Страница 4 из 70
– Ты пришла, чтобы добить меня, дочь Рорана? Это он тебя послал?
– Нет, – качнула головой, борясь с желанием спрятать глаза. – Я пришла по своей воле. Никто об этом не знает.
– Зачем? – он медленно приблизился к решётке, а мой взгляд метнулся к чернеющему провалу. Матерь Гор, он ведь спал почти на самом краю… – Ты участвовала в том ритуале, я видел тебя.
– Простите, – слово далось с большим трудом, горло сжималось, а язык не хотел повиноваться. Как жалки мои извинения по сравнению с тем, что ему пришлось пережить!
Он печально усмехнулся и потряс головой, положил руки на решётку.
– У тебя не было выбора, жрица. Они тебя заставили, они… – Ольд плотно сжал губы, и даже во мраке ночи я увидела, как гневно замерцали глаза. – …умеют убеждать. Но у всего есть последствия. За всё придётся ответить, ничто не останется неоплаченным.
– О чём вы? – от слов бывшего старейшины меня продрал холодок, вспыхнула мысль – не совершаю ли я ошибку?
– Причинённое зло вернётся сторицей. Это закон жизни, – уточнил Ольд, глядя на меня исподлобья. Ну просто зверь, посаженный на цепь!
– Так не должно было случиться.
– Не должно… – повторил эхом. – Но я сам виноват, потерял бдительность. Теперь моя дочь в руках искателей, а моя женщина… – он опустил голову и с силой сжал прутья – тонкие багровые ручейки покатились вниз.
– Уверена, она жива! – постаралась утешить я, хоть сама в этом сомневалась. Я уже убедилась в том, что заветы легко нарушить, что слова – это всего лишь ветер.
Не обращая внимания на раны, Ольд оттолкнулся от решётки.
– Они ждут, что я потеряю веру и сделаю всё своими руками, а им пачкаться не придётся, – старейшина бросил печальный взгляд в сторону провала. – Интересно, сколько несчастных окончили жизнь вот так?
Я сглотнула вязкий ком и облизала губы. В лицо подул затхлый ветер, несущий смерть, и я обхватила себя за плечи. Телу стало чуть теплее, зато внутри я тряслась от холода.
– Я помогу вам, если пообещаете, что не будете мстить.
Он смотрел долго и испытующе, потом произнёс:
– И как ты собралась мне помогать, Рамона из дома Алого камня?
– Просто доверьтесь мне, – я протянула руку сквозь прутья и коснулась его плеча. – Я освобожу вас и вашу дочь.
– Майла, – поправил он. – Её зовут Майла.
При упоминании имени малышки лицо его разгладилось, а взгляд осветился тихим внутренним светом. Я глубоко вдохнула – ещё одно обещание. Много ты обещаешь, Рамона, но сможешь ли что-то сделать? Хватит ли смелости пойти против всех?
– Обещайте, – напомнила жёстко.
Ольд молчал долго, сосредоточенно разглядывая порезы на ладонях. Старые успели затянуться, а свежие ещё кровоточили.
– Мои слова больше не имеют силы, дочь Рорана.
– Но я рассчитываю на вашу совесть.
Он усмехнулся.
– Хорошо, если это тебя успокоит. Я обещаю.
Камень, давящий на грудь, отпустил. Я вздохнула свободно.
– Тогда ждите меня. Ждите и не теряйте веры.
Если можно хоть что-то сделать, чтобы помочь этому человеку, я это сделаю. По решётке скользнула стайка белых искр и осыпалась мне на подол – камень будто соглашался.
– Тогда пообещайте мне кое-что ещё. Услуга за услугу, – набравшись смелости, сказала я. – Когда будете свободны, найдите в Лестре одного человека…
Глава 4.
Через два дня отец вызвал меня для разговора. Он сидел в своём кабинете на резной каменной скамье, опираясь спиной о бархатную подушечку. Руки в широких браслетах сложены на груди, волосы на висках убраны в косички и перевиты тонкими кожаными жгутами, борода расчёсана и разделена на две части, скреплённые серебряными кольцами.
– Присядь, дочь моя, – непривычно мягко произнёс он, и я повиновалась – опустилась на маленький табурет. Я старалась дышать ровно и не краснеть, но, стоило вспомнить о моих секретах, как сердце начинало колотиться.
