Страница 47 из 105
В некоторых местах от тоннеля направо и налево отходили ответвления, а на одном из перекрестков находилась глубокая яма, которую надо было обходить кругом; из нее доносились бурлящие звуки бегущей воды, и поток воздуха говорил о том, что река течет быстро. Найл почувствовал напряжение паука, когда они огибали углубление по краю. Но за ним тоннель расширялся и пол становился таким плоским, что они двигались словно по окрашенным в розовый цвет дорогам города пауков.
В этом месте покатый пол переходил в широкий пролет ступеней, внизу которых виднелся свет. Эти ступени явно делали создания выше ростом, чем люди, поскольку каждая была более двух футов глубиной. Тролль двинулся по ним, не меняя шага, и паук, благодаря гибкости тела, мог легко передвигаться со ступени на ступень. Но Найл, которому проще было спускаться лицом к лестнице, используя руки наряду с ногами, вскоре остался далеко позади.
Когда они достигли ровной поверхности, он понял, что это, должно быть, дно. Юноша развернулся, усевшись на последнюю ступень, чтобы дать отдых ноющим коленям, и в изумлении оглядел открывшийся перед ним огромный зал.
Первым его впечатлением был свет, отраженный от тысячи кристаллов, который рождался в гирляндах из заостренных граней, напоминавших составленные из пирамид гигантские пилы. Они простирались во всех направлениях, многие в половину человеческого роста, другие — всего лишь четверть дюйма длиной, испещряя пещеру до самых глубоких уголков. Между кристаллами вились тропинки, огибавшие большие блоки. У стены пещеры стояли высокие колонны из зеленого минерала, по форме напоминавшие тропические растения с длинными мечевидными листьями. Также там были минеральные отложения, похожие на спящих птиц, или на скелетообразные руки, или даже на горгулий. Общий эффект был ошеломительным.
Услышав шум воды, Найл обнаружил поток, который тек по каналу ниже уровня пола, дорожки соединялись мостиками, выявляя, что, по крайней мере, часть этой роскоши была творением чьих-то рук.
Усталость Найла испарилась. Это необычное место, казалось, полнилось силой разума, отраженной в блестящих гранях, которая вернула Найла в состояние полного бодрствования.
Поскольку во рту у него пересохло, Найл опустился на колени на берегу потока и зачерпнул ладонью немного воды. Ее вкус поразил его. Его захлестнуло удовольствие, подобное тому, что доставляла ключевая вода из фляжки, но гораздо мощнее. Влага словно искрилась крошечными пузырьками. И все же, когда он погрузил обе руки в воду и наполнил ладони, ее поверхность выглядела абсолютно спокойной. Он коснулся ее языком и ощутил покалывание, почувствовав то же самое, когда смочил губы. Более того, когда он потянулся, чтобы ухватиться за большой кристалл, слабое течение заставило его отдернуть руку.
Это уверило его в том, что огромный кристаллический зал оживляла какая-то мощная сила той же природы, как энергия, которую он ощущал ступнями, и которая теперь пробегала по его телу с глотками воды. Это место действовало как уловитель энергии.
Звук шагов вернул его к реальности. За ними вернулся тролль. С широкой добродушной улыбкой он произнес:
— Идемте. Моя жена готовит еду.
Глава 11
Найл последовал за гигантом в дальний угол, где под каменным сводом дожидался капитан. Юноша заметил, что эта арка, видимо, была естественной по происхождению, а отпечатавшиеся на стенах следы раковин морских моллюсков и аммонитов говорили о том, что когда-то этот гигантский зал был морской пещерой. Кристаллы, следовательно, появились в результате испарения, хоть и трудно было представить себе, как морская вода сконцентрировалась настолько, что образовала эту роскошь.
