Страница 22 из 27
Борис усмехнулся. Грузинские партизаны – они называли себя «лесными братьями» – просчитались. Абхазцы пошли на позиции не со стороны шоссе, а с фланга, вдоль «железки». Фланги грузин закруглены не были, поэтому после массированного обстрела из крупнокалиберных пулеметов и минометов грузины не приняли боя и ушли через железнодорожный мост в Грузию. Многие абхазцы, которые дрались против грузин, имели боевой опыт еще с 1992–1993 годов. Кое-кто из них воевал бок о бок с «абхазским батальоном» Басаева.
– Вспоминаешь? – услышал он голос Исы.
Борис молча кивнул.
– Как сейчас, – спросил Бабич Левана, – не свирепствуют абхазцы? А то ведь раньше запросто голову отрезать могли.
– И сейчас могут, – улыбнулся Леван, – если попадешься в темноте или в безлюдном месте. Но не волнуйтесь, – по-своему понял он вопрос Бориса, – проедем нормально.
– Видел? – Сергей показал Николаю смятую пулю. – Видать, хозяин этого «козлика» на наших где-то нарвался.
– Может, его свои обстреляли? – предположил парень. – Ведь у них разборы между собой часто бывают. Нам об этом говорили. Вспоминали, как Радуев нанял двух дагестанцев и те в центре Гудермеса расстреляли конкурента Радуева – Али Гудермесского. Они, как и везде, власть делят.
– Я слышал об этом, – кивнул Сергей. – Тогда, говорят, охота была на преступника номер один – на Дудаева, а еще на его зятя Радуева и на Басаева. Но так это или нет, кто его знает. А ты-то откуда про это слышал?
– Один майор по пьянке разоткровенничался. Мне интересно стало, я и расспросил его.
– Сейчас цель наверняка одна. Басаев – вот сука! Комсомольским секретарем был, джигит хренов. Говорят, воевал в Афгане. Но это, по-моему, чушь собачья, «афганцы» не способны на такое, чтоб больными да беременными прикрываться. Он воевать не умеет, так, по-крысиному, – из-за угла нож в спину сунуть да нанять каких-нибудь псов, чтоб дома взорвать. Мразь, одним словом. – Потянувшись, Сергей лег. – Что-то сегодня и надсмотрщиков не видать, – прикусив зубами соломинку, сказал он. – Так что можно не торопиться.
– А если хозяин увидит? – Николай опасливо посмотрел в сторону дома.
– Его нет, – сказал Сергей. – С утра куда-то уехал. Я уж привык. Если, когда ошейник надевают, в окно не смотрит, значит, до вечера не будет. Правда, без него охранники вольготней себя чувствуют. Могут прилично поколошматить. Но меня не трогают. Я в тачках секу…
– Слушай, прапорщик, – подавшись к нему, прошептал Николай, – может, попробуем сдернуть? Эти штуки запросто можно перепилить. А ошейники и перекусить можно кусачками.
– Я говорил тебе, – процедил Сергей, – не дергайся и языком попусту не молоти. Куда ты уйдешь? До первого чеченца или их наймитов. Тебя любой, кто встретит, пристрелит. Так что прикуси язык.
– А мне надоело! – вскакивая, заорал Николай. – Все это надоело! Понимаешь?! – Ухватившись за присоединенную к ошейнику цепь, с силой рванул ее. – Лучше сдохнуть! Не хочу я так и не буду! – Он снова рванул цепь.
Сергей, вскочив, толчком сбил его на землю.
– Заткнись! – навалившись на парня, зашипел он. – Убьют! Ты это пойми. Угрохают сейчас – это в лучшем случае. Или мордовать будут сутки. Кожу кнутом спускать. У них это здорово получается. Если о себе не думаешь, о матери вспомни. Думаешь, ей легко было сказать тебе…
– Мою мать не трожь! – крикнул Николай и, оттолкнув Сергея, вскочил. – Я…
– Чего сидите? – услышали они ленивый мужской голос. – На работу вас настраивать надо? Мы сейчас…
– Ты знаешь, чья это машина? – спросил Сергей.
Молодой бородач, не ожидавший подобного, нервно пробарабанил пальцами по крышке кобуры.
– Так что не лезь, – тем же развязным тоном добавил прапорщик. – А то враз под ваш шариатский суд попадешь, – окончательно обнаглел он.
Что-то сказав по-своему, видимо, облегчая душу, чеченец вошел в дом.
– Чья это машина? – удивленно спросил Николай.
