Обреченная на трон

Девушки вошли в мастерскую. Даша включила свет. Все непроданные работы стояли уже тут. Нина перебрала их и достала из сумочки желтый листочек. Она прикрепила его на одно полотно.

— Нравится, — отозвалась Даша из соседней комнаты, — дарю!

— Я в состоянии купить, — наигранно язвительно отозвалась подруга, — тем более тебе деньги нужны.

Хозяйка мастерской вышла уже в домашнем костюме и с двумя бокалами яблочного сока.

— Ты же знаешь, для чего. Я на большое путешествие собираю. А так я не нуждаюсь. С чего Носов взял, что мне прямо есть нечего?

— Куда собралась?

— Еще не определилась. Может в Зимбабве, а может на Замбези. Куала-Лумпур или Акапулько — де — Хуарес. А может посмотреть на вельвичию?

— Ясно, — закатила кверху глазки Нина и села в кресло качалку, — пока ты себя не угробила в какой-нибудь бези. Или еще лучше Хуарес не лишил тебя твоей акапульки, напиши мне картину. Хочу на день рождения Стасику подарить.

— Здрасти, — возмутилась Дарья, — а я что? Ребенка ему подарю? Картины это мое! А ты свой подарок придумай. А что хочешь?

Девушка встала, и некоторое время, прохаживалась по комнате. Она не знала, как начать свои объяснения. Даша ей не мешала. Нина, хоть и посмеивалась над нею, но сама была еще та оригиналка. На этой почве, нестандартного мышления, они и сдружились. Обе были творческие натуры. Только у Даши это вылилось в профессию и образ жизни, а Нина так и осталась мечтательницей.

— Мы со Стасиком с седьмого класса, — начала она тихо свой рассказ, — и наши чувства, словно подаренный им тюльпан, расцвели в один миг. Потом были: касание и первая встреча взглядов. У меня мурашки до сих пор как вспоминаю эти моменты. И однажды он меня поцеловал. Тогда цветок распустился у меня в душе.

Даша все это знала. Она была свидетельницей этих трепетных отношений. Но даже не думала перебивать. Нина ей сейчас что-то хочет другое рассказать. То к чему все это привело. И она уже догадалась, что хочет подруга, чтобы она написала. И Нина была уверена, только Даша способна выполнить такой заказ.

— А когда нам исполнилось по восемнадцать лет, — девушка тронула колечко на пальчике и смахнула слезинку, — он пригласил меня на свидание в загородный дом. Это был самый чудесный дом! И сказал: «Нина, наши отношения теперь перейдут на новый уровень. Сегодня я буду делать тебя женщиной». И после всего изменилась я сама. Я больше не была собой. Отныне я стала единым целым с ним. Навсегда.

Нина умолкла и повернулась к подруге. Даша сидела, зажав рукой рот, и у нее надувались щеки. Она пыталась сидеть тихо, но уже не получалось. Смех уже прорывался наружу. Девушка дотерпела до конца речи и расхохоталась в голос. Слезы текли из глаз.

— Ну, Даш?! — Нина тоже смеялась.

Даша отсмеялась, растерла по щекам слезы, ее глаза были красными.

— Так прям и сказал: «Сейчас буду делать тебя женщиной?!» А лицо, у него, какое было? Он что даже не улыбался? Нинка, ну вы лунатики оба, ей Богу!

— Ага, я ей душу раскрываю, а она ржет. Посмотришь, как я отыграюсь, когда ты мне расскажешь, когда, наконец, у тебя случится лимпопо. А уже пора. Ты паспорт свой давно открывала? В твоем возрасте носить девственность уже аморально. Тебе двадцать два года!

— Вот спасибо, — спохватилась Даша, — а я уже за паспортом собралась бежать.

— Вначале выслушай заказ, — серьезно ответила ей Нина, — потом меня проводишь, а после уже над паспортом порыдаешь. Вернее над графой — возраст.

— Там нет такой.

— Для тебя, нелишне вписать. Так вот я хочу. — Нина снова приобрела воодушевленное выражение и даже на носочки привстала, — Хочу, чтобы ты нарисовала мне мое внутреннее состояние в тот момент. Тот самый. Когда я взорвалась и перестала быть собой. Когда мы оба перестали существовать по отдельности и стали чем-то новым, единым.

