Страница 6 из 11
Наблюдая за тем, как Ван Болай, Селена и двадцать два Эвольвера идут по спуску, я отчего-то вспомнил маму. Как она там, на Большом Хребте? Она уже почти двадцать дней как ушла. И где Люда? О ней так и не появилась информация. Есть неясные слухи, но они звучат нелепо. Например, Делун мне отправил сообщение из одного чата, где человек утверждал, что видел маленькую девочку, которую на паланкине несли шесть огромных чёрных обезьян. Кстати, это происходило на Горе Обезьян, куда направляется мама. Надо будет попросить её проверить слухи.
— Думиса, выступай за Ван Болаем, — отдал я следующий приказ.
Всё продолжало идти своим чередом. Ван Болай прошёл до двухсот пятидесятого метра спуска, когда его отряд наткнулся на монстров. Из хорошо скрытой пещеры выбежали шесть Пещерных Обезьян. Благодаря слухачу их засекли заранее, и я смог присоединиться к битве.
Пещерные Обезьяны обладают твёрдой шкурой. Их главные особенности – физическая сила и неестественно высокая защита тела. Но с помощью Морозного Дыхания Селены их удалось замедлить, стрелки принялись методично расстреливать монстров. На каждого уходило по пять-шесть болтов, чтобы обездвижить. Даже сильно израненные Пещерные Обезьяны не умирали.
После того как облако Морозного Дыхания рассеялось, мы с Ван Болаем легко добили всех монстров. И я приказал возвести базу вокруг пещеры обезьян, чтобы использовать обитель монстров как главное помещение.
А как только началось строительство, я передал командование Думисе и полетел к лагерю. Перед этим предупредил, что буду отсутствовать несколько часов и они могут возвращаться в поселение без меня.
В лагере я приземлился у палатки с Мирославой и вошёл внутрь.
— Как она? — мой взгляд прикипел к девушке. Она лежала в кровати без сознания. Бледная, хрупкая. Рядом с ней сидела донельзя уставшая Нитья и шмыгающая носом Нацуко, у которой в глазах стояли слёзы.
— Лидер! — вздрогнула Нитья.
— Владислав, — пробормотала Нацуко, из её глаз покатились слёзы. — Если бы меня не ранили…
— Как она? — повторил я вопрос. Хоть мне и не хотелось этого, но я злился на Нацуко. Понимал, что она не виновата. Её не учили сражаться и не учили убивать. Но всё равно я винил её.
— Мы вытащили все осколки, но рана очень трудно закрывается. Мы делаем всё возможное, но раненых много и всем надо уделить внимание. Лекари не справляются. Мирослава не умрёт, она может…
Чем дольше говорила Нитья, тем тише становился её голос.
— Лечи Мирославу. На остальных не трать Нейтрино, — жёстко сказал я. — Пусть ими другие лекари занимаются.
— Но нас всего трое Слабых, а раненых очень много, — Нитья опустила голову.
— Лечи Мирославу, — повторил я. — Когда она будет в порядке – переходи на других.
— Некоторые могут умереть, если им не помочь вовремя…
— Я увеличу награду лекарям. Завтра-послезавтра сюда придут ещё люди. Нитья, мне плевать на остальных. Ты лечишь только Мирославу и не тратишь Нейтрино на других. Это приказ, поняла?
Не дожидаясь ответа, я посмотрел на Нацуко.
— Принеси десять любых Ядер Вожаков из доли Синдиката и приложи их к татуировке Мирославы. Это увеличит её чистоту ДНК, она превысит девять процентов.
Чем выше чистота ДНК, тем лучше здоровье Эвольвера. Новые Жидкие Ядра должны помочь Мирославе быстрее справиться с раной.
— Поняла, — живо кивнула Нацуко. — Я уже хотела отправить гонцов на Землю, чтобы они обменяли полные кубы на пустые…
Ещё раз оглядев палату и задержав взгляд на Мирославе, я подошёл к ближайшей кровати и взял тёмный вязаный плед. Захватил пачку бинтов со столика и вышел.
Темнело. Изначальный Мир медленно входил в самую опасную фазу – ночь. Время, когда нигде не безопасно. Когда ночные монстры, глубоко спящие днём, просыпаются и выходят на охоту.
