Бывший

— Знакомое лицо, — хмурится Ирка, — это случайно не…

— Я что-нибудь покрепче выпить хочу. — Кручусь вокруг себя, в поисках голожопой официантки.

— Это Тимур, что ли? Бывший твой?

— Ага, почти как в супермаркете встретились. Тут витрина с фруктами, там витрина с молочкой, а вот — твой бывший муж, на глазах у всех, трахает юную блондинку, ну классно ведь? — Хватаю я с подноса бокал чего-то там шестьдесят седьмого года и выпиваю залпом.

Теперь мы на Айвазова пялимся вдвоём. Пока он с друзьями, такими же извращенцами, о проблемах мирового масштаба беседует.

— Напомни мне, почему вы так рано поженились?

— Нам было по двадцать, и мы находились в состоянии аффекта.

— Это что значит?

— Это когда дуреешь друг от друга.

Ирка на Никиту отвлекается. Хихикая и краснея, они чей-то глубокий поцелуй обсуждают. А я как-то раньше не задумывалась, что они могут начать «этим» при всех заниматься. Да и Тимура может на новый круг «любви» потянуть. Сейчас он в штанах, и на том спасибо. Бежать, наверное, надо. А смысл какой? Ух-х как паршиво-то внутри, словно горькую таблетку хватанула, застряла она в горле, не проглотить. Но если подумать логически? Мы давно свободные люди. Что хотим, то и делаем. Отдельно друг от друга.

Награждаю его надменным взглядом, разворачиваюсь и иду интерьеры разглядывать. Старательно не обращая внимания, как колотится кровь в висках.

Но уже через секунду на моё предплечье тяжелая рука ложится, она меня разворачивает, а ещё через мгновение, вторая — сдирает с лица маску. Не то, чтобы очень галантно. «Своей» он ручки целовал, а мне клок волос выдрал. Так и стоим, сверлим друг друга взглядами и молчим.

— Это ты? — усмехается Тимур. — Я тебя по ощущениям узнал. Ненавидел этот твой фирменный, ледяной взгляд. Под ним я всегда чувствовал себя виноватым. И вот, пожалуйста, восемь лет прошло, и я снова виноват.

— Ты бы хоть руки вымыл, что ли. — Вытягиваю локоть и в глаза смотрю с неприязнью.

И то, что ситуация отвращение вызывает, никак не помогает усмирить бешеный стук сердца. Ладошки странно холодеют. Это всего лишь бывший муж черт знает чем только что занимался. Это ведь не моё дело. Бывший, на то и бывший. С ним и общаться-то не обязательно. Судя по его взгляду и интонации, он тоже не слишком рад меня видеть.

— Неплохо выглядишь. — Осматривает прическу, короткое платье, ноги, возвращается к лицу, фокусируясь на красной помаде. — С каких это пор мозгоклюек, вроде тебя, стало интересовать настоящее веселье?

Смотрю за его спину, где «отлюбленная» девица уже смеется в компании другого «кошелька». Перевожу взгляд на его лицо, на щеке остался след от помады, и я не могу… Снова подкатывает тошнота. Пристрелите меня, если я когда-нибудь захочу к нему обратно.

— С тех пор, как у тебя перестал вставать один на один с женщиной, — улыбаюсь, забираю у него свою маску, надеваю, аккуратно завязывая на затылке. — Скоро тридцать лет, нужны зрители, Тимур Назарович?

Он смеётся, качая головой. Бывшие муж и жена — самые близкие чужие люди из всех возможных. Это как клеймо. Его не смоешь.

— Я и забыл, какая ты гадкая, Татьяна.

— Я вообще не помню, какой ты.

Оборачиваюсь, ищу глазами Ирку. Никита куда-то отошёл. А лучшая подруга на то и подруга, чтобы уметь читать мысли с полувзгляда. К ней возвращается её мужчина, она что-то шепчет ему на ухо, он смеётся и… Идёт к нам.

— И что прям трахаться на людях будешь? — Никак не угомонится бывший.

— Милая, пойдем, — обнимает меня за талию Никита, вытаскивая из этого неприятного разговора, — внизу шоу начинается.

Я так сильно любила его. Я с ума по нему сходила. Сейчас он совсем другой. Холеный, избалованный, богатый, распущенный и как будто жестокий. Чужой, порочный, грязный. Не знаю отчего мне так отчаянно хочется наговорить ему гадостей. Почему из мыслей никак не уходит то, что я только что увидела? Почему меня всё это волнует? Отчего меня трясет от этой встречи? Вспоминая наш недолгий брак, я запомнила одну непреклонную истину: никогда, слышите, никогда нельзя растворяться в мужчине, он всё равно не оценит.

