Игра Ангела

— С тобой всё в порядке, милая? Тебя не покалечили? — спросил старик, который похоже видел моё героическое сражение с магами и разговор с Нейтоном.

— Я в порядке. Спасибо — тихо ответила я и расплатилась.

— Я бы не пускал этот сброд в магазин, но ты же знаешь какие пошли времена. Еле свожу концы с концами — начал оправдываться он.

— Всё нормально, правда, не нужно ничего объяснять — прервала я старика и, взяв вещи, направилась на выход.

На улице было ещё светло, но солнце уже клонилось к горизонту. Я направилась обратно домой, стараясь снова не влипнуть в неприятности. В доме горел свет. Значит папа не спит. Следовательно, нужно хорошо постараться, чтобы не попасться ему на глаза. Я зашла в дом и тихо прикрыла за собой дверь. Сразу направилась на кухню чтобы перекусить. Голод был ужасным. Сначала съела рис с курицей, заботливо оставленный дядей Йеном, затем, расправившись с виноградом, я прошлась по кухне в поисках ещё чего-нибудь съестного и нашла в одном из ящиков запасы дяди Йена — конфеты и отправила несколько в рот (он даже не заметит пропажи). Открыв холодильник залпом осушила пол бутылки молока.

Да, я была немного обжорой, но постоянные изматывающие тренировки с Хлоей с лихвой сжигали лишнее. Покончив с импровизированным ужином, я на цыпочках вышла из кухни и отправилась в гараж.

— Ангел! Зайди ко мне! — раздался голос отца, когда я проходила мимо дверей его кабинета.

Чёрт. Не получилось. Отец наверняка меня ждал. Я вздохнула и зашла в комнату:

— Да, папа? — спросила я, выдавив из себя улыбку, — что-то случилось?

Худой, измождённый, бледный мужчина сидел за письменным столом, склонившись над пергаментом. Каждые три месяца он писал письмо маме. Он естественно знал, что она давно мертва, но это был его способ выплеснуть свои эмоции наружу. Прошло двадцать лет, а он так и не смирился с её смертью. Отец нахмурил брови и встал из-за стола, опёршись на трость:

— Почему ты не сказала мне, что подала заявку? — хриплым голосом спросил он.

— Какую заявку? — удивлённо спрашиваю я.

— Не прикидывайся дурой, Ангел! — оборвал он меня, — ты собираешься участвовать в Маготехне!

— Верно. Заявку я уже подала. Прости, что не сказала... — я отвела взгляд.

— Я же сотни раз тебе говорил, что запрещаю участвовать в Маготехне! Это опасно! — Я уже не ребёнок папа, мне двадцать один. Могу делать, что хочу! — вспылила я. Никогда не понимала, почему он против игр.

— Я твой отец и не позволю участвовать в этой резне.

— Да какой из тебя отец? — я вышла из себя, — ты днями и ночами не выходишь из своего кабинета. Живёшь, как отшельник. Мы с тобой никогда не говорили нормально. А теперь вдруг тебе есть до меня дело?

— Не смей так со мной разговаривать и повышать голос, Ангел! — взревел он, — ты хоть и совершеннолетняя, но пока живёшь под моей крышей. А пока всё так, ни на какие соревнования ты не пойдёшь!

Я думала взорвусь от возмущения. Ненавидела отца за это. У него не было никакого права распоряжаться моей жизнью! На глаза навернулись слёзы и я пулей вылетела из его кабинета. В гараж. Там моё спасение, однако двери туда были заперты. Я ввела свой код, но он не сработал. Двери не открылись. За мной снова возник отец:

— Я сменил блокировку, — оповестил он, — пока не пройдут отборочные испытания, ты в гараж не зайдешь.

— Да как ты посмел?! — выкрикнула я.

— Я это делаю ради тебя...

Я больно до крови закусила губу, чтобы не наорать на отца и снова побежала. На этот раз в свою комнату наверху. Ярость и боль захлестнули с головой. Лишить меня доступа в гараж до отборочных испытаний — как прекратить подачу кислорода. Это жестоко, это конец. Я завалилась на кровать и разрыдалась. Мой отец был непрошибаемым типом. Если что внушит себе в голову, то против него уже не попрёшь. И в основном из-за этого у нас часто возникали с ним ссоры. Но я помню и лучшие времена, раньше всё было по-другому. Мы проводили много времени вместе. У нас даже были совместные проекты в гараже. Но когда мне исполнилось десять, он просто отдалился и замкнулся в себе.

