Страница 13 из 22
Следы на снегу показывают мне, что медведь развернулся влево, вдоль границы пихтарника и зашагал по краю террасы. И собака, его – совсем не беспокоит…
– А, Собанский, который изучает медведей на Алтае! – делюсь я мыслями, с напарником, – Пишет в своих статьях, что, столкнувшись с человеком, медведь бежит, пока не выбьется из сил! Смешно…
– Ты, Саня, больше верь! – советует мне Анисимов, – Этим байкам, у костра!
Выйдя по краю пихтарника, на свой входной след, наш медведь упёрся в наши следы!
– Андрей, послушай! – поражаюсь я, – Он же, элементарно проверил – мы пришли по его следу целенаправленно или собака нашла его в пойме случайно!.. Потрясающе! Это – самый первый вопрос, который должен задать себе любой, здравомыслящий человек на его месте!
– Саня, ты слишком много времени проводишь в лесу!
– бухтит Анисимов, – Для тебя – уже все одинаковы, что медведи, что люди!
– Звери, люди… Думают-то – все одинаково! – говорю я назад, не отрывая взгляда от снежных следов, – Как показывает моя лесная жизнь – особой разницы нет.
Озадаченный, я стою над медвежьими следами. Я вижу, что дальше – медведь деловито зашагал по нашим следам.
– Он идёт за нами! – удивлённый, стоит позади меня, Анисимов.
– Ну! – киваю я и прикидываю ход медвежьих мыслей, – Он узнал, что люди пришли по его следу! Теперь – ему нужно узнать, кто эти люди!
Я приседаю на корточки и касаюсь пальцем маленького углубления на поверхности снежной лунки человеческого следа: «Смотри! Он суёт свой нос в каждый наш след! Вот! И вот! И вон!.. Молодец!». У меня хорошо работает воображение – я красочно представляю себе, как, вот здесь, стоящий на четырёх ногах, среди заснеженного пихтарника, бурый медведь опустил морду к следам и чёрным пятаком своего носа ткнулся в снежный отпечаток болотного сапога…
Я, чуть пригнувшись к следам, первым, Анисимов – в шаге за мной, мы шагаем по заснеженному пихтарнику, по следу… тропящего нас медведя!
– Интересно… – поглядывает по сторонам Анисимов, – Саня! А, кто кого тропит?! Мы – его? Или, уже – он нас?!
– Ну, по наложению следов друг на друга… – прикидываю я и показываю пальцем следы, – Смотри! Сначала, вот – мы его!
– Ну! – кивает Анисимов.
– Потом, вот – он нас!
– Ага! – соглашается Андрей.
– А теперь – мы тропим его. По второму кругу…
– Тропим медведя, тропящего нас… – бухтит Анисимов, – Туфтология…
– Как-то так…, – киваю я, не отрывая глаз от снежных следов.
Мы шагаем дальше…
– Целую дорогу натоптали! – бурчу я, – Сначала медвежий след, по нему – собачий, потом мой, потом твой! Теперь – второй круг: опять медвежий и следом – собачий. А теперь – снова мой и твой!
– Уффф! – вздыхает за спиной, Анисимов.
Медведь проходит по дорожке следов весь пихтарник, до места, где мы вывалились из хвойника на проталину склона речной террасы! Здесь, он круто сворачивает вправо и по глубокому, рыхлому снегу, уходит прочь от речки, в глубину хвойных лесов.
– А-аа! – делает вывод Анисимов, – В открытую пойму – не пошёл! Молодец!
– А что, ему? – дёргаю я на это, плечом, – Он же, не в прямом смысле, нас тропил! Узнал своё – да и пошёл…
– Запах, наш, проверил – уж, точно! – прикидывает Анисимов.
– Конечно! – соглашаюсь я, – Скорее, вспомнил. Он же должен наш запах знать по прошлому году…
Я уже прикидываю наши дальнейшие действия, – Ладно… Давай, домой выкручивать? Дальше – ни помётов не будет, ни поедей.
– Давай, – кивает Анисимов.
К своему Тятинскому дому мы выкручиваем по дороге – через подъём со стороны устья Банного ручья. Короткий подъём на плато высокой морской террасы – и перед нами предстаёт пустырь нашего дома.
– О! Какой сюрприз!
– Сколько народу!
Прямо перед входной дверью, перед фасадом нашего дома, стоит вездеход. Большой и тяжёлый ГТТ. С коробом металлического салона вездеход вообще смотрится зелёным мастодонтом. Лица – все наши, заповедниковские. Это приехало всё наше начальство.
