Лестница власти 2

Сергей отправился в к нам, под аккомпанемент возмущенных криков Людмилы. И одобрительных — наших. Непонятно, что от него требовала Людмила. Остаться с ней навсегда в темноте? Ладно, скорее всего она просто перенервничала, бывает. Двигался Сергей, неожиданно уверенно. Зная о коварстве бревен, он умудрился не соскользнуть с последнего, просто оттолкнувшись от него сапогами. Он был, как и я, предусмотрительно обвязана веревкой. Мы сняли с него веревку, нашли подходящий выступ и натянули привязали к нему свободный конец. С помощью верёвки и проявив немало упорства, к нам, минут через десять, присоединилась и Людмила.

Её даже уговаривать не пришлось, я просто крикнул, что мы уходим. И вот, она уже орет нечленораздельно. Так как ор приближается, значит, она ползет к нам. Остается лишь немного подождать. Элементарно, Ватсон.

За это время глаза и правда привыкли к темноте. Не надо думать, что я смог теперь ходить как дома. Я бы сравнил с темной комнатой, поздно ночью, с плотно занавешенными окнами, где единственным источником света выступает тусклый индикатор зарядки на смарте. А ты в той комнате, где его нет. Ладно, короче очертания предметов вблизи я с трудом разглядеть мог, но о том, чтобы куда-то идти, не используя саблю, как палочку для слепых, и речи не шло.

Кстати, оружие, сохранил только я один. Кто бы сомневался. Но, я вам устрою оргвыводы за утерю штатного вооружения, если в живых останемся. Сначала мы, как настоящие герои, шарились впотьмах почти на ощупь. Стукались о камни, друг друга, падали и ругались. И именно благодаря последнему выяснилось, что Лиза ориентировалась в темноте довольно хорошо. В конце концов мы образовали связку из слепых. Поводырем была Лиза, а мы шли за ней гуськом, держась друг за друга.

Ход вел дальше вниз, постоянно поворачивая. Как будто очень большой и бестолковей пандус. После второго поворота, стало очень быстро стало светлеть. Мы шли по довольно крутому спуску вниз, который извивался вдоль стены как червь. Свернув в очередной раз мы обнаружили впереди отсвет. Как будто там было огромное окно в лето — желтый свет выглядел именно как солнечный. А еще, слышалась музыка.

Поскольку, в процессе переправы, мы растеряли все свое оружие, то теперь оставалось полагаться только на четкое взаимодействие, исполнительность каждого члена отряда и…

— Я проверю! — сказала Лиза, и побежала вперед. Только сейчас я заметил, что она босиком. Бежала она хорошо — буквально скользила от укрытия к укрытию, стелилась по земле. Осторожно и быстро выглянула за угол. Спряталась немного посидела. Снова быстро выглянула, в этот раз немного подольше задержав головку на свету. Как мне показалось, немного растерянно повертев ей по сторонам. Потом вернулась к нам.

— Там солнце, луг и поющие жабы… — начала она свой доклад. Я уже расчистил немного места на каменном полу, готовясь набросать карту. Надо было уточнить диспозицию, выработать тактику, предусмотреть пути отхода…

— Я иду, мой принц, — заорала Людмила. Причем, хитрая же бестия, заорала не сразу, а успев отбежать шагов на двадцать. Когда мы уже её побег заметили и за ней кинулись. Бежала с удивительной скоростью, — мы еще и половины пути до поворота из которого падал свет не преодолели, как она уже сквозанула туда. Мы гурьбой выбежали за поворот и остановились, закрываясь руками от яркого, ослепляющего солнечного света. Ничего я разглядеть толком не смог, только то, что впереди и правда луг, покрытый изумрудно зеленым клевером и маленькими, яркими, желтыми цветами.

— Пам, пам-пам, — выводил густой, глубокий и аж бархатный бас.

— Ля-ля-ля-ля, ля-ля, — стройным хором подпевали ему тонкие девичьи голоса.

Хорошо пели, прям одно удовольствие слушать.

— Простите. Я ищу принца, превращенного злой ведьмой в жабу, — раздался странно жаждущий голос Людмилы.

Её вопрос прервал песню. Вернее, даб степ, или что там они пели. Сначала прекратился "Пам-Пам", а за ним замолк и девичий бэк вокал.

