Страница 20 из 21
Осадок от этого весьма неприятен. Большинство людей – не гомосексуалы. Мужчинам и женщинам нужно как-то ладить между собой. И все же самообман общества насчет биологической действительности – всего лишь один из той череды самообманов, которые оно решило принять. Хуже всего то, что мы начали пытаться перестроить наши общества, и не в соответствии с биологическими фактами, а основываясь на политических фальсификациях, продвигаемых активистами из области социальных наук. Из всех вещей, разрушающих наше общество, все, что связано с полами – и в особенности отношениями между полами – возможно, является самым разрушительным. Факты постоянно здесь, прямо у нас перед глазами. Просто мы не должны их замечать, а если заметили, то должны хранить молчание.
На дворе 2011 год, и пришло время для вручения кинопремии «Независимый дух» в Санта-Монике. Поздним вечером многословных самовосхвалений на сцену поднимаются Пол Радд и Ева Мендес – для того, чтобы вручить приз за лучший киносценарий. Мендес (которой на тот момент 36 лет) говорит, что они с Раддом (которому 41 год) договорились сделать кое-что забавное на сцене, но шоу уже и без того вышло за рамки намеченного графика. Мендес объясняет публике: «Пол собирался схватить меня за грудь. Вы бы все были в шоке, в ужасе, вы бы все хохотали в истерике. Но, похоже, этого нельзя сделать, потому что времени уже нет. Так что…»
Затем Радд многозначительно смотрит на грудь Мендес, кладет свою руку на ее правую грудь и сильно хватает, прежде чем невозмутимо сказать: «Номинанты на приз за лучший киносценарий…» Публика смеется, вздыхает, издает радостные возгласы и аплодирует. Мендес преувеличенно изображает шок. Пока Радд держит ее правую грудь, она использует свою свободную руку, чтобы откинуть волосы назад. Важно выглядеть хорошо, в конце концов.
Все это продолжалось какое-то время, а затем на сцену поднялась еще одна женщина. Актриса Розарио Доусон (31 год) вспрыгнула на трибуну и сильно ухватила Радда за промежность. Аудитория снова вскрикивает, аплодирует и смеется. «О боже, что происходит», – пару раз произносит Мендес в неправдоподобном замешательстве из-за мизансцены, в которой участвует. Она открывает конверт с именем победителя. Все это время Доусон решительно сжимает промежность Радда и машет другой рукой в победном или триумфальном жесте. Хотя Радд уже не держит ни одну из грудей Мендес, Доусон продолжает держать его за пах. Публика продолжает смеяться и кричать от восторга. Потому что это 2011 год, и сексуальные домогательства – это все еще уморительно смешно.
В своем закулисном интервью позже Доусон объяснила свой импульс к равноправному тисканью:
«Я люблю Пола. Я была большой фанаткой Пола еще со времен фильма „Бестолковые“ и все такое. Но он прямо сильно ухватил за грудь, и я такая: „Окей, смешно, типа, ха-ха, окей“ – на какое-то время. Но потом это все продолжалось и продолжалось, уже и свет погасили, и ролик стали показывать, а он ее все держит… И я такая: „Ну ладно, тогда я возьму его за причиндалы“. Почему нет? Было даже приятно. Было неплохо. Вообще-то, неплохие причиндалы. Мне, когда я смотрела подростком фильм „Бестолковые“, было любопытно, как там у него. Ну да, а потом он перестал… Просто я активистка за права женщин, и мне начало немного надоедать, что он держит ее за грудь на сцене в течение получаса. Ничего страшного, было забавно».
Мужчина-интервьюер убеждает ее: «Это был один из… На это последовала огромная реакция». «Окей, хорошо», – отвечает она и продолжает:
«Я схватила его за причиндалы на сцене. Было довольно круто. Почему мужчины всегда лапают? Женщины тоже хотят полапать. Вы знаете, о чем я. Я просто вот что хочу сказать. Просто соблюдаю равноправие»[81].