— Заказ принят, — улыбнулась Даша и встала. По стенам пробежался луч фар. Стас приехал за своей мечтательницей, — нарисую тебе человеческий эмбрион. Это как раз то, во что вы превратили свои биологически активные вещества. Как раз единое целое.

— Шутишь? — умоляюще пролепетала Нина, — я тогда не.

— Шучу, — поцеловала подругу в щечку Даша, — я знаю, какую картину напишу. Я поняла тебя.

— А твой сон, — поздно вспомнила Нина, что Даша его так и не рассказала, — снова все я о себе да про себя. Мне уже даже стыдно.

— Он никуда не денется, потом, — Даша закрыла за Ниной дверь.

Она повернула ключ в замке и прижалась лбом к прохладному дереву.

— Просто еще раз приснится, — сказала она сама себе, — потому что я не успела его кому-нибудь рассказать.

С самого детства, она помнила все свои сны. Все до единого. И заметила, стоит о нем кому рассказать, как он перестает повторяться из ночи в ночь. И так Даша попала на прием к психологу. Мама привела, обеспокоенная состоянием ребенка. Тесты отклонений не обнаружили. Врач сказал, что растет серьезная творческая личность. И посоветовал рисовать, то, что сниться и сжигать. Чтобы страшное больше в жизнь маленькой Даши не возвращалось. Но она свои рисунки собирала и трепетно хранила. Они как раз ее и не пугали. А когда на них наткнулась мать, то потом долго плакала. Но не выбросила. Просто перестала разговаривать с дочерью о ее странных снах. А еще чуть позже в жизни Даши появилась Нина. И мама больше ей была не нужна. Нина реагировала на рассказы подруги спокойнее. Они даже придумали свою личную игру в дочки-матери. Где Нина была Королева Дня, а Даша — Королева Ночи.

— Не самый жуткий сон, — успокаивала себя Дарья, укутываясь покрывалом по самый нос, — бывало и хуже.

Глава 5. Миссия Рольфа. Перемещение.

Утро началось с противного настойчивого стука в дверь. Капитан тут же вскочил с постели, его рука сжимала меч. От резкого пробуждения он даже не сразу понял, где находится, и что происходит.

— Да, войдите, прошу, — ровным, но достаточно громким голосом проговорил Рольф.

В комнату вошла юная служанка Нитара. Это была невысокого роста, немного полноватая девушка. Она очень любила сладости, которыми и подкармливал ее королевский конюх Грегори. Все его называли просто Грег, и он явно был не равнодушен к ней.

Ее темно-русые волосы были заплетены в косу, и форма служанки насыщенного зеленого цвета сидела на ней идеально. Девушка смущенно перевела взгляд с лица капитана на его обнаженный торс.

— Нитара, в чем дело? — недовольно отозвался Рольф.

— Ваше превосходительство, королева срочно просит Вас к себе. В тронном зале ребенок и узник, которого Вы должны были еще вчера казнить. Видимо, это как-то связано с этим.

— Да, конечно. Нитара, передай королеве Мирамистине, что я буду с минуты на минуту.

— Хорошо. Тогда позвольте откланяться.

— Ступай, — Рольф посмотрел на часы и скривился.

Полнолуние. После вчерашнего обращения мужчина потерял чувство времени. Всегда просыпался очень рано, а сегодня… позволил себе проспать.

— Ладно, — Рольф энергично растер лицо руками, — нужно выручать чернокнижников. Не зря же я время на них потратил вчера.

Капитан быстро привел себя в порядок. Облачился в форму спецотряда, которая полностью была черной, и поспешил в тронный зал, петляя просторными переходами коридоров. Дворец был огромным, и путь из восточного крыла к центральной его части занял около десяти минут.

Оказавшись в тронном зале, Рольф встретился взглядом с королевой. Она всем своим видом выказывала недовольство и раздражение. Сегодня правительница выглядела отдохнувшей, и ее роскошное платье в изумрудных тонах, подчеркивало ее величие и стать.

— Рольф, ты отдаешь себе отчет в том, что вчера ослушался меня и поступил по-своему?

Капитан шагнул ближе и бросил равнодушный взгляд на чернокнижника и Яныка, который сейчас был у него на руках.

— Да, я собирался его казнить, но не смог, после того как допросил и узнал о существовании ребенка. Дети не виноваты в грехах своих родителей, а мальчишка мог погибнуть в лесах троллей.