Страница 67 из 80
— Под чутким руководством Сергея Игоревича. Он ведь газетой нашей до последнего времени кировал, так что…
— Послушайте, в последнее время ваш «Маяк» гремит по республике, чуть ли не районка номер один! — польстил нам Машеров, а мы спорить не стали.
Хотя, конечно, районкой номер один была «Минская Правда». С Минским районом особенно не повоюешь. Да и в нашей области были другие крепкие газеты, что тут скрывать? Но слышать такое от руководителя БССР было очень приятно — всё-таки мы все, провинциальный дубровицкие журналюги, и наборщики, и верстальщики и кто угодно еще — все очень старались делать свою работу хорошо. Ну, может быть кроме старой клуши Порфирьевны, но и она выжимала из себя столько, сколько могла.
— А давайте поступим так, — махнул рукой Петр Миронович. — Пройдемся по городу, осмотримся, с людьми пообщаемся, дойдем до редакции, тут ведь недалеко, верно? А там — я обещал интервью. Минут двадцать у нас будет, успеем! Как, Валентин Васильевич, нормально?
Сазонкин, к которому обратился Машеров, был явно не в восторге, но коротко кивнул, и проговрил только:
— Обед…
— Обед будет ждать! В «Волне»! — тут же выдал Рубан. — Всё на высшем уровне!
Машеров только кивнул и закурил еще одну сигарету.
***
Пять минут размеренной прогулки по Советской, и Петр Миронович оказался окружен людьми. Пожилыми, молодыми, детьми и родителями, работягами и интеллигентами — всеми, кто шел по своим делам в этот осенний день. Они, черт побери, его любили! Тут не было подобострастия, или низкопоклонства перед высоким чином. Не было и ажиотажа, который возникал в будущем во время визитов недозвезд, которым непонятно кто присудил это звание… Это больше всего походило на встречу старшего родственника, которого давно не видели, и теперь, повстречав, спешат выказать поддержку и уважение. Батька приехал!
Он пожимал руки, душевно здоровался, задавал самые обычные вопросы: о городе, о жизни, о здоровье, много улыбался — и просто заряжал людей энергией!
— Я смотрю, город похорошел с тех пор как я у вас гостил последний раз, — говорил он какой-то аккуратной бабушке в кружевном платочке. — Как вам кажется?
— Да, жить стало веселее, Петр Миронович, смотрите какие дома яркие, веселые! Так и мы стараемся, клумбочки там, цветочки, что уж можем… Оно одно к одному, когда советская власть для народа, так и народ для советской власти!
— Это вы замечательно сказали! А с медициной как у вас?
— А хорошо, больница вон новая строится, глядишь — заживем! Только далековато, лучше бы в центре…
-Так может там воздух лучше? Что там, сосны? Сосны — для легких полезно. Ну я съезжу, посмотрю перед тем как в Минск возвращаться… Съездим?
Рубан судорожно кивал, и частил:
— Там у нас автобусный парк как раз через дорогу, маршрут городской будет до самой больницы, мы это заранее предусмотрели…
— Ну, молодцы, молодцы!
Окружаемый толпой народа, Машеров шел дальше, и улыбался, и никого не боялся, и даже дал закурить какому-то мужику в полосатой рубашке, который замер посреди тротуара, растерянно теребя пустую пачку из-под "Астры" в руке. И, знаете что? Мне вдруг стало кристально ясно: если кто-то из ныне живущих и сможет построить тот самый «социализм с человеческим лицом» — то это именно он.
Батька Пётр.