Страница 37 из 59
Сам клип понравился ей настолько, что она пересматривала его раз двадцать. И каждый раз у неё прямо на глазах поднималось настроение, появлялась какая-то бодрость, лёгкость, хотелось немедленно заняться делами, до которых всё не доходили руки. Хотя, надо было честно признаться самой себе, она и чуть-чуть завидовала успеху бывшего мужа. Точнее даже не завидовала, а сожалела о том, что не принимала участие в создании такого замечательного фильма. Просто Наталья была неплохим архитектором и своим профессиональным взглядом отметила парочку малюсеньких огрехов, которые стоило бы исправить в нарисованном Машей замке. Она даже нарисовала парочку эскизов, надеясь при случае использовать их как повод для встречи и возможного примирения. Но потом появился второй ролик, где ничего поправлять было не нужно. Ну действительно, что можно поправить в Эйфелевой башне? Второй клип понравился её ничуть не меньше первого, но не приносил ни радости, ни лёгкости, потому что нарисованные эскизы теряли свою актуальность, новых поводов придумать не получалось, и Наташа грустила.
«Дождалась?» — накручивала она себя, разглядывая своё отражение в ростовом зеркале в прихожей, — «с такими результатами Витя с Машей заработали столько, что теперь около них, поди, не протолкнуться. Наверняка всякие супермодели косяками вокруг хороводы водят, с ложечки кормят и ноги омывают. Или что там им положено делать, куклам этим? И все ведь не намного старше Машки скорее всего!».
Со времени развода Наталья всего лишь чуть-чуть прибавила в весе, но парикмахерские и прочие салоны красоты посещала с прежней регулярностью, бережно сохраняя природную красоту и очарование, на которое в своё время и запал молодой талантливый видеооператор. Так что надежда на то, что полные обожания взгляды Виктора могут её снова порадовать, ещё теплилась у неё глубоко в душе. Следующие клипы вроде бы должны были и эту призрачную надежду окончательно развеять, поскольку в них снова не было ничего такого, что могло бы послужить поводом для попытки восстановить отношения. Но произошло ровно противоположное. Наталья каким-то непостижимым образом почувствовала, что её Витя тоже тоскует по ней и ему тоже не хватает спокойного и ровного семейного счастья. Если бы её кто-нибудь спросил, откуда взялось это чувство, эта уверенность, она не смогла бы ответить. Вот появилось, и всё тут! Перечитав и пересмотрев в который раз всё, что говорили Виктор с Машей в своих интервью, обращениях и комментариях, она только утвердилась в мысли о том, что за благородными порывами и высокими целями стоит не только, а, возможно, и не столько стремление помочь каким-то незнакомым людям, а простое и понятное желание вернуть то, что когда-то называлось счастьем.
Наташа узнала о том, что у племянницы есть молодой человек, с которым у неё ну прям как в кино — «большая и чистая любовь» и о его ранении из свежих комментариев к последнему клипу — «американскому». Откуда подписчики канала Magical Sand узнали, да ещё с подробностями, обстоятельства нападения, было непонятно, но страсти закипели нешуточные. Чего там только не было! От предложений адвокатов и частных детективных агентств «найти и покарать» обидчиков, до призывов организовать чуть ли не частную военную компанию для защиты любимых авторов. Все эти экстремальные предложения и призывы вызывали у неё только ироничную улыбку. До тех пор, пока она не прочитала, что при нападении Виктор Руденко не пострадал.
«Господи!! Значит он тоже там был! Не пострадал?! А если бы пострадал?!» — ужаснулась она. — «Боже мой! Надо срочно ехать к нему!»
Наталья быстро собралась, выскочила из квартиры, но у дверей подъезда резко остановилась.
«А куда бежать то? Вечер субботы на дворе как-никак. Где его искать? Дома ли он?» — спохватилась она и решительно набрала номер Виктора, нахваливая себя за то, что решилась наконец позвонить.
— Алло, — такой знакомый голос был немного удивленным.
— Здравствуй, Вить, — Наташа замялась. Вся решимость куда-то сразу улетучилась. — Э-э-э, у тебя всё в порядке?
