Девастатор

Однако вряд ли воины ислама пошли бы на такое грубое давление. Учитывая некоторые национальные особенности татар, чеченцам пришлось бы свернуть весь свой бизнес во всем Поволжье. Невозможно себе представить такой идиотизм со стороны кавказцев. А вот со стороны Москвы представить можно все, что угодно. К чему же мы пришли? К тому, что надо возвращаться в столицу."

В отношении сторожей Борисов не ошибся: к тому моменту, когда они о Ренатом приехали в больницу скорой медицинской помощи, все четверо оказались живы.

— Недолго, — строго предупредил врач Юрия Николаевича.

— Постараемся, — майор просмотрел список. — Так... Джуренко Сергей... Так... Кушаев... Ша-ги-ах-мет... Тагирович... Это тебе, Ренат. Нафигов Джафар... это тоже тебе. А Дабижа Валерий Константинович — мне. Вот так, каждой твари по паре.

Голова у Сергея Джуренко была забинтована полностью, виднелись только несколько белокурых прядей. Говорить он мог, но очень тихо и таким сиплым голосом, словно обожжено у него было не только лицо, но и глотка. Майору приходилось прислушиваться, чтобы различить слова.

— Где Вы были в момент взрыва?

— На верхней площадке... приёмник слушал...

— Когда это произошло?

— Как раз рекламу передавали... до половины одиннадцатого оставалась минута, может быть, две.

— Так, значит, двадцать два часа двадцать восемь... или двадцать девять минут, —записал себе майор. На секунду его сознание задержалось на этих цифрах. Но он не смог сразу вспомнить, когда и где встречал их. На память Юрий Николаевич не жаловался, но она была перегружена результатами вчерашних измерений.

— Вы не заметили в тот вечер кого-нибудь подозрительного? — спросил Борисов. — Или что-нибудь?

— Нет. Всё в порядке было... И день перед этим спокойно прошел...

— Подумайте ещё. Ничего не приметили? Может быть, в окрестностях или в небе сверкнуло что-нибудь?

— День пасмурный был. Но ни грозы, ни дождя. Что там могло сверкнуть?

Сторож помолчал, вспоминая. В другом конце палаты Ахмеров тихо беседовал по-татарски о Шагиахметом Кушаевым.

— Нет... ничего такого. Тихо было... Потом эта вспышка. Обожгло всего и как мешком по голове.

— Где именно и какой произошел взрыв? Опишите его.

— Я не успел ничего увидеть... —тихо донеслось из-под повязки. —Ослеп моментально... Как солнце перед глазами... Последнее, что помню — площадка из-под ног уходит. Сдуло меня, как пушинку... В кустах, говорят, где-то нашли.

— А где был ваш напарник? Отдыхал?

— Валерка спал... Мы с ним на одной точке дежурили, а Женька с Ахметом на другой.

— Женька — это Джафар Нафигов?

— Да, мы его между собой так зовем. Он не обижается.

Неслышно приблизился Ренат. Разговор с Кушаевым ничего не дал. В момент взрыва тот спал и чудом остался жив после того, как его засыпало кирпичами – сторожка была непрочной и потому сразу развалилась.

— Выздоравливайте, — сказал Борисов Сергею Джуренко, вставая.

Валерий Дабижа тоже находился в отдыхающей смене и ничего добавить к рассказу Джуренко не смог. На помощь Нафигова рассчитывать, как оказалось, тоже не приходилось. Он был в очень тяжелом состоянии, и врачи запретили его беспокоить. "Да и вряд ли мы узнаем от него что-то новое", —подумал Борисов. Они вернулись в Управление ФСБ и обсудили ситуацию с майором Николаевым. По всему выходило, что искать причину загадочного взрыва нужно в Москве. Анатолий Сергеевич уверял их, что ни одна из местных официальных и неофициальных структур не смогла бы технически осуществить такую диверсию, даже если бы была в ней заинтересована.

