Медведи тоже умеют любить

Глава 11

Снадобье Прона помогло, и Колька уверенно шел на поправку, чем меня несказанно радовал. Примочка в бутылочке пахла дегтем, и я с опозданием вспомнила, что деготь является очень мощным антисептиком и лечит практически любые плохо заживающие раны. Только, чистым дегтем мазать нельзя, иначе можно сжечь кожу почище открытого огня. Я пришла к неутешительным выводам, что и сама бы могла приготовить что-нибудь похожее, только тогда мне бы пришлось не спать по ночам, потому что, другого свободного времени, кроме как ночь у меня не было. Я себе представила эту веселенькую картину. Тишина, мужики спят, а в моей избушке не гаснет свет, я растираю травы пестиком в тигле, и варю зелья, бормоча над котелком какие-нибудь наговоры. Вот картинка будет!! Только большой бородавки на носу не хватает! Пожалуй, тогда мои мужики от страха разбегутся. Ладно, шутки шутками, а я была рада, что у нас, практически под боком, живет такой знающий человек, как Прон. Только вот, мне не давали покоя вопросы, связанные, как с самим стариком, так и с его напарником, или учеником, или вообще, Бог знает кем, то ли с прозвищем, то ли с именем Один. Да, в довесок ко всему еще и этот медведь по имени Асхат!

Тут я встрепенулась. А ведь я еще старика-то так и не отблагодарила! Надо бы к нему съездить, гостинцев отвезти. Колька-то вот он, героем уже почти скачет. Сказано – сделано! На следующее утро я, слегка разворошив запасы Василича, погрузила на Люську корзину с провизией. Свежей рыбой старика, я думаю удивить сложно, а вот от копченой щуки янтарного цвета, почти прозрачной от собственного жирка, думаю, мало кто откажется. Критически оглядела остальные гостинцы. Думаю, земляничное варенье ему тоже никто не варит. Для верности добавила еще банку соленых огурцов, которыми нас снабжали деревенские бабули в благодарность за дрова, килограмм пять сахара и пол мешка муки. Насыпала маленький мешочек карамели и печенья, обездолив своих мужиков килограмма на два этих простых сладостей. Оглядев все эти богатства, удовлетворенно хмыкнула, надеюсь, старику мои подарки понравятся. Потом, подумав немного, добавила ко всему прочему бутылку керосина. Думаю, им там в скиту это лишним точно не будет. И оставив распоряжения Василичу на случай моей задержки, вскочив в седло, отправилась в путь, уже, можно сказать, по проторенной дорожке.

Правда, возникал еще один вопрос. Что делать с медведем? Точнее не так. Что делать с Люськой, если Асхат опять захочет с нами «поиграть». Как известно, кошке – игрушки, мышке -слезки. Но, решив, что раз теперь я в курсе, что медведь ручной, я смогу справиться с кобылкой в случае чего. Но, карабин к седлу приторачивать не стала, а надела его на плечо. Так вернее будет. Второй раз остаться в тайге без оружия мне, почему-то не хотелось.

День был жаркий, душный. Пахло цветущими травами. Кое-где выбрасывал свои ало-фиолетовые стрелы кипрей, белели зонтики дягиля, местами зазывно синели небесно-голубые султаны живокости, и до головокружения пахло хвойной горячей смолой. Мошка висела серыми облачками над самой землей, а птицы летали низко, низко, радостно ее поедая. Это означало, что скоро может пойти дождь, а то и гроза разразится. Все звуки в лесу казались слегка приглушенными, травы на луговинах пригибались низко к земле, словно старались укрыть свои головы от жара солнечных лучей.

Люська трусила потихоньку, отмахиваясь от мошки хвостом и периодически фыркая. Мы съехали с основной дороги, которую не многие бы осмелились назвать таким громким словом, и свернули на квартальную просеку, когда Люська слегка притормозила, и повернувшись всем корпусом влево и чуть назад, встала, как вкопанная. Я с недоумением смотрела на лошадь.

– Люська, что на тебя нашло? Нам прямо надо…

Я попыталась дернуть повод, но лошадка, мотнув недовольно головой, с места не сдвинулась. Только я собралась высказать упрямой кобылке все, что я о ней думаю в данный момент, как мой слух уловил звуки чьих-то голосов с той стороны, куда смотрела Люська, там, где совсем недавно мы съехали с дороги. Я спешилась с лошади и, повинуясь скорее своим инстинктам, чем разуму, сошла с просеки, и укрылась за разлапистой елью, поглаживая Люську по шее, и тихо приговаривая.

– Ох Люська, да оказывается из нас двоих глупая скотинка – это я, а вовсе не ты. Ты уж прости меня, что плохо о тебе подумала. Кого это еще принесло вдруг в наши края?

Голоса стали приближаться, а кобылка вдруг занервничала, стала переступать на месте и замотала головой, тихонько всхрапывая. Я покрепче взяла повод, наклонилась к самому уху лошади и зловеще зашептала.

– Не вздумай…! Если пикнешь, сама тебя на живодерню сведу!!

Лошадь обиженно покосила на меня глазом, и понуро опустила голову. Мне стало неловко. Бедной лошадке и так со мной приключений перепадает, а тут еще я строжиться принялась. Я ласково погладила ее по морде, и тихонько шепнула:

– Да я шучу… Шучу я…Никому тебя в обиду не дам. Только не вздумай издавать сейчас какие-нибудь звуки. – Люська несколько раз кивнула головой, словно соглашаясь, а я свое внимание полностью сосредоточила на дороге, с которой мы недавно съехали.

Голоса стали приближаться. Я осторожно отвела рукой колючую лапу ели и стала всматриваться в ту сторону, откуда должны были показаться люди. И вскоре, между деревьями показались всадники, я насчитала пять человек. Все на лошадях, в камуфляже, с карабинами за плечами. Только у первого всадника за плечами висел охотничий дробовик, и одет он был попроще, в линялую брезентовую куртку, которые во времена моей молодости называли «штормовкой», серые старые брюки, да кирзовые сапоги на ногах. На голове какая-то несуразная кепочка. Скорее всего – это проводник. Замыкающий вел на привязи за собой еще одну лошадь, нагруженную поклажей. Лиц я рассмотреть не могла, и о чем говорили, тоже не слышала. Направлялись они по дороге, которая вела в деревню через нашу базу. Не знаю почему, но мне не захотелось показываться им на глаза сейчас. Вроде бы, в них не было ничего зловещего или разбойничьего. По тайге разный люд бродит. Есть и геологи, и таксаторы, и охотники, встречаются военные, это когда из зоны зэки сбегают, и сами беглые зэки тоже попадаются. Но, встреченные люди по моим представлениям, как-то ни под одну из этих категорий не подходили. Я быстро мысленно прикинула. На базе у меня сейчас только Василич, да Колька на правах инвалида. Остальные мужики по делянам. Андрей уехал в четвертую бригаду, там у них с верхним9 складом какие-то проблемы возникли. За Василича я не переживала, несмотря на свои причуды, он у меня дедок боевой, к тому же, была в нем еще и природная мужицкая хитринка. Так что, на рожон он сам не полезет. Да, и не похожа эта группа на бандитов или на каких других недоброжелателей.

Я дождалась пока они отъедут на достаточное расстояние, и вывела Люську из еловой чащобы. Вскочила на нее верхом и продолжила путь прежним маршрутом. Но, из головы не выходила та группа, с которой мы только что едва разминулись. Главный вопрос, который меня мучал – кто они? Это не таксаторы, о которых я бы знала. Мало того, как обычно, Саныч попросил бы меня их сопровождать, если бы таковые объявились в наших краях. И это точно не геологи. Во-первых, по внешнему виду это было понятно, говоря русским языком, рожей не вышли. А потом, меня настораживало их оснащение, точнее сказать, оружие. У всех были новенькие «Вепри», но какой-то другой модификации, нежели у меня. Более современной, что ли. Хотя, я могла и ошибаться. Из-за стволов деревьев трудно было разглядеть все подробности досконально.

Карабин в наше время был «удовольствием» довольно дорогим. И я знала наверняка, что геологоразведочные партии, если и снабжались оружием, то вряд ли таким, причем, у каждого человека. А еще возникал вопрос, откуда они ехали? Насколько я помнила карту и знала эту местность, до ближайшей деревни километров двести. Они что, все двести верст так на лошадях по тайге и скачут? В такое моей фантазии поверить не хватало. И тут же возникал еще один вопрос, пожалуй, самый главный. Куда они едут? Вот же, блин! Не было мне забот, так теперь еще над этим голову ломай!

9

Верхний склад – на лесозаготовке, расчищенная площадка, для складирования заготовленной древесины для дальнейшей транспортировки.