– Хрен их знает! Просто у них, как и везде, и даже, наверное, больше, боятся командиров. Басаев, говорят, своих боевиков чуть ли не ногами пинает. Хохлам, которые здесь наемники, точно достается. Мне об этом Ахмет, хозяин, раз по пьяному делу говорил.
– Что? – поразился сержант. – Они пьяные бывают? Я думал, только колются или курят.
– Они торгуют наркотиками, но почти никто не употребляет. Наркота – это медленная и мучительная смерть.
– Как спалось? – войдя в большую комнату, где гости завтракали, спросил Леван.
– Отлично! – улыбаясь, кивнул Борис. – Мы переночевали по дороге в одной гостинице, но не совсем удачно. – Он усмехнулся. – А сегодня – прямо как дома.
– Почему вино не пьете? – увидев нераспечатанную бутылку, дружески укорил Леван. – Вино хорошее.
– У нас пост, – серьезно ответил Борис. – Помнишь, как ты постился? Не пил, не курил…
– Я и сейчас так делаю. Ладно, – перешел к делу Леван, – все, что ты заказал, купили. Оружие, какое ты указал. С переходом в Чечню решим на месте. Через полчаса выезжаем. Приготовьте вещи, которые возьмете с собой. Документы будут у меня. Если потребуется, я перешлю их Дато.
– Едем далеко? – спросил Калмыков.
– На границу с Чечней, около двухсот двадцати километров. Здесь проводника не найти. Но в Шатили найти можно. С нами поедет один человек, у него там родственники. Нам помогут.
– Отлично, – улыбнулся Бабич.
– Здорово! – Михаил пожал руку Алексею. – Как доехали? Встретили вас?
– Все нормально, – кивнул тот. Зевнув, смущенно улыбнулся: – Устал. Оттуда почти сутки ехал без отдыха. Попутчиков взял, на бензин заработал. Встретили нас грузины. – Увидев, что Михаила интересует другое, сказал: – И сразу поехали. Кстати, Борис говорил, что Виктору позвонить должны были.
– Не знаю, – вздохнул Мухин. – Я у него не был еще. Решил к тебе зайти и узнать, как там и что. Значит, доехали. – Достав сигарету, прикурил. – Как думаешь, найдут они… – Не договорив, жадно затянулся.
– Не знаю, – честно ответил Алексей. – Вроде бы маловероятно, но они знают примерно, где Сашка. К тому же с ними Иса. Тот Чечню знает, и знакомые у него там есть. Так что надежда, конечно, имеется.
– А если они только Юрку Ирова будут искать? – задал мучивший его вопрос Михаил. – Ведь тот все оплатил и…
– Они будут искать обоих.
– А получится?
– Посмотрим.
– Ничего люди, – вполголоса проговорил Илья, – встречают как родных. Только вот обниматься привычка…
– У каждого народа свои традиции, – перебил его Денис. – У нас тоже после долгой встречи обнимаются. Забыл?…
– Да все нормально. Ничего штучка! – Илья достал из брезента ручной пулемет. – Правда, тяжеловат малость, но это хорошо. В Чечне, говорят, такими духи пользуются. Переделанный из танкового. Классная штука! – Положив пулемет на стол, взвесил на руке «лимонку». – Это наша, по Афгану помню. А ты чего себе эту пукалку выбрал? Винторез неплохой, но сейчас, говорят, намного лучше есть. И по прицелу, и по убойности, и по дальности.
– С ней я как с родной. – Калмыков передернул затвор СВД. – Еще с отцом на охоту почти с такой же хаживал. Магазин на десять. Калибр семь шестьдесят два. Прицельная дальность тысяча двести метров. Вес четыре килограмма с небольшим. Очень неприхотлива, грязи не боится и воды тоже. К современным приспосабливаться надо, а здесь ставь оптический и шмаляй. Раз десять выстрелю, и все. Попался дух на мушку, пусть Аллаху молится. Только не успеет! – Он усмехнулся. – А ты где успел такие ручники узнать? Это же облегченный танковый.
– Ручник – все равно какой. Главное, чтоб патроны были и бил точно. И пробойная сила чтоб была на уровне. А то некоторые современные, даже наши, российские, броники не пробивают.
– «Лимонки» зачем заказывал? Ведь шум нам не особо нужен. Бабич помнишь, как говорил – желательно работать втихую.
– Для себя, чтоб этим ваххабитам не попасться. Застрелиться я не смогу, уж больно жизнь люблю. Да и не интересно это. Шарахнешь себя, и все. С «лимонкой» и себя сделаешь, и еще, может, пару-тройку с собой утащишь. А стреляться не смогу. И нож себе всадить тоже не получится.