Его уволили с работы. С друзьями он оборвал все связи. И я с ним почти перестала общаться. Лишь временами возникали ссоры вроде этой. Я ненавидела его за это. И не понимала. Когда слёзы прошли и я успокоилась настолько, чтобы трезво мыслить, ноги сами понесли меня в подвал. Если кто и знал подход к отцу, так это дядя Йен. Я неуверенно постучалась, но поняв, что дядя спит, просто зашла в подвал. Внизу играла старая музыка. Если не ошибаюсь — что-то из «Rammstein». Просто отличная колыбельная для этого старика. Хорошо что в подвале стены звуконепроницаемые. Дядя спал в кресле качалке, прижав к груди книгу. Лицо перекошенное — явно снились кошмары о войне. Мне не раз приходилось видеть, как он посреди ночи вскакивал со своей постели, ища револьвер или другое оружие. Либо мне, либо папе нередко приходилось его успокаивать. Я не знаю, что творилось с ним во время Адских войн, я родилась когда война шла к своему концу, но боюсь даже представить, каково было нашей семье и как они умудрились выжить.

— Дядя Йен? — позвала я, выключив музыку.

Он вскочил как ужаленный, но затем, увидев меня, успокоился и вернулся в своё кресло:

— Я знаю зачем ты пришла. И я не буду этого делать. У твоего отца есть полное право не пускать тебя на эту кровавую бойню — сонно промямлил он.

— Да, ты прав — вздохнула я и опустилась в одно из кресел, — я знаю вы заботитесь обо мне, но так вы меня всё равно не остановите.

— Что ты имеешь в виду? — не понял дядя.

— Думаешь, я не смогу взломать блокировку на дверях гаража? — с насмешкой спросила я.

— Сразу? Нет — возразил дядя Йен.

И тут он был прав. А времени у меня было в обрез. Значит нужно менять тактику.

— Слушай, я всё равно попаду на отборочные испытания, даже если у меня не будет доступа в гараж. Вот только в этом случае шансов на победу у меня будет намного меньше, и если я умру на Арене, то исключительно по вашей вине — спокойно объясняю я.

Старик тяжело вздыхает, явно недовольный моими словами. Но деваться то ему некуда:

— Ты действительно так хочешь этого?

— Да! — не задумываясь, с жаром выпалила я.

— Хорошо я поговорю с твоим отцом, но больше обещать ничего не могу — сказал дядя Йен и поднялся с кресла.

— Спасибо — облегченно выдохнула я.

Я подождала пока он скроется за дверью, а затем пустилась следом. Дядя скрылся в кабинете отца. И оттуда начал доноситься тихий разговор. Я осторожно прокралась к двери и прислушалась к их беседе. Поначалу ничего не было слышно, лишь обрывки фраз. Я поняла, что они перешли на другой язык и выругалась про себя. Когда отец хотел скрыть что-то в разговоре от меня, он вечно переходил на китайский или корейский. Кто знает, но после войны в нашем районе его почти не использовали. Я понятия не имела, о чём идет речь. Возможно дядя Йен догадался, что я стану подслушивать. Я тихонечко удалилась в свою комнату. Если бы гараж был открыт, то оттуда я бы могла взять универсальный переводчик, но увы, всё что мне остаётся делать — сидеть и ждать. Разговор затянулся до поздней ночи. Я провалилась в сон, а когда проснулась, в окно уже били лучи солнца.

Суббота — день до отборочных соревнований. Я спустилась прямиком в подвал. Кабинет отца был закрыт, да я бы туда и не посмела сунуться. Злость и обида были слишком сильны. На столе лежала новая газета.

Новостная лента 18 июля 2071 года:

... Призовой фонд увеличен. Делайте ваши ставки. На Маготехн записались более тысячи участников и набор будет продолжаться всю субботу... У северной границы замечена необычная магическая активность. Жителей просят остерегаться подозрительных объектов (возможен магический терроризм) ...

В городах повышено количество робо-патруля...

Я вздохнула и отложила газету. Затем, пройдя мимо полок с барахлом, обнаружила дядю Йена, распутывающего груду проводов неизвестного происхождения (скорее всего притащил с ближайшей свалки).