За дверным проемом к другой высокой арке спускался следующий пролет ступеней. Когда тролль спустился, выбежали два молодых великана и принялись подпрыгивать, издавая такие оглушительные крики, что Найл содрогнулся. Оба были рыжими и краснощекими, обладая тем же зазором между передними зубами; младшему, возможно, было два года, причем он уже перерос Найла; старшему было лет десять на вид, и он был более восьми футов ростом. Они подбежали к отцу и стиснули его в объятиях. Затем младший заметил капитана и осмотрел его с опаской. Отец подхватил его на руки и произнес что-то успокаивающее на гортанном языке, на котором он поначалу обратился к Найлу.
Через арку проникал яркий свет. Оказалось, что он исходил от двухфутовой лампы в форме кристаллической колонны, которая, стоя на столе, наполняла комнату светом солнечного дня. Столешницей служила каменная плита, ножками которой были шестифутовые куски стволов, покрытые толстой корой.
Хотя потолок пещеры был высоким — как минимум, двенадцать футов — в помещении было тепло, и Найл догадался, что источником тепла служил необработанный валун другого скального минерала, испускавшего оранжевое сияние, который стоял у дальней стены. В нескольких футах от него в кресле сидел другой тролль, которого можно было принять за монолит из темного камня, который, как догадался Найл, был дедушкой.
Его одновременно пушистая и клочковатая борода кустилась на подбородке отдельными густыми пучками. Как и у тролля со священной горы, его лицо казалось вырезанным из дерева, а нос был сломан. И, как и его сын, он производил впечатление громадной мощи.
У его ног сидело чешуйчатое существо с мордой, как у лягушки-вола. При виде путешественников оно поднялось на четыре короткие лапы и издало странное громыхание, которое заставило завибрировать все в комнате. Мужчина в кресле велел ему замолчать рокочущим звуком, который прозвучал, как: "Груш!" И существо притихло.
Через дверь в дальней стене пещеры, составленную из неотесанных досок, в комнату вошла женщина, вытирая руки фартуком из мешковины. Ее рыжие волосы спускались до середины спины, одета она была в красную блузу и широкую серую юбку из грубого материала. С первого взгляда ее внешность показалась Найлу уродливой, поскольку вздернутый нос и широкие ноздри придавали ей поросячьи черты, широкий проем в зубах также не украшал. Но ее открытая улыбка была настолько добродушна, что Найлу она тут же понравилась.
Поскольку поговорить было невозможно, так как дети играли в шумную игру, в ходе которой носились друг за другом по кругу, тролль достал с полки деревянную чашу и наполнил ее из кувшина, сделанного из черного кристалла, который было не поднять Найлу. Жидкость вспенилась над краем чаши. Великан наполнил еще три, вручая две своему отцу и жене, а четвертую предложив капитану, который отказался с жестом благодарности, который часто использовал Дравиг при Найле.
Старик и женщина тут же припали к чашам, как только те оказались у них в руках, и Найл, который ожидал, что они выпьют вместе, понял, что троллей не волновали такие условности, как провозглашение тостов за здоровье окружающих.
От первого глотка он задохнулся. Он словно хлебнул концентрат той воды, которую он только что пробовал в верхней пещере. Но эта искрилась пузырьками и имела вкус какого-то цитрусового, но не апельсина и не лимона. Это было не водой, а какой-то разновидностью вина, и эффект от него был почти такой же сильный, как от некой бесцветной жидкости, которую перегоняла из меда старшая жена Билла Доггинза. На мгновение Найл испугался, что опьянеет с одного глотка. Но спустя несколько секунд, на протяжении которых в его ушах звенело от потока энергии, это ощущение поутихло, оставив только чувство умеренного веселья.
Оба ребенка начали требовать, чтобы и им дали попробовать, и отец позволил им отхлебнуть по глотку из его чаши. Это тут же вылилось в еще больший шум, чем прежде, Найл даже задумался, до какой степени родители способны выносить этот оглушительный гвалт.
В этот момент жена великана поманила Найла. Капитан тоже двинулся за ними. За дверным проемом была комната, в которой, очевидно, помещалась кухня, поскольку на столе находились здоровенная буханка хлеба, блюдо с яблоками, каждое размером с небольшой футбольный мяч, а также миска с горой творога, похожего на козий сыр, и связка огромных колбас.