Страница 65 из 80
Глава 22, в которой приезжает Машеров
Петр Миронович не любил вертолеты, считал их барством. Зато — очень любил колесить по республике, навещать самые отдаленные ее уголки. Благо, Белорусская ССР — страна компактная, эдакий неправильный пятиугольник 560 на 650 километров. Могло бы быть и поболее, если бы Белосток в свое время остался как ему и положено — белорусским... Ну, это дела давно минувших дней, а на данный момент Минск, столица республики, располагался практически в самом центре Синеокой. До самой отдаленной окраины напрямую — километров триста, учитывая особенности дорожной сети и рельефа — максимум триста пятьдесят.
Вот и летал по дорогам шоссейным и проселочным скромный кортеж батьки Петра, из двух-трех легковых автомобилей с бешеной скоростью — сто пятьдесят километров в час. Какой же русский не любит быстрой езды, даже если он белорус из-под Витебска?
Два часа — и на месте! Главное — чтобы автомобили были в порядке, и водитель носом не клевал, а то и до беды недалеко… Водитель у Петра Мироновича был опытный, старый шоферюга. Некоторые считали — слишком старый. И радикулит у него, и зрение слабое… Но Машеров брать на его место кого-то помоложе не спешил — жалко человека, пускай бы до пенсии доработал… Он вообще очень ценил людей и действительно болел за них душой.
***
Пока я стоял на проходной завода, и наблюдал, как кортеж батьки Петра, на бешеной скорости влетает на улицу Снежкова, и машины, лихо затормозив, паркуются у самого у самого заводоуправления, в голове моей всплыли строчки, которые приписывали Петру Мироновичу: «Не столько надо самому знать и уметь, сколько видеть хорошее в других людях. Тогда и сам будешь многое значить. Вот моя мораль, вот мой принцип. Поэтому если я и сержусь на людей, я всё равно их жалею и люблю. Поэтому я живу. Я очень люблю людей. Я ведь любому человеку могу все зубы выбить. Но я же ему потом и другие вставлю — лучшие, более верно действующие. Я очень люблю людей…»
Машеров хлопнул дверью автомобиля энергично, стремительной походкой приблизился к Волкову и радушно с ним поздоровался. Как будто и не было у него проблем с артериальным давлением, и не удаляли ему почку… Старая партизанская закалка! Гвозди бы делать из этих людей!
— Василий Николаевич! Давно собирался к вам добраться… Ну, показывайте своё хозяйство… У нас много дел: сначала ваша епархия — ПДО, потом — к металлургам, а там и «Интервал» посмотрим. К нефтяникам не поеду, в прошлый раз был, хотя мне вот товарищи из министерства фантастические вещи рассказывают. Ну, ведите!
Я изображал из себя образцового журналиста: много слушал, много фотографировал, мало лез с вопросами. Честно говоря, Машеров своим поведением, манерой общаться, компетентностью, грамотностью просто растоптал в дребезги мой пессимизм по поводу чинуш и политиков всех мастей.
Конечно, пусть и редко, но я и до этого встречал таких руководителей, но чаще на низовом уровне: директора предприятий, председатели колхозов. Они не страдали высокомерием и чванством, общались запросто, ровно — хоть с уборщиком, хоть с корреспондентом, хоть с вышестоящим начальством. И при этом — потрясающе знали свою сферу деятельности, то дело, за которое были ответственными. Да-да, такими были Рикк, Волков, Исаков, Драпеза… Таким мог стать молодой-перспективный рационализатор Сережа Капинский с Гидролизного завода. Машеров был с ними одного поля ягодой, и тем более странным на мой взгляд казалось его нахождение у самой вершины вертикали власти… Там, обычно, удавалось закрепиться людям совсем другого типа… Ну да, был Косыгин, был Громыко, еще три-четыре ярких личности, которые при этом были неплохими профессионалами, но что касается обычного человеческого общения — тут Петру Мироновичу равных не было.
А белорусы такой народ — что угодно смогут сделать если попросить так, чтобы человек чувство собственного достоинства сохранил. Одно дело цыкнуть сквозь зубы, мол мигом начали кирпичи отсюда убирать! И совсем другое — заявить, что только на вас, мужики-работяги, вся надежда, работа станет если кирпич под навес не переложить! И нынешний руководитель БССР умел заставить кого угодно работать на триста процентов эффективнее, просто сказав нужные слова в нужное время правильным тоном.
Судя по вопросам, которые задавал Машеров, проходя по цехам и складам ПДО он и вправду имел представление о деревообработке и о ситуации в Дубровицком районе в целом. Особенно его интересовали инновации, рацпредложения… И тут Волков не собирался меня прикрывать:
— А вот возьмите хоть мореный дуб! Это ведь не моя идея была! Да! Мы все ходили, и не видели под носом огромных богатств! А этот… Гера, уже отлипни от своей фотокамеры и иди сюда, и, борони Бог, веди себя прилично, не изображай паяца! Вот — Белозор Герман Викторович, журналист нашего «Маяка»… Да! Просто пальцем мне показал — так мол и так, дубравы тысячелетние растут здесь, поворот реки располагается тут, а твердые породы пролегают вот так и потому русло не менялось веками. И водолазы со спасательной станции жалуются на коряги на дне. Мореный дуб!Невероятные запасы!
— Белозор? Я, кажется, читал что-то ваше в «Комсомолке» …- Машеров на секунду задумался, а потом удивленно качнул головой: — Точно! Статья большая недавно вышла, за вашей фамилией, про «минского душителя»!
Я согласно наклонил голову, но он еще не закончил:
— И штаны! Вот такие точно как у вас, с карманами и резинкой на щиколотке, их «белозорами» зовут, у меня дочка — вроде взрослая женщина, тридцать четыре года, а пошла в ателье и заказала! Представляете, — он повернулся к Волкову. — Говорит — писк моды. Хоть на дачу, а буду носить! Тоже ваша работа? Он хмурился, но было видно, что Машеров настроен дружелюбно и только делает вид сурового руководителя. Потому я ответил:
— Каюсь, грешен! Казнить нельзя помиловать! Петр Миронович, оно само как-то…
— Слушайте, Белозор, может мне товарищам из Минлегпрома на вас намекнуть, вы им объясните про эти штаны? А то всё джинсы, джинсы… И вот еще что — это ведь про вас мне Сазонкин какие-то невероятные вещи рассказывал, да? А где он, кстати? Валентин Васильевич, идите сюда, вот взгляните на вашего экстрасенса… Нормальный парень!