Отец окинул меня взглядом, кивнул своим мыслям и продолжил:
– Осенью тебе исполнится двадцать. Это значит, что в своём служении Матери Гор ты перейдешь на новую ступень. Близится твоё посвящение, Рамона, и по этому поводу я решил преподнести тебе подарок.
– Подарок? – переспросила тихо.
Наверняка отец подготовил редкий самоцвет или амулет, других подарков мне никогда не дарили. Считалось, что любая из искательниц будет рада новому камню, но порой так хотелось разнообразия!
– Я решил исполнить твою мечту. Ты ведь всегда хотела попасть на равнину?
Что-что?
Я не ослышалась?!
Брови взлетели на лоб. Я уставилась на отца так, будто он сказал что-то совсем уж невозможное, хотя… так оно и было. Неверие, страх, радость – всё перемешалось, и я застыла, даже перестала дышать.
Может, слух меня подводит? Или отца подменили?
– Ты решил отпустить меня на равнину?
– Я решил, что тебе не повредит посмотреть мир… напоследок. Это поможет успокоить твой мятежный дух, дочь моя. Твоя мечта исполнится – ты увидишь мир за границами Западных Гор и поймёшь, что нет места лучше дома, – он повёл руками, словно пытался охватить ломаные спины хребтов и каменные колонны, покрытые лесами вершины и холод подземных пещер. – Антрим – наше сердце на веки вечные, и никакая равнина с ним не сравнится. Ха, да что там есть хорошего? – он высокомерно усмехнулся и погладил бороду. – Поля? Степи?
– Их земля плодородна, благодаря её дарам мы можем жить.
Мой ответ отцу не понравился, хотя мы оба знали, что это правда. Он что-то ещё говорил, но я не слышала – в голове крутилась карусель из картинок и образов. Я уже была на равнине. Была! Но отцу знать об этом не нужно, и я ни за что не упущу шанс отправиться туда снова.
– В начале осени в Лестре проходит крупная ярмарка, мы идём туда всей семьёй. В последние недели стоит поработать как следует, – произнёс отец с воодушевлением, предвкушая, как монеты лестрийцев падают в его кошель. – Больше самоцветов – на удачу, для отвода глаз, от болей и дурной крови, амулеты проводники и охранные талисманы… Чем ярче камни, тем охотней их берут, особенно если цена невысока.
Простенькие амулеты могли себе позволить даже крестьяне и бедные горожане. Конечно, по силам они во много раз уступали тем, что шли ко дворам сильных мира, но всё равно помогали. Конечно, решить всех проблем не могли, не существовало такой силы, которая бы всех защитила или сделала счастливыми. Или подарила каждому взаимную любовь.
Говорили, в старину искатели могли чаровать камни, которые воскрешали умерших. Или создавать амулеты на приворот такой силы, что у объекта чужой страсти не оставалось ни шанса. Но потом такую магию признали нечестивой, а сами чары были забыты.
А ещё Орвин по секрету рассказывал, что некоторые считают нас шарлатанами, говорят, что амулеты – пустышки. Двоюродный брат говорил, хмурясь, что они просто завидуют, а сами бы с радостью поменялись с нами местами. Такие люди ходили группками, как падальщики – смелые только в толпе. Они могли закидать лоток искателя гнилыми овощами, выкрикивать обидные вещи, провоцировать драки.
Я передёрнула плечами – да уж, не хочется столкнуться лицом к лицу с такими невеждами.
– …поэтому у тебя прибавится работёнки, дочь, – заключил отец. – Надо пополнять запасы к зиме.
На заработанные с продажи самоцветов деньги мы закупали в Лестре главное – зерно. Соленья – я обожала ароматные грибы, хрустящие огурчики и квашеную капусту с клюквой. А ещё свежие овощи и фрукты – на равнинах они рождались сочней и крупней.
Кроме камней лестрийцы хорошо покупали высокогорный мёд, одежду из шерсти наших овец, костяные бусы и гребни. Я почти не знала, как живут животноводы, не касалась их быта, но в детстве любила наблюдать с вершины, как на изумрудно-зелёных лугах пасутся стада.
– И ещё кое-что… – вдруг спохватился он. – Этера говорила, что твой амулет помог Тире зачать. Ты ведь сама придумала его?
Я кивнула, смутившись. До последнего надеялась, что он сработает, верила, вложила столько сил, сколько смогла – но как понять, что дело именно в нём? Может, у Тиры со Стьеном и без него бы всё получилось.