Захватив свой рюкзак, я активировал татуировку и зашёл в одну из палаток, где лежали баллоны с пропаном. Накинул на себя плед, замотал лицо бинтами. Подошёл к углу палатки, сел. Аккуратно убрал квадратный кусок дёрна, обнажая деревянную крышку небольшого ящика. Открыл его и вытащил подсумок. Внутри, в контейнере из специального полимера, лежал Гейзер индийца, которого я убил. Тёмные крупинки, похожие на тростниковый сахар. Но при малейшем ветерке каждая из сахаринок распадётся на мириады невидимых частиц. Даже самые новейшие противогазы не могут защитить от Гейзера. Один вдох, и человек упадёт замертво. Что интересно – в каждой стране Гейзер немного, но отличается по цвету. Я видел только фотографии, но знаю, что у азиатов он белоснежный, а у европейцев – с розоватым оттенком. Не знаю, почему они разнятся.
Убрав подсумок, я закрыл тайник и вступил в полупрозрачную пирамиду, перемещаясь на Землю. В Брюсселе уже вот-вот забрезжит рассвет и наступит утро. Сразу после перемещения я резко вылетел из пирамиды и устремился в небо. Раздалась тревога, но военные отреагировали слишком поздно – я уже покинул площадь и, окружённый ветром, приближался к небоскрёбу. Предутренняя ночь плащом укрыла меня, а невероятная скорость лишила людей всех шансов отследить мой полёт. Будь я в столице Европейского Союза – Нью-Йорке, – подобный фокус не прокатил бы. Но Брюссель? Пф-ф-ф.
Я приземлился на крышу небоскрёба и сел с краю, свесив ноги. Последние звёзды подмигивали мне на прощание, а рассветный кусочек солнца протягивал в мою сторону первые лучи, приветливо здороваясь.
Я слегка прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. Изначальный Мир давит на психику, в нём сложно находиться слишком долго. С каждым днём всё больше хочется вернуться домой, на Землю.
В прошлой жизни я любил смотреть на рассвет. Это было моей отдушиной – после месяца тяжёлой работы встретить утреннее солнце. В такие мгновения голова очищалась от мыслей. Я забывал о лежащей в коме Адель, о войнах, о том, что остался один.
После перерождения я впервые смотрел на рассвет и чувствовал, как моё душевное состояние приходит в норму, как тяжесть в груди рассасывается, а все тревоги улетучиваются. Непередаваемое ощущение.
Глубоко вдохнув прохладный воздух, я выдохнул и стащил со спины рюкзак. Вынул из кармашка один из смартфонов и включил его.
После активации набрал сообщение:
Август Шмидт. Постарайся без лишних жертв. После дела твоя жена будет здорова.
Отправив письмо, я выключил смартфон. Раньше я доверял связь с Мухитдином Олегу. Но после того как мы с дедом решили созвать ивент, многое поменялось. Мухитдин стал Слабым Атомосом Распада. И я перестал давать смартфон, по которому можно связаться с Мухитдином, Олегу. Начал забирать его в Изначальный Мир. А Эвольверу приказал снова сменить внешность и переехать в другой город – в Нанкин. Там он должен подчинить себе одного преступника, заставить войти в команду. Мухитдин принял задание и с тех пор не отписывался. А сейчас я дал ему следующую цель – Август Шмидт. Жена Мухитдина уже исцелена, но он не знает об этом. А вести получит, если справится с заданием.
Не только Мухитдин стал Слабым. С моей помощью Лиза тоже перешла порог в пять процентов чистоты ДНК. И стала ключевым членом в Золотом Льве на своей горе, где Львы уже считаются сильнейшей группой. В неё входят не только военные деда, но и люди мамы, а также некоторые члены Синдиката с полезными способностями.
Пейчжи и Костя объединились. Парень стал Слабым Эвольвером, но с Кровавой Головой всё сложнее – она неожиданно психанула и отказалась входить в Изначальный Мир. При этом она не говорит причину – всех посылает и не желает ничего обсуждать. Меня уверили, что у девочки депрессия, которая накатывает волнами, и скоро всё пройдёт. И я не стал вмешиваться.
Сестра присоединилась к Клоунам и получила имя – Голубая. Я всего один раз с ней разговаривал с тех пор. Но услышал лишь восторг и восхищение – по её словам, каждый из Клоунов – невероятный человек, особенно Чёрный. Она видела его всего один раз – когда Клоуны собрались напасть на стаю Броненосцев Крушителей. Каждый из этих монстров – Вожак, и водятся они на спуске. Чёрный даже не атаковал – молча стоял и смотрел, как Клоуны расправляются с монстрами.