Глава 3

Таня

В дальнем углу «прелестного» коттеджа я обнаруживаю бар. Здесь звучит приятная тихая музыка, а стоны и шлепки слышны гораздо меньше. Полностью одетый, к моей радости, бармен протирает стаканы без намека на какой-либо интим. Я заказываю лёгкий коктейль и, закидывая ногу на ногу, наслаждаюсь одиночеством. Подол короткого платья оголяет резинку плотных чулок. Но там, наверху, я видела женщину в корсете с вырезанными дырками на груди, мои прелести вряд ли вызовут большой ажиотаж.

— Чулки, лабутены, красная помада…

Вздрагиваю от знакомого голоса. Мой бывший. Вот уж принесла нелёгкая. Он садится за барную стойку, через один стул от меня, оставляя между нами приличное расстояние.

— Ты изменилась, — осматривает, делая знак бармену, — я помню тебя в пижаме с зайцами.

— Слушай, — раздражаюсь его неожиданным появлением. — То, во что ты превратился, не вызывает уважения. И мои чулки никоим образом не должны тебя беспокоить. — Даже не думаю тянуть подол ниже.

— И в кого же я превратился? — Поворачивается, одаривая одной из тех плотоядных улыбок, которые раньше завораживали меня, а теперь нервируют.

— Ты при всех трахал ту девушку, Тимур.

Бывший ухмыляется. Но глаза не смеются, в них горит хищное пламя. Они у него редкого орехово-коричневого цвета. Больше я таких не встречала.

— Татьяна. — Театральная пауза, — Здесь всем плевать на это, кроме тебя. Ты так смотрела… — Сканирует, будто видит насквозь.

— Как именно? — Повернувшись к нему, выразительно закатываю глаза.

— С интересом ты смотрела.

Кривлюсь, отрицательно качая головой.

— Неправда, Айвазов. Это было…

— Возбуждающе? — перебивает меня бывший муж.

Издевается, сволочь.

— Это было отвратительно, — помогаю ему.

— Я заметил тебя, не сразу понял, что ты — это ты. Но как бы прискорбно это ни звучало, ты всё ещё в моём вкусе. Твое тело, волосы, ноги. Красивая цыпочка поднялась по лестнице и замерла, увлёкшись процессом. Меня завело то, как ты смотрела.

Уши хочу заткнуть. Неприятно мне слушать его сладкие речи о сексе с другой женщиной. Но я ведь действительно смотрела. Краснею, пойманная с поличным. Мы оба сняли маски, и теперь моё смущение очевидно.

— Ну же, мозгоклюйка, признайся, тебе понравилось наблюдать.

Изо всех сил стараюсь игнорировать это глупое прозвище из прошлой жизни. Но оно не даёт покоя, словно иголка, попавшая в ботинок.

— Я тоже тебя не узнала.

— Вот уж вряд ли. Ты смотрела во все глаза. И я не верю, что ты забыла мой… — Он опускает взгляд на свою ширинку, снова ухмыляется, чувственно пьёт, прижимая к губам бокал.

Вспоминая своего бывшего, я очень надеялась увидеть его толстым и лысым, но Айвазов с годами стал только лучше. Заматерел, обзавелся ненасытным взглядом и шикарным, по-мужски крепким телом. Великолепно сидящий костюм выглядит дорого, подчеркивая эксклюзивность хозяина. Идеальная стрижка вкупе с чёткой линией сексуальной небритости завершают кошмар под названием «бывший муж охеренно счастлив без тебя».

Хочу закричать от несправедливости, но сдерживаюсь из последних сил. Ему не удастся вывести меня из себя. Да и показывать гнев — это слабость. Перед ним красивая, самодостаточная женщина, хозяйка, пусть и небольшого, но собственного бизнеса. Всё, что связано с Тимуром Айвазовым, давно в прошлом.

Наша совместная жизнь кипела, как забытый на плите чайник. Таня и Тимур Айвазовы орали, дрались и били посуду. Мы ужасная пара, причиной нашего развода никогда не были другие люди, просто нам не стоило жениться.

— А знаешь, новый ты — аморальный тип. Это место, — обвожу взглядом комнату, — оно подходит тебе. Зависай здесь почаще, Тимур. — Салютую бокалом.

— По-моему, мы в одном и том же месте, дорогая. Ты пришла сюда своими ногами, не заметил, чтобы тебя тащили силой. Кстати, твой парень тоже кого-то трахает. Я проходил мимо них, пока искал тебя.