— Заколдованный Принц, это я, — сказал густой, бархатный бас.

Глава 8

Глава с детективной историей, полная загадок и недосказанности, с подозрительной активностью за углом. На случай будущих экранизаций — для этой главы придется провести кастинг, в котором никак не обойтись без консультаций с автором.

Я наконец проморгался. Осмотрелся. И решил, что не помешает проморгаться еще разок. Изумрудная трава, клевер. Маленькие такие, бархатные листочки, плотным пушистым ковром. Так и хочется со счастливой улыбкой с разгону упасть в них, широко раскинув руки. Местами зелень украшали желтенькие цветочки. А на заднем фоне кувшинки. Над всем этим, на массивном, согнувшимся под тяжестью, толстый стебель. Похож на подсолнух, только размером с дерево. С ярко светящимся, как маленькое солнце, апельсином вместо цветка.

Я уверен, уж апельсин-то я опознаю, светится он или нет. И запах цитрусовых тут тоже присутствовал. Далеко, на глубине вмороженного в стазис от удивления сознания, мелькнули слабые тени беспокойства, а не радиоактивный ли этот апельсин. Выглядит он так, как будто в реакторе вырос. И светится как минисолнце, которое, кстати, тоже на термоядерных реакциях работает. Хотя, если мои подозрения в радиоактивности этого чуда верны, то уже поздняк метаться.

— Я так мечтала встретиться с вами, мой принц! — о, каким дрожащим голоском пролепетала это Людмила. Она стояла рядом с жабой. С жабой, которая потрясала своими размерами. Фактически, встань Серега на четвереньки и я уверен, он окажется заметно меньше этой жабы. И, раз в пять, потоньше.

— И я скучал, моя дорогая, — своим глубоким, завораживающим голосом ответила жаба. Её огромная пасть, плоская жабья морда и выпуклые глаза были… Ну, жабьи. Вот только мимика у жабьей морды была почти человеческая. Эта пугающе огромная жаба, не без изящества, взяла передней лапой руку Людмилы. Очень интеллигентно, за самые кончики пальцев. И проговорила.

— Скорее же, сними с меня проклятье!

На заднем фоне, на камне, сидели три жабы поменьше и они были… Феминные. Я не готов вот так сразу сказать, как именно это работало, но при первом же взгляде на них, становилось понятно — девочки.

И они синхронно затянули высокий напев, похожий на разноголосицу в христианском католическом хоре.

— Это морок! — прошипела Милена.

Я взмахнул саблей перед собой, подняв её на уровень глаз. Все знают, что железо гасит волшебство, поэтому на всех шлемах есть полумаски — если смотреть через железо, почти любой морок теряет силу. Я, Сергей и Илья приблизили лица к полотну сабли, пытаясь смотреть как бы через неё.

— Цветы точно настоящие, — неуверенно сказал Сергей.

— Трава настоящая, — доложил я.

— Камень… Ох, какие камни… — поддержал нас Илья.

— Вы ведь на баб смотрите, да? — спросила Лиза-обломщица.

— Ща я вам заговор от морока сделаю, — почему-то не разозлилась, а даже развеселились Милена. И полоснула себя ножом по большому пальцу. Осторожно, нож никому не показывая. Я просто оглянулся на неё, поэтому заметил. Не вытаскивая ножик из сапожка, сделала надрезик на пальце, скривилась, и стала что-то быстро нашептывать на выступившую кров. Потом меня отвлекла Людмила, которая потянулась в томном и полном предвкушения поклоне, к губам мегажабы. А потом я снова перевел взгляд на жабье три беквокалисток. Если смотреть прямо поверх полосы стали, морок шел волнами и истончался. Под личинами жаб скрывались три нестерпимо, до зубовного скрежета, красивых девушки. Я толком не мог связать их образы воедино, сознание выхватывало то плоский живот, то крутое бедро, то томные нежные губы, то полные обещаний глаза…

Милена подкралась и мазнула меня своей кровью сначала по веку одного глаза, потом другого.

— Зри в корень, — сказала она. Потом повторила эту процедуру с Ильей и Сергеем. Хотя ей пришлось хватать их за подбородок, чтобы они не дергались — ведь она мешала им смотреть на красавиц. Закончив с нами, Милена шагнула к державшейся позади Лизе, но так отказалась: