Лисья тень

Настоящий учитель Исао усмехнулся и покачал головой.

– Так вот в чем вы с Сатоши упражняетесь? – спросил он. – С ужасом представляю день, когда «я» велю Дэнге-сану пойти поймать обезьяну.

– Думаете, он бы послушался? Вот умора! Кхм, но я, разумеется, ничего такого делать не стану. – С этими словами я сняла с головы кленовый лист, иллюзия рассеялась, и я вновь стала собой. Повертев лист в руках, я задумалась, что бы со мной сделали, если б я и впрямь превратилась в учителя Исао и приказала Дэнге прыгнуть в пруд. Зная фанатичную преданность монаха своему наставнику, можно предположить, что он послушался бы беспрекословно. А потом, наверное, убил бы меня.

– Шестнадцать лет, – мягко заметил учитель Исао. Я удивленно сощурилась. Что-то новенькое. Обычно после демонстрации умений мне говорили вернуться к своим обязанностям. – Шестнадцать лет прошло с того дня, как ты здесь появилась, – задумчиво произнес он. – С того дня, как мы нашли тебя у ворот в корзине для рыбы, в рваном платьице с прищепленной к нему запиской: «Простите, но я должна передать свою дочь под вашу опеку. Не судите ее строго – она не в силах одолеть свою природу, а на моем пути нет места невинности. Ее зовут Юмеко, дитя грез. Воспитайте ее хорошо, и да хранит ее и вас Великий Дракон».

Я вежливо кивнула, хотя слышала эту историю уже десятки раз. Я не знала своих родителей и редко о них думала. В моей жизни они отсутствовали, а смысла переживать о том, что нельзя изменить, я не видела.

И все же было одно смутное воспоминание из раннего детства, которое преследовало меня во снах. В тот день я бродила по лесу за храмом, пряталась от монахов и гонялась за белками и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Я обернулась и увидела на упавшем дереве белую лису с золотыми глазами, сверкающими в тени. Мы долго смотрели друг на друга – девочка и кицунэ, и хотя лет мне было немного, я ощутила родство с этим созданием, а еще непонятную тоску. Но когда я шагнула к лисе, та исчезла. Больше я ее никогда не видела.

– Шестнадцать лет, – продолжил учитель Исао, не подозревая о моих мыслях. – И все это время мы воспитывали тебя так, как нам представлялось верным, вели тебя по правильному, в нашем понимании, пути, учили искать равновесие между людской и лисьей природой. Ты всегда знала, каково твое истинное «я», – мы никогда не скрывали от тебя правду. Я сам наблюдал в тебе как лисью хитрость, так и людское сочувствие. Я видел в равной мере и жестокость, и доброту, и знаю, что сейчас ты балансируешь на тонкой грани между человеком и ёкаем. Что бы ты ни выбрала, какой бы тропой ни пошла, пусть даже ты выберешь свой, третий путь, скоро тебе придется принять решение. Времени осталось мало.

Он не счел нужным пояснять, что имеет в виду. Не спросил, все ли я поняла. Может, знал, что половина его слов остается для меня загадкой, а половину я попросту пропускаю мимо ушей. Но я кивнула и с улыбкой сказала:

– Да, учитель Исао. Я понимаю.

Он вздохнул и покачал головой.

– Ты не ведаешь, о чем я толкую, дитя, – заявил он, и я досадливо поморщилась. – Но ничего страшного. Я не для этого тебя сюда привел.

Он посмотрел куда-то в сторону, и взгляд его стал отсутствующим, а по лицу пробежала тень.

– Ты уже почти взрослая, а внешний мир стремительно меняется. Пора тебе узнать о нашем истинном предназначении, о том, что на самом деле охраняет храм Тихих Ветров.

Я прищурилась, а кицунэ в отражении навострила уши.

– Охраняет? – переспросила я. – Я и не знала, что мы что-то охраняем.

– Само собой. Никто тебе об этом не рассказывал. Но пришла пора узнать нашу главную тайну. Дракон восстает, очередная эра клонится к закату.

– В стародавние времена, – начал учитель Исао певучим тоном умелого рассказчика, – жил-был один смертный. Юный господин, командовавший огромной армией, и слуг у него было больше, чем рисинок в поле. Его имя история не сохранила, но, по легенде, он был человеком невежественным и глупым и желал стать бессмертным ками – богом. Он собрал лучших своих воинов и приказал добыть для него Фуши но Таму, драгоценный камень, который, как поговаривали, дарует своему хозяину вечную жизнь. Вот только камень этот был спрятан во лбу Великого дракона, живущего на дне морском. Но господин жаждал бессмертия и потому повелел своим воинам достать камень любой ценой. Слуги, у которых ума было поболе, чем у господина, сделали вид, будто тотчас выступили в поход. Их хозяин был настолько уверен в успехе, что украсил комнаты серебром и золотом, а крышу дома – шелковой тканью, чтобы жилище приняло подобающий для божества вид.

Прошло несколько месяцев – от воинов не было вестей. Юный господин, потеряв терпение, прибыл на священные скалы Рюгаке, где под бурными волнами, по слухам, обитал Дракон. Выяснилось, что ни один из его воинов не взял лодки и не отправился искать Фуши но Таму, а все до единого покинули эти земли при первой же возможности. Весть об этом так разозлила господина, что он, отбросив всякую осторожность, нанял корабль и кормчего и отправился на поиски сам.

Едва бедное судно достигло глубоких вод, начался сильный шторм. Море накинулось на господина и его моряков, словно бешеный зверь. А еще хуже то, что пока море вокруг ярилось и выло, сам господин слег с ужасной болезнью и оказался на грани гибели. Когда шторм сделался столь сильным, что в любой миг угрожал разбить корабль в щепки, кормчий крикнул, что боги прогневались на них и господин должен вознести молитву, чтобы успокоить Великих Ками, хозяев глубин.

Страх обуял господина, он осознал ошибку и, глубоко пристыженный, пал ниц. По меньшей мере тысячу раз повторил он молитву, в которой просил не губить его за крамольное желание убить Дракона и клялся, что больше не потревожит Владыку вод морских.

Кто-то говорит, что господин вернулся к себе на родину целым и невредимым – пострадала разве что шелковая ткань на его дворце: вороны разорвали ее и растащили по гнездам. Но одна легенда гласит, что после того, как господин произнес тысячную молитву, море взбурлило и из его глубин поднялся огромный Дракон. Он был втрое длиннее корабля, глаза его горели во мраке, как факелы, а во лбу сияла жемчужина. Господин пришел в ужас – и неспроста, ибо Дракон был не на шутку рассержен. Господин вновь пал ниц, умоляя могущественного змея о пощаде. Тогда Дракон предложил ему сделку. Сказал, что готов исполнить любое его желание – даровать сокровища, вечную жизнь, власть над самой смертью, – но господин в ответ должен отдать ему свою душу. Юноша решил душу не отдавать и вернулся домой помудревшим. С тех пор раз в тысячу лет – по одному году за каждую молитву господина – Дракон вновь является смертному, который его призывает. Если у смертного чистая душа, если дела его честны, а сердце благородно, Дракон исполняет его самое заветное желание. Но если душа порочна, Дракон вырывает ее из тела и забирает как плату за самонадеянность смертного, который много веков назад жаждал стать богом.

Учитель Исао закончил свой рассказ, и в комнате повисла тишина. Легенда показалась мне любопытной, но я не могла взять в толк, как она связана с нашим храмом и тем, что мы должны защищать. Учитель Исао смерил меня взглядом и покачал головой.

– Ты ведь не понимаешь, для чего я рассказал тебе эту историю, верно?

– Понимаю! – заспорила я, и учитель Исао поднял кустистые брови. – Чтобы я… м-м-м… ну… Нет. Не понимаю.

Он молчал, по обыкновению терпеливо ожидая, что я сама обо всем догадаюсь, и его молчание сильнее всяких слов побудило меня ломать голову над загадкой. Он упомянул о Драконе, причем дважды: во время упражнения с зеркалом и в пересказе легенды, так что это наверняка важно. Что же он тогда сказал?

– Дракон восстает, – повторила я, и учитель кивнул. – По легенде, он является раз в тысячу лет. И исполняет желание смертного, – проговорила я и примолкла, слегка нахмурившись. – Но… зачем он их исполняет? Он ведь бог, разве не так? У него уж точно есть дела поважнее, чем всплывать со дна морского каждое тысячелетие. Неужели ему нравится выполнять чужие желания?