Девастатор

— Семенчук меня и в тюрьме достанет.

— А тебе никто не велит его сдавать. Ты за свои старые грехи ответь. Тогда я оставлю тебя в покое. Пока, на первый раз, даю тебе испытательный срок. Не буду тебя донимать. Но если ты передумаешь...

Правая рука Афони самопроизвольно поднялась и рукояткой "маузера'' разбила зеркало. Отшвырнув оружие, она взяла один из острых осколков и крепко прижала к шее, в том месте, где проходит сонная артерия. Афоня выпучил глаза.

— Не передумаю.

— Когда назначена встреча с Шаттлом?

— Не знаю. Договариваться будем послезавтра.

— Ну, это не важно. Я теперь всегда с тобой. Сделаешь так, как совесть велит. Сейчас ложись спать, но не забудь вечером отдать приказ насчет рекламы.

Цыкин выронил осколок зеркала, непритворно шатаясь, подошел к дивану, рухнул на него и проспал до вечера. Проснувшись, он не смог вспомнить, зачем убил двух подручных, а про утреннюю посетительницу забыл начисто. Но того, что он помнил, хватило ему, чтобы до конца своей жизни — а жить ему оставалось совсем немного — не знать ни секунды покоя...

Ларькин свернул в подворотню, проехал через проходной двор, впритирку миновав опять припарковавшуюся здесь "тойоту" ("сколько раз им говорили... опять, что ли, штраф хотят заплатить?") и загнал "жигулёнок" в автоматически открывшиеся ему навстречу ворота грасовского гаража. Он вернулся из Тулы усталый и недовольный. Он опоздал. Инженер оружейного завода Кисьмережкин был сегодня утром по дороге на работу сбит "джипом" без номеров. "Скорая помощь", на которой его везли в реанимацию с сиреной и мигалкой, тоже попала в аварию: тяжелый старый "ЗИЛ" с номерами, заляпанными грязью, не захотел уступить ей дорогу. Вся бригада получила ранения, а инженер скончался. Нарушителей правил дорожного движения найти пока не удалось, да никто и не верил, что удастся.

В мастерской, которую Виталий не мог миновать, проходя из гаража в другие помещения особняка, его встретил Ренат.

— Привет. Ну, как дела?

— Плохо, — махнул рукой капитан.

— Пошли, расскажешь. Все сейчас у Ильи собрались. Стихийное совещание за чашкой кофе. Майор велел тебя позвать.

— Пошли.

В "бункере" Большакова было только три кресла, поэтому они захватили себе по дороге пару стульев из ларькинской лаборатории.

— С возвращением, — Борисов, похоже, к вечеру остыл и был настроен миролюбиво. — Говорят, ты должен был опоздать.

— Я и опоздал, — с досадой ответил Виталий. — Где-то на полчаса всего, но... Хер бы они его сбили, если б я вовремя доехал до Тулы.

— Теперь уж не переиграешь, —сочувственно произнес майор, вручая ему чашку горячего кофе. —А мы тут отмечаем Илюшино боевое крещение.

— Да Вы что? —удивился Ларькин и посмотрел на Большакова, — Как это ты сумел поступиться принципами?

— Перед Ириной неудобно было, — тот сидел за пультом сам не свой. — Хоть и чужими руками, и ситуация того требовала, а всё-таки... Не видать мне теперь царствия небесного.

— Ерунда, —утешительно сказал Борисов. Главное — работа над собой. Создатель айкидо Уэсиба воевал с нами в тридцать девятом, участвовал в диверсионных операциях, а достиг же, говорят, просветления. Даже умер не по-людски, вроде как тоже в воздухе растворился. Но это уже враки. В общем, у тебя ещё есть шанс.

Виталий коротко доложил о поездке, затем Рубцова и Большаков повторили свой рассказ о визите к Цыкину.

— ...Иришка в боевой обстановке бешеной становится, сказал в завершение старлей. — Просто берсерк какой-то.

— Сомнительный комплимент, — отозвалась та. — Но кого бы я с удовольствием пристрелила, так это Афоню. Редкостная дрянь.

— Возможно, мы тебе дадим отдохнуть от общения с ним, — решил Борисов. Он взглянул на Ахмерова, который сидел в уголке и слушал рассказы товарищей с некоторой завистью. — В ближайшее время Цыкина будет опекать Ренат. Все переговоры, радио, телефон, устные беседы — взять на прослушивание.

