Зверя зависимость

— Это серьёзно? — напрягаюсь.

— Скорее, неприятно. Надо ждать, когда пройдёт.

Волонтёрская миссия Зарины вечно оборачивается для неё какой-нибудь невероятной хренью. Кожные болезни — далеко не самое страшное, что с ней случалось. Однажды она подралась с тигром. С настоящим, бл*ть, тигром!

Выдыхаю.

— Лечись и прилетай. Надеюсь, к тому моменту я уже всё расскажу Ангелине, и она не сбежит от меня в ужасе.

— А я-то как на это надеюсь! Если профукаешь истинную, я тебе не прощу, — заявляет серьёзно.

— Тогда я пошёл. Пора получать люлей, — отключаю звонок.

Музыка продолжает литься, а я иду в зал. Стою на пороге и смотрю, как моя пара, виртуозно перебирая пальчиками, выбивает из инструмента мелодию.

— Задорно, — даю оценку дилетанта.

— Рахманинов. Полька, — рычит Гелик и продолжает лупить по клавишам тоненькими пальчиками. — Итальянская, — уточняет, зло посмотрев на меня, и возвращает взгляд на руки.

Они у неё как птички порхают… Ну или как маленькие молоточки. Но изящно очень. Одно удовольствие смотреть, как моя девочка играет. Ещё бы настроение ей исправить.

Я слышу немелодичный «блямс», и Геля захлопывает крышку пианино.

— Кто звонил? — поворачивает ко мне голову.

— Ревнуешь, кнопка? — прохожу в комнату, разваливаюсь на диване, широко раздвинув ноги.

— Делать мне больше нечего, — фыркает и, щурясь, впивается взглядом в мой пах.

Там уже давно всё готово её любить. И спортивные штаны на мне этого не скрывают.

— Раз так, чего обсуждать, кто звонил? — двигаю бёдрами, дразню Гелика стояком.

— Потому что тебе баба звонила! — она не выдерживает.

— Это не баба, — улыбаюсь, продолжаю имитировать фрикции. — Это сестра моя — Зара.

Геля хмурится, но её отпускает.

— Правда? — спрашивает, а потом дует губки.

— Правда, — киваю. — Она очень хочет с тобой познакомиться. Скоро приедет, — наблюдаю, как в глазах пары зажигаются похотливые огоньки желания. — Иди сюда, злючка ревнивая, — хлопаю ладонью по дивану.

Ангелина с гордым видом встаёт с табуретки, делает пару шагов и замирает рядом с диваном. Через тонкую ткань майки проступают острые от возбуждения соски. Она кусает губки, на меня смотрит.

— Заведу себе парочку братьев. Посмотрим тогда, что ты скажешь, — угроза в её голосе вполне реальная.

— Заведи, — соглашаюсь без раздумий. — Я им члены и языки выдерну, а руки переломаю, а потом общайся, сколько влезет.

— Злой ты, дядь, — наконец, я вижу её улыбку. — Нельзя так с родственниками.

Хватаю мою девочку за хрупкое запястье и тяну на себя. Сопротивляется для вида, но, оказавшись в моих объятиях, сама напрашивается на поцелуй. Придерживая её за затылок, впиваюсь в сладкий ротик, трахаю языком и не могу сдержать стон — до того ангелочек у меня нежная и одновременно горячая, что с ума сойти не грех.

Доза возбуждения, которую я получила утром прямо посреди двора колледжа, весь день бродила по венам и не давала спокойно жить. А дядя вернулся домой и, усевшись в кресло, принялся облизывать меня однозначно похотливым взглядом, едва до трясучки не довёл. Контрольными выстрелами стали порция ревности и откат после неё.

Я сдаюсь и снова забиваю на учёбу. И надо сказать, что делаю это не без удовольствия. Хотя… стыдно, конечно — моё будущее как профессионала под большим вопросом теперь. Я вряд ли смогу учиться — я нимфоманка чёртова, которая себя почти не контролирует, когда Рамиль рядом.

Он трогает меня за самые чувствительные части тела, облизывает, как карамельку — доводит до полуобморочного состояния, но зачем-то встаёт с дивана и меня за собой тащит. Стою, цепляюсь за покатые плечи дяди, ничего не понимаю, и голова кружится. А он проводит с нажимом подушечкой большого пальца по моим истерзанным поцелуями губам, вынуждая приоткрыть рот. Смотрит чернеющими глазами, целует ещё раз — быстро, жёстко, и лёгким нажимом на макушку заставляет встать на колени. Я смотрю на внушительный бугор его паха в спортивках совсем рядом с моим лицом и прекрасно понимаю, что будет дальше.