Это было в те времена. Праздник тисканий на церемонии вручения наград «Независимый дух» не был из ряда вон выходящим и не осуждался. Идея тисканья, хватания и обнажения себя перед людьми противоположного пола могла восприниматься с некоторым презрением в широких слоях общества в течение долгих лет. Но в Голливуде это было частью развлечения. В профессии, для которой нагота нормальна и в которой появился термин «кастинг на кушетке», нелегко выявить границы допустимого. Это – одна из причин, почему Голливуд – неподходящее место ни для создания нравственной этики, которой следует придерживаться, ни для создания морального кодекса, показательного для всего, что выходит за рамки индустрии развлечений.
В Голливуде всегда были другие стандарты. Это – единственная индустрия в XXI веке, в которой человек, находящийся в бегах из-за дела по изнасилованию малолетней, приветствовался, почитался и даже считался жертвой по мнению своих коллег. Если бы бухгалтер, социальный работник или сорокалетний священник изнасиловали 13-летнюю девочку, они, может быть, избежали бы наказания, как Роман Полански. Они могли бы найти заступников среди своих друзей. Но это было немыслимо – даже в католической церкви – чтобы кому-то аплодировали на телевидении в прайм-тайм как мастеру своего дела, в то время как этот кто-то находился бы в бегах, преследуемый правосудием. Голливуд и публика, состоящая из коллег Полански, во время вручения «Оскара» в 2003 году не ощущали импульса, который удерживал бы их от этого.
Это всегда был немного отдельный мир – какими всегда были центры мира искусства и мира развлечений – а также самое неподходящее место из всех возможных для того, чтобы установить нормы поведения в обществе. Особенно такие сложные нормы поведения, как отношения между полами. Только в Голливуде знаменитый режиссер вроде Вуди Аллена съедет от жены из-за того, что был пойман на том, что имел отношения со своей приемной дочерью. Однако это тот же город и та же индустрия, которые породили Глорию Грэм в 1940-х годах. Из четырех ее мужей четвертый (Тони Рэй) был сыном второго мужа (Николас Рэй) и его первой жены. Отношения между Грэм и Тони Рэем стали достоянием общественности после того, как она была обнаружена в постели с ним – в то время ей было почти тридцать, а Рэю – всего 13 лет.
Поэтому было бы ошибкой создавать из Голливуда и актеров моральные ориентиры. Но, когда в 2017 году разразился скандал вокруг Харви Вайнштейна, была попытка сделать именно это. Каким-то особым образом странность индустрии развлечений является зеркалом. И если она – не пример того, как следует себя вести, то она – зеркало, отражающее замешательство эпохи. В особенности – замешательство на тему того, какие роли могут играть женщины – и какие роли от них ожидает общество. Особенно в эпоху, которая колеблется между развратом и ханжеством и не находит равновесия.
Рассмотрим ту теплоту, с которой зрители восприняли появление актрисы Дрю Бэрримор на «Вечернем шоу с Дэвидом Леттерманом» в апреле 1995 года: 12 апреля был день рождения Леттермана, Бэрримор была гостьей программы и описывала среди прочего свое новое пристрастие к обнаженному танцу. Несмотря на то, что ей тогда было 20 лет, Бэрримор в течение всего интервью меняла роли то уверенной сексуальной женщины, то озорной маленькой школьницы.
Наконец, представив это как подарок на день рождения, прямо на глазах у зрителей в студии (которые кричали, смеялись и улюлюкали), Бэрримор спросила Леттермана, хотел бы он увидеть такой танец. Не дожидаясь ответа, она крикнула группе музыкантов, чтобы те начали играть, забралась на стол ведущего и исполнила танец для Леттермана – женатого мужчины вдвое старше ее самой. Двигаясь вверх-вниз, с руками, поднятыми над головой, и открытым животом, Бэрримор подвела танец к кульминации, задрав свой короткий топ и показав голую грудь заметно шокированному Леттерману. Публика не видела грудь, однако камера запечатлела то, что позорная колонка издания «Mail Online’s» обозвала «боковой частью сиськи». Но публике все было мало. Им все очень понравилось, они хохотали, кричали в течение всего представления и одобрительно взревели, когда Бэрримор оголилась перед ведущим.
81
AccessOnline.com video, ‘Rosario Dawson talks grabbing Paul Rudd’s “package” onstage at the 2011 Independent Spirit Awards’, 27 February 2011.