— Есть, — повеселел прапорщик.

— В случае необходимости — а я думаю, что она появится, — Большаков тебе поможет. День и час предполагаемой встречи Цыкина, Семенчука и Шаттла на их загородной вилле мы должны узнать непременно. У кого какие соображения по поводу Челнокова? Он действительно работает в "почтовом ящике"?

— В тех списках, до которых пока что смог дотянуться "Вампир", его нет. Вряд ли он смог бы устроиться под чужой фамилией. Там хорошо проверяют кадры. Скорее всего, он блефовал перед бандитами. Подстраховывался от несчастного случая.

— Может быть. А что Иванов?

— Обещал затеряться так, что ни одна собака не сыщет. Сообразительный мужик, сразу понял, что дело пахнет керосином.

— Проверь. Позвони ему.

Большаков набрал номер, с минуту послушал длинные гудки и удовлетворенно кивнул:

— Никто не отвечает. Я же говорю, сообразительный.

— Что он рассказал о Челнокове?

— Говорит, что знал его лучше всех. Взаимопонимание, говорит, у них было. И совместимость по уровню быстродействия систем. Поэтому он так быстро и смотался. По его словам, Алексей Челноков — человек творческий, сметливый, но беспринципный. В работе упорный. Эгоист и эгоцентрик, неврастеник с ущемленным самолюбием. Родом из Мариуполя, из рабочей, естественно, семьи. Поставил себе целью жизни выбиться в большие люди любым способом. Их с Ивановым объединяла, кроме прочего, близость специализаций, оба занимались биофизикой.

То состояние, в котором молодые тогда ребята сделали большинство своих открытий, называется "лазерным эффектом". Термин взят из физики, но обозначает психологическое явление, когда люди, занимающиеся совместным научным творчеством, начинают фонтанировать идеями, подзаряжая, подстегивая друг друга. Достигается оно всяческими бризовскими штучками: мозговыми штурмами, деловыми играми. Так что кто из них больше автор, сказать трудно, изобретение общее. Иванов сказал, что лучше всего "лазерный эффект" получался, когда собирались Осокин, Челноков и Карапетян. Кстати, треугольник — идеальная структура для такой работы. В нем давным-давно расписаны роли: Генератор Идей, Эксперт и Скептик. Я это говорю к тому, что они всё время менялись ролями: то один — Генератор, другой —Скептик, то наоборот. Но чаще всего всё-таки менялись Осокин и Челноков, а Карапетян делал расчеты и выступал в роли — Эксперта.

Кое-что получалось и у Челнокова с Ивановым. Они пришли к выводу, что биологическая энергия — может быть, и та самая душа, о которой говорил Виталик —состоит из квантов, которые они назвали инфралептонами. Потому что эти частицы проявили такие свойства, на основании которых можно было сказать, что они-то и являются первокирпичиками материи. Во всяком случае, Иванов уверял, что их инфралептонная теория гораздо удачнее кварковой...

— Илюш, не увлекайся. Не все тут физики, —сказал майор.

— Хорошо. Так вот, пожар, два года расчетов коту под хвост, склоки, группа перестала существовать. Но Челноков работал с Ивановым уже после этого. Всё искал тот ключ, которым можно было бы запустить реакцию инфралептонного распада. Они начали экспериментировать с биополем. А потом внезапно Челноков куда-то уехал, даже не предупредив товарища. С тех пор он появился всего один раз, три года назад.

Сам разыскал Иванова. Разговор у них шёл всё больше о жизни. Шаттл говорил, что забросил все прошлые дела, занялся бизнесом и для убедительности выпендривался, как мог, сорил деньгами. С насмешкой спрашивал, занимается ли Иванов по-прежнему нейтринным лазером. Но тот забросил науку, женился и искал работу с достойным жалованьем. С тех пор о Челнокове Иванов ничего не слышал.

— Понятно. А я побеседовал с Карапетяном, предупредил его об опасности. А потом между делом выяснил, кто из сотрудников кафедры шпионил за Осокиным по заданию людей Цыкина. Вы в курсе, Ирина?

— Какая-то лаборантка.