Я уже делала это. С Рамилем. Во сне.

Чёрт! Это был сон. Я не умею… Но это не мешает мне хотеть, а он чувствует, что я завожусь, и сам заводится от этого ещё больше.

— Давай, кнопка, сделай дяде хорошо, — хрипит бесстыжий и сдёргивает штаны на бёдра.

У меня от его низкого голоса мурашки — он этим глубоким басом под кожу мне забирается. Цепляюсь пальцами за мощные бёдра, смотрю на крепкий член с крупной головкой и вдыхаю мужской аромат. Терпкий, интимный — Рамиль пахнет приятно, хочется лизнуть. И я подчиняюсь безумию — обхватываю кулаком член, несмело касаюсь губами горячей плоти. Дядя вздрагивает и кладёт ладонь мне на затылок. Она тоже горячая, а у меня в груди всё сжимается от волнения, и сердце стучит под горлом. Собираю языком вкус с губ — это для меня ново и совсем не противно. Приятно даже.

По телу прокатывается жаркая волна, между ног пульсирует пошлое желание. Это оно — то самое, грязное, развратное, которое девственно-чистая телом, но не душой, Геля носила в себе несколько лет.

Крепко сжимая член в кулаке, поднимаю глаза — крепко стиснув зубы, Рамиль рычит, безмолвно приказывая мне начинать. А у меня в голове пищит тонкая нитка, как на мониторе медицинских приборов — мысли умерли. Я понимаю, но не понимаю… И хочу.

Однозначным нажимом на затылок дядя объясняет мне, что терпеть больше сил нет, и я размыкаю губы, касаюсь напряжённой почти до предела головки, а он со стоном толкается мне в рот. Глубоко. Закрыв глаза, чувствую, как из уголков глаз катятся слёзы.

— Расслабь горло, кнопка, — приказывает дядя и проникает ещё глубже.

Это слишком для первого раза, да ещё и при его немаленьких габаритах, но лучший способ научить плавать — столкнуть с лодки посреди водоёма. У меня получается расслабиться — я способная ученица. Обхватив крепкий ствол губами, осторожно пробую двигаться, дурея от его вкуса. Возбуждение бьёт по оголённым нервам, волнение отступает, а Рамиль, чертыхаясь, вздрагивает в такт моим движениям. Я бы сейчас крепче выразилась, да не в том положении.

Дядя собирает мои волосы в хвост, толкается мне в рот ещё глубже и прибавляет скорости. Я почти загоняю ногти ему под кожу бёдер — теряю контроль над процессом. Меня это просто до отвала башки заводит. Моментально. Мощно. Внизу живота пульсирует тугой комочек, готовый вот-вот взорваться оргазмом. Дядя не «грубит», трахает мой рот сильно, но не доставляет неприятных ощущений, рвано дышит, набирая темп. Упирается в стену ладонью, вздрагивает и не даёт отдышаться. Сейчас он просто не может остановиться, и я тоже.

Снова поднимаю глаза и, наверное, выгляжу сейчас глупо, но Рамиль смотрит на меня чёрным затуманенным взглядом, и этот туман становится гуще, плотнее. Ощущаю губами набухающие на члене венки, пульсацию ствола в предоргазме.

Острое ощущение пиковое. Оно его — не моё, но я это чувствую и… кончаю. Хочу застонать, а выходит — мычу, сжимая горлом головку, двигаю бёдрами. Успеваю дотянуться до клитора и, едва задев его пальцами, делаю свой финал нереально ярким. В тот же момент Рамиль чуть ослабляет хватку, и пространства для вдоха становится больше. Он собирается выйти, но я ещё не остывшая, дрожащая, сама насаживаюсь ртом на член, а он со стоном кончает.

Мне вкусно и стыдно. Я глотаю семя, смотрю в глаза дяди, а он рывком поднимает меня и целует. Смешивая вкус секса со вкусом поцелуя. Отрывается от моих губ, запускает пальцы мне в волосы и смотрит в глаза внимательно и с беспокойством — не переборщил?

Переборщил. Но в этом весь кайф. Мне нравится секс с Рамилем. Любой. Он берёт напором. Подчиняет, не оставляя шанса отказать ему, и в то же время я сама хочу того же, что и он. Возможно, даже больше, чем он…

Звонок в дверь заставляет наши взгляды расцепиться. Мы оба смотрим в полумрак прихожей и думаем одну мысль на двоих — кого, на хрен, принесло?

— Не открывай, — облизываю распухшие губы, держусь за напряжённые предплечья дяди.