улыбкой спросил:

— А почему бы нет? Кто тут говорит о страхе перед гильдейскими ворами? Кого тревожит предстоящее плевое дельце? Ведь мы прекрасно знаем, что никто из них, даже Кровас со своими прихвостнями, не сравнится ни со мной, ни с Фафхрдом в ловкости и сообразительности. У меня только что возник план, как нам проникнуть в Обитель Воров и выбраться оттуда целыми и невредимыми. И мы с молодчагой Фафхрдом немедля его осуществим. Идешь со мной, северянин?

— Спрашиваешь, — буркнул Фафхрд, гадая про себя, не чокнулся ли его низкорослый приятель.

— Дай мне пару секунд, чтобы собраться, и пошли! — вскричал Мышелов. Схватив с полки мешок, он начал сваливать туда мотки веревки, бинты, тряпки, пузырьки с различными мазями — словом, все, что подворачивалось под руку.

— Вам нельзя идти сегодня, — забеспокоилась Ивриан. Голос ее дрожал; с лица девушки внезапно сошла вся краска.

— Вы… вы не в том состоянии.

— Вы пьяны! — резко сказала Влана. — Вы пьяны в стельку и потому, кроме смерти, вам в Обители Воров ничего не светит. Фафхрд, опомнись!

— Ну нет, — отозвался Фафхрд, пристегивая меч к поясу. — Ты желала увидеть у своих ног голову Кроваса в большой луже крови, и ты ее увидишь, хочешь ты того или нет!

— Не горячись, Фафхрд, — вмешался Мышелов, кончив набивать мешок и затягивая завязки на его горловине. — И вы тоже не горячитесь, госпожа Влана и моя прекрасная принцесса. Сегодня мы все разведаем, а к решительным действиям перейдем завтра или послезавтра. Так что, Фафхрд, никаких стычек, слышишь? Что бы ни случилось, меча не обнажай. И надень свой плащ.

Фафхрд пожал плечами, кивнул и повиновался.

Ивриан облегченно вздохнула. Влана также как будто успокоилась, хотя повторила:

— Вы пьяны в стельку.

— Тем лучше! — уверил ее Мышелов с ангельской улыбкой. — От выпивки у воина слабеет рука, которой он сжимает меч, однако она прочищает мозги и горячит воображение, а нам сегодня того и надо.