Сегодня – тепло, пригревает солнце, топит проталины вокруг. И все, выехавшие на природу чиновники – поодиночке, разбрелись по плато бывшего посёлка.
На обширной проталине правее нас, стоит голенастая, белая птица.
– О! Цапля! – замечает раньше меня, глазастый Анисимов.
– Ага! Цапля! – соглашаюсь я, – Только, она… маленькая какая то!
– Ну! Чайка, на ходулях.
Цапля так напоминает мне маленького человечка, в белом фраке!..
От дома, к этой птице спокойно и открыто шагает по пустырю наш директор, с фотоаппаратом в руках…
На нашей тропинке стоит Дыхан. Он – одет в камуфляж, но не по-лесному. Он стоит к нам ближе всех других.
– Мишка, привет! – говорит ему, Анисимов, – Все наши начальники приехали?.. Что это, за цапля? Мелкая какая-то.
– Привет, Миш! – здороваюсь, я.
– Привет, Андрюха! Привет, Саня! – здоровается с нами Дыхан, – Это египетская цапля!
Мы шагаем по пустырю к дому по тропинке, оставляя цаплю и директора далеко правее.
– Что, он, делает? – интересуюсь я у Дыхана, кивнув в сторону директора.
– Как что? – лицо Михаила расплывается улыбкой, – Цаплю сфотографировать хочет. Редкость, всё-таки.
– Да?! – недоверчиво скашиваю я глаз, на спокойно шагающего по голому пустырю в направлении птицы, человека.
– Ну, – кивает Дыхан и интересуется, – А что?
– Хм! – красноречиво хмыкаю я, – Кто ж, так делает?! Чтобы кого-то снять – нужно подползти, подкрасться! А он – в полный рост! Просто идёт к ней!
– Ну… Ему виднее! – не заморачивается на этот счёт, Дыхан.
Цапля подпускает шагающего к ней человека с фотоаппаратом метров на тридцать и взмахнув своими белыми крыльями, легко поднимается в воздух. Перелетев через Тятинский дом, птица планирует на проталину, метрах в пятидесяти по другую его сторону. Абсолютно спокойно, Сташкевич разворачивается и снова шагает в сторону птицы…
Мы останавливаемся.
– Ха! – хмыкаю я, исподлобья наблюдая за сценкой, – Это, уже интересно!
Когда я уставший – во мне много скептицизма и раздражительности. А сейчас, я – уставший.
– Да брось ты, Саня! – Анисимов широко улыбается гостям.
Цапля опять подпускает человека метров на тридцать, взмахивает своими белыми крыльями… Но, на этот раз, она окончательно уходит по небу прочь, в сторону Тятиной.
– Всё!
– Улетела!
– Кино закончено.
Всей тройкой, мы стоим и провожаем взглядами белоснежную цаплю…
К нам подходит слегка расстроенный директор.
– Здравствуйте, Леонид Фёдорович! – хором, здороваемся мы.
– Здравствуй, Андрей! Здравствуй, Саша! – здоровается с нами, директор.
– Ну, как? – жизнерадостно интересуется Анисимов, – Сфотографировали?
– Нет. Не подпустила! – недоумённо разводит руками, Сташкевич…
Директор, у нас – мастер дожить печи из кирпича. Оказывается, на этом вездеходе они привезли на Тятино целую гору красных, новеньких кирпичей! И цемент, и всё прочее. Сташкевич приехал сложить нам настоящую печку! Мы этому так рады!
День за днём, вооружившись мастерком, Леонид Федорович кладёт нам в Тятинском доме печку. Мы с Казанцевым и Анисимов Андрей – всячески помогаем ему. Мы носим вёдрами воду с устья Банного ручья, мы копаем глину на спуске и носим её в вёдрах к дому Мы месим раствор на улице, в широкой ванне. Мы подносим стопки красных кирпичей нашему печнику…
– Настоящая печь! – искренне радуемся мы.
– Со стояком! Теперь и зимой в доме можно будет по-человечески жить!
И мы всячески стараемся выказать свое расположение человеку, который благоустраивает наше жилище…
Тятинский дом. Двенадцатое мая. Сегодня я вернулся из посёлка! Сегодня, у меня – транспортный день, заезд. Дом пустует – вот уже две недели…
Теперь – мы вдвоём с Александром Трубергом. Это у нас, в заповеднике, появился новый научный сотрудник! Труберга взяли на работу в заповедник! Это хорошо… Герпетолог – специалист по лягушкам, змеям, ящерицам…