После обеда они получили информацию от Большакова. Сообщение об аналогичных взрывах в долине Бекаа и на побережье Персидского залива привело майора в недоумение. "Ну хорошо, взорвать нефтяную вышку в Иране могли американцы. Хотя, если хорошо подумать, последовавшее повышение цен на нефть у них было выгодно только некоторым компаниям. У нас же полстраны с этого кормится. Опять-таки вектор интересов указывает на Москву. Глобальный получается аппетит у этих "северо-западных". Про израильскую дальнобойную батарею и говорить нечего. Это явно не "made in USA". Однако, с каких пор ближневосточные дела так интересуют наших гоблинов? В огороде бузина, в Киеве дядька. По чьему заказу это было сделано? И главное — кем? Я прекрасно могу себе представить Вятича как в роли заказчика, так и в роли исполнителя — но тогда зачем ему понадобилось привлекать меня к расследованию? Чтобы я его вывел на чистую воду? Или у Братства есть серьезные конкуренты на поприще квасного патриотизма? Есть ли смысл советоваться с Тимашовым обо всём этом сейчас? Может быть, он для того и втянул меня в эту историю, чтобы держать под контролем? По-дружески. После того оренбургского дела у него есть все основания опасаться, что я опять ненароком влезу в какую-нибудь из их операций. Но чем зря мудрить, мог бы просто предупредить. Он меня знает, я не любопытный. Если я могу объяснить какое-то загадочное происшествие вполне земными причинами, то никогда не стану им заниматься, а просто вычеркну его из списка как не входящее в мою компетенцию. Что у меня, других дел нет? Буду ловить Донского монстра или искать этого... как его там..."

Тут перед ним, словно неверный болотный огонек, замаячила догадка. Убедившись, что Ренат ещё на связи с Москвой, Борисов сказал:

— Попроси Илью, пусть напомнит точное время, когда исчез тот парень, которым они сейчас занимаются.

Ренат набрал сообщение, зашифровал его и отправил. Ответ пришел минут через двадцать. 12 сентября, 22 часа 28 минут плюс-минус минута.

"Вот так так, с точностью до минуты совпадает время двух совершенно разных необъяснимых событий, произошедших за сотни километров друг от друга. Случайность? Или что?" —размышлял Юрий Николаевич.

Он решил с Тимашовым пока не советоваться, а продолжать расследование самостоятельно, пока не придет к чему-нибудь более конкретному. Можно было попросить Николаева на всякий случай поискать исчезнувшего москвича здесь, в Челнах, но с этим Борисов решил подождать до установления личности исчезнувшего. На следующий день они с Ренатом вылетели в Москву.

— ...Вот и всё, чем мы располагаем, — закончил майор, вкратце пересказав своим сотрудникам результаты поездки в Татарстан. —Логично было бы предположить наличие какой-то связи между этими двумя событиями, провести, так сказать, некую связующую черту. Но пока характер этой связи не выяснен, к ним придется относиться как к разрозненным и обращаться с ними соответственно.

ГРАС вновь полным составом собрался в кабинете Борисова. Ларькин сидел по левую руку от майора, чуть ближе остальных, вертя в руках фотографии черно-синей воронки и листки с параметрами взрыва. Большаков слушал рассказ начальника с видом, который говорил о полном отсутствии Ильи в данном месте на данный момент. Тем не менее, на словах "вот и всё" он пошевелился, а после слов "провести черту" всё с тем же выражением лица медленно вытянул из своего "файла" чистый листок бумаги. Нарисовав окружность, он отметил на её верхней половине две точки, соединил их между собой отрезком и вновь застыл, созерцая этот нехитрый чертеж. Ренат сидел прямо напротив майора, очень серьезный и важный. Во взгляде его, однако, читалось некоторое ехидство: вот, мол, мы вам, господа офицеры, задали задачку, посмотрим-ка, выпутаетесь ли. Рубцова сидела по правую руку от Борисова, напротив Виталия и Ильи. Выглядела она, как всегда, замечательно. Каждый из присутствующих мужчин мог лишний раз в этом убедиться, окинув взглядом её ладную фигурку, которую только подчеркивали строгая блузка и юбка, скроенная на манер женской военной формы.

— Нам нужно выработать сейчас стратегию дальнейшего расследования, — продолжал Борисов. — Работу, видимо, придется вести по-прежнему в двух направлениях. Но попробуем поменяться. Ренат более детально проинспектирует ваш скверик, а ты, Виталий, займись выходами на московскую группировку. Тем более, что ты уже боролся с оргпреступностью, дело должно быть тебе знакомо. В помощь себе возьми кого-нибудь из наших колдунов, кого хочешь.