— Спасибо! Более-менее… А почему ты спрашиваешь? — поинтересовался Виктор и, вдруг испугался, что она сейчас обидится и бросит трубку. — Извини ради бога, — торопливо добавил он, — у тебя-то как дела?
— Ну-у, тоже более-менее… я тут прочитала, что на вас с Машей…
— Приезжай, а?! — прервал он её, — или, если хочешь, давай в городе встретимся.
— Давай, — потихоньку выдохнула Наталья, стараясь не выдать радостного возбуждения, охватившего её от этих слов, — подожди, ты сказал «в городе»? А ты где сейчас?
— Мы с Машуней дом снимаем. Ирина Сергеевна и Андрей Кириллович тоже здесь.
… Они встретились в Сокольниках, долго гуляли по тенистым аллеям, иногда заходили в какое-нибудь кафе выпить по чашке кофе и говорили, говорили, говорили…
«Как там было у Булгакова?» — в какой-то момент подумал Виктор, — «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож…»
«Но нет, нет! Конечно же любовь не выскочила сейчас перед нами», — продолжал размышлять Руденко, — «Это произошло давно. А сейчас… я очень надеюсь на это… сейчас она просто вернулась. Как возвращаются блудные сыновья. Как возвращаются моряки, пережившие жестокие шторма и увидевшие, наконец, родную гавань. Тихую и спокойную. В которой есть удобный, широкий и глубокий фарватер, но и опасные рифы попадаются. И пройти по этому фарватеру, не наткнувшись на рифы — тоже дар, который нельзя растратить ни на что другое…»
Он смотрел на свою Натуську и больше всего на свете хотел, чтобы она почувствовала сейчас примерно то же самое, что и он. И в то же время очень боялся, что своим «желанием» подтолкнёт её к нужному ему состоянию возобновляющейся влюблённости. А никакой суррогат его уже ни в каком виде не устроил бы.
«Вот ведь как, оказывается, бывает! — удивлялся Руденко, — Можно хотеть и не хотеть чего-то одновременно! А вот чего я не хочу точно — так это того, чтобы в наши отношения кто-то или что-то вмешивалось. Ангелы, демоны, теория вероятности, сама Вселенная, да кто угодно! НЕ ХО-ЧУ! Я с удовольствием откажусь от этого сомнительного «дара», если он может помешать вернуть её… «Сами всё дадут», — Виктор с горечью вспоминал свои сны и слова гениального создателя «Мастера и Маргариты». — «Не-е-е-т! Человек сам! Сам должен брать то, что принадлежит ему по праву — свободу! Свободу поступать по чести и совести. Свободу любить и защищать тех, кто ему дорог. Свободу презирать тех, кто от чести и совести отступился.»
Наталья видела, что Витя о чём-то напряжённо размышляет, но не решалась ничего спрашивать, боясь спугнуть, сломать это пока ещё очень осторожное и очень хрупкое чувство возвращающего счастья. Она даже боялась лишний раз посмотреть ему в глаза, опасаясь неосторожным взглядом выдать своё состояние. «Ну же, позови меня с собой!» — попросила она беззвучно. И тут же одёрнула себя: «Чтобы позвал, надо сделать то, что собиралась. Прямо сейчас!…»
— Вить! Ты… прости меня, пожалуйста! Я… — она смутилась и замолчала, не в силах подобрать слова.
— Нет, подожди! — прервал её Виктор, — я знаю, что ты хочешь сказать. Это ты прости меня! Наверное, я даже больше виноват в том, что произошло. Значил не сумел как следует объяснить… Слов нужных тогда не нашёл ни для тебя, ни для родителей твоих. И сейчас…
— Нет-нет! Теперь ты подожди! — Наташа теперь уже решительно остановила его, — я тоже знаю, что ты хочешь дальше сказать. Я… я теперь крепко-накрепко усвоила, что это очень опасно — хотеть всего и сразу: и обычного семейного счастья, и финансового благополучия, и любимой работы, и верных друзей, и мудрых родителей…
«О-хо-хо! Ты даже не представляешь — насколько!» — хмыкнул про себя Руденко.
А она тем временем продолжила:
— А ещё… когда по сто раз пересмотрела ваши клипы, я поняла, что совсем по-другому стала относиться к Машке. Теперь… теперь мне тоже хочется называть её Машуней. Как ты…