Страница 2 из 2
– Так же, как и твои попытки покончить с собой. – Мирон нависал над женой – высокий, массивный, готовый еще секунду назад разодрать ее в клочья. Но она не боялась его, потому что за десятки лет совместной жизни усвоила одну простую истину: он никогда ее не тронет, какие бы сумасшедшие поступки она ни вытворяла.
– Я знаю, Мирон, – покорно согласилась Александра, – но ничего не могу с собой поделать: я устала жить вечно. Я хочу конца.
– Его не будет. – Мирон покачал головой, отвернулся и вышел из комнаты.
* * *
В ванне, наполненной прозрачной жидкостью, плавали ошметки плоти: желтоватые фрагменты костей, бурые волокна мышц, рыхлые куски внутренностей – все то, что Наноматрикс посчитал устаревшим и заменил на новые органы и ткани во время регенерации после самоубийства.
Наблюдая, как раствор разъедает останки ее бывшего тела, Александра вспомнила, какой была пятая попытка покончить с собой: она совершила ее с помощью щелочи. Подготовку она провела втайне от Мирона: статус амбассадора Трансгуманизма и жены одного из членов Совета Альянса позволил достать необходимое количество порошка гидроксида калия.
Ее предыдущие попытки достичь смерти были банальными и не отличались особой фантазией: она вешалась, резала вены, прыгала с моста, глотала таблетки – все тщетно: наногены методично восстанавливали поврежденные органы и возвращали тело к жизни.
В пятый раз Александра решила попробовать что-то по-настоящему изощренное. Она понимала, что ее действия будут бессмысленными, но тайно надеялась, что Наноматрикс не сможет восстановить ее тело после того, как щелочь разъест плоть. Но этого не случилось: Александра снова воскресла. Единственное, чего она добилась – в этот раз наногенам потребовалось чуть больше времени, чтобы регенерировать органы и ткани, поврежденные щелочью.
Александра отвела взгляд от ванны и посмотрела в зеркало, в котором отразилось опостылевшее за столько лет лицо, обрамленное черной смолой волос. Оно казалось ей безжизненной маской – физиономией человека, существование которого должно было прерваться несколько десятилетий назад.
Наногены ежесекундно восстанавливали на молекулярном уровне поврежденные клетки, выжигали малейшие зачатки раковых опухолей, атеросклероза, аутоиммунных дефектов, но они не могли вернуть блеска глазам: более сотни лет взгляд Александры оставался тусклым и отстраненным, как и взгляды тех людей, что осознали бренность бытия в Вечном мире.
Биологический возраст Александры остановился на двадцати семи годах (наногены консервировали организм в период идеального анатомического и физиологического развития), но в душе она ощущала себя дряхлой старухой, мечтавшей только об одном – поскорее закончить бессмысленное существование в мире, где главной ценностью и недостижимой целью стала смерть. Но мысли, рассуждения, разговоры об этом не поощрялись в Альянсе.
По злой иронии Александра была человеком, призванным пропагандировать прелести вечной жизни. Ее тошнило от собственного двуличия, но громогласно заявить о своем единственном устремлении – желании умереть – она не могла, поскольку как никто другой знала, что это невозможно. Она была иконой и примером для подражания миллионов людей. Если бы они узнали, что амбассадор Трансгуманизма считает вечную жизнь главным проклятием человечества и сама мечтает о смерти, это разрушило бы лживые иллюзии, в которых пребывало человечество последние сто семьдесят лет с момента синтеза наногенов.
Умывая лицо, Александра думала о Мироне. Интересно, как он отреагировал, когда обнаружил останки ее прежнего тела в ванне, наполненной щелочью? Она специально запланировала попытку покончить с собой на тот вечер, когда Мирон по обыкновению допоздна задерживался на совещаниях Совета.
Возможно, им стоило расстаться, как они делали уже не раз. Совместная жизнь превратилась в череду дней и ночей, проведенных с тоскливым осознанием печального факта: больше их ничего не связывало, а некогда общее дело стало камнем преткновения. Александра давно разочаровалась в вечном существовании, а Мирон по-прежнему искренне верил в идеи Трансгуманизма и поддерживал их в Альянсе.
У них не было никого, кроме друг друга. Александра отказалась заводить детей. Вначале, когда в обществе еще царила эйфория от обретения бессмертия, она хотела насладиться жизнью вместе с Мироном, но затем, когда пришло осознание жестокости и бессмысленности вечного существования, она решила, что ни один человек не достоин такой участи.
Александра горько усмехнулась, глядя в зеркало: наногены восстанавливали поврежденное тело, но не могли исцелить израненную душу. Хватит ли ей смелости, чтобы сказать об этом завтра на очередном выступлении?
* * *
Сотни глаз с интересом следили за каждым жестом Александры: она находилась в просторном конференц-зале Института Трансгуманизма, и молодые люди, которым еще предстояло осознать свое бессмертие, внимательно слушали ее речь.
Совет Альянса создал подобные институты во всех крупных городах. Цель была простой – помочь жителям Альянса принять идею бессмертия. И если те, кто родился более сотни лет назад, уже смирились с этой мыслью (или же, как Александра, втайне сходили с ума от безысходности), то подростки еще не были готовы в полной мере осознать концепцию вечной жизни. К этому возрасту некоторые из них видели, как умирали их домашние питомцы, а особенно любознательные могли прочитать в учебниках по истории о смерти, тысячелетиями сопровождавшей человечество. Но парни и девчонки, собравшиеся в конференц-зале на лекции Александры, не подозревали, какие душевные муки ждут каждого из них спустя несколько десятилетий.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.