Страница 88 из 94
— А что будет дальше? — спросила она, и Андрей оторвал взгляд от качающихся на ветру зелёных крон деревьев.
— М? — не понял вопроса.
— Что будет с нами дальше? Мы заключили договор, вместе решили, что нам не хочется никаких отношений, помнишь? И вот мы опять в одной постели.
Вика всё помнила слишком хорошо, чтобы оставить за скобками и остальные грехи «отношений», которые так страшили их обоих. Слёзы, боль, предательство и разочарование. И это были слова Андрея под кронами отцовских яблонь о пережитом в прошлом. Но в то же самое время она не хотела, чтобы он помнил про них. Сейчас Вика была согласна на всё, предавая собственные убеждения и планы ради минимального шанса быть рядом с ним.
— А это так важно? — спокойно спросил Андрей, отставляя чашку, — эта определённость?
— Не знаю, — Вика пожала плечами. И вправду, важно ли это? Но и пустым местом остаться эта ночь не сможет. Для неё определённости становилось всё больше и очень хотелось чего-то подобного со стороны Андрея.
— Я всё ещё здесь. И ты хочешь этого, — Андрей произнёс без тени сомнений, будто бы совершенно не видел для них почвы. — Надо ли придумывать для этого статус и название? Что от этого изменится?
— Спокойней станет? — попыталась она.
— Разве? Я не знаю, что будет завтра, может, с работы не вернусь.
— Вернёшься! — Вика не хотела больше слышать этих слов. Никогда. Она понимала, что на его эмоции всё ещё действуют нахлынувшие ранее воспоминания, которые снова погрузили его в его проигранную битву и круги личного ада, но она не собиралась ему позволить утонуть в них. Быть может, как раз твёрдая почва под ногами — хотя бы между ними — была бы полезна.
— Я сейчас не всё могу контролировать. И ты тоже, — продолжал он, — как можно дать какое-то обещание?
— Вопреки всему?
Андрей грустно и немного рассеянно посмотрел на неё, Вике это не нравилось. Надо было прекратить это как можно быстрей, пока его не затянуло в трясину. Она накрыла его руку своей ладонью.
— Мне хорошо с тобой. Я хочу продолжить это, будет ли у него название или нет, — решилась она.
— А будущее? — спросил он, будто что-то хотел услышать от неё, но она не могла уловить, что именно, — оно важно для тебя?
— Сейчас нет. Сейчас для меня важно настоящее. Мы важны.
— Тогда предлагаю и прошлое оставить в покое, — попросил Андрей, и Вика догадалась, о чём именно он говорит. Не расковыривать больше незаживающие раны, потому что нет таких ниток, которыми их можно вот так просто зашить, как её порезанную ногу.
— Пообещай мне только одну вещь. Пожалуйста, — Вика сжала его руку.
— Какую?
— Забудь о долге огню.
Андрей усмехнулся горькой полуулыбкой. Он, наверное, уже десять раз успел пожалеть о том, что раскрыл ей все свои секреты.
— Тогда ты забудь Рената, — ответил он.
— Что?
— Ты разговариваешь во сне. Просишь его остановиться.
Кровь отлила от лица Виктории, чего она ещё могла сказать во сне, особенно когда её мучают кошмары? Эта не та тайна, в которую она планировала погружать Андрея в ближайшем будущем. Вообще никогда!
— Не надо про него.
— Он ведь твой огонь, да? — Андрей был слишком наблюдательным. Вика отвернулась, чтобы спрятать свой взгляд. Он добавил, — оставим друг другу свободу разбираться со своими долгами?
Вот и начинаются неписаные условия, которые очерчивают границы.
— И что тогда? Если каждый останется при своём?
— Тебе было больно. Мне тоже. Я буду твоим пластырем. Ты моим.
Вика нервно рассмеялась, глотая ком в горле. Как забавно, однако, он определил их «не отношения». Слишком точно. А потом, что? Надо будет оторвать быстро и больно?
— Если бы это было так легко.
— Простое решение всегда самое правильное. Давай жить действиями, а не словами. Это просто.
Вика раздумывала, медленно поглаживая пальцами тыльную сторону его ладони. Они оба прекрасно «справлялись» с проблемами в своём прошлом самыми простыми действиями. Сбегали.
Поэтому ему так сильно хотелось оставить для себя эту дверь открытой? Но сложно было в этом упрекнуть только Андрея, учитывая, что тем же самым она занималась с момента их первой близости.
— Поможешь мне сменить повязку? — сделала она свой ход по шахматной доске действий, а не разговоров.
— Конечно, — он без промедления поднялся, взял Вику на руки и отнёс в спальню на кровать. Затем сходил за своей походной аптечкой и начал раскладывать бинты и пластырь, достал маленькие тупые ножницы.
Вика сидела, не двигаясь, и наблюдала, как он ловко, будто врач со стажем разрезал бинты на ее руке, обрабатывал порез и заклеивал его широким пластырем. Его слова не шли из головы. Так и будут они на этих качелях мотаться между небом и землёй? Пытаться залечить душевные раны друг друга, постоянно нанося новые? Заклеивать пластырем и думать, что его хватит надолго?
Замкнутый круг.
Когда он закончил с рукой, она откинулась на спину на мягкие подушки и уставилась в потолок.
— Мне надо сходить домой, когда я закончу, — сказал Андрей, разматывая бинт на ноге.
— Хорошо, — спокойно согласилась Вика, хотя ответить хотела бы совсем противоположное.
— Я должен принимать лекарства, — продолжил он объяснять, будто оправдываясь, — и ещё кое-какие дела нужно сделать. Ты не будешь беспокоиться? Из-за двери?
— Живёшь же ты с открытой дверью. Я тоже справлюсь, — она не хотела смотреть на него. Просто чувствовала, как он осторожно наносит мазь на короткий шов на ступне.
— Я для тебя её оставлял, — будто бы между делом сказал Андрей, наматывая новый чистый бинт. Здесь никакого пластыря.
— Не для всех? — она приподняла голову. Он не стал на неё смотреть.
— У Разумова есть ключи, на случай, если понадобится.
— Если понадобится друг или следователь? — ответила Вика и тут же пожалела, поймав его взгляд. — Прости. Кажется, я перехожу границы. Это нервное.
— У тебя теперь тоже есть ключ, — напомнил он, — ты можешь приходить в любой момент, когда захочешь. А сегодня ты можешь постучать в мою стену, и я сам приду к тебе, как только буду нужен. Просто позови, я услышу.
Вика приподнялась на локтях, Андрей собирал разрезанные бинты, аптечка была уже упакована. Сейчас он уйдёт. Она была несправедлива к нему. Ведь именно она настаивала на том, чтобы между ними ничего не было, а теперь ей же это и не нравится. Не нравятся его странные условия и границы свободы вариться в собственном соку.
— Хорошо. Я согласна, — ответила Вика и понадеялась, что он поймёт, что она имела в виду совсем не способ вызвать его стуком.
Он кивнул неопределённо и ушёл, не произнеся больше ни слова. А Вика уронила голову назад на постель, которая всё ещё пахла их телами, сексом и не оправдывающимися ожиданиями. Но видимо, именно это ожидает тех, кто так долго занимается самообманом, что, в конце концов, в это начинают верить все окружающие.
Но другая мысль, произнесённая Андреем вслух, всё же грела её изнутри. Он оставлял дверь открытой для неё. Всё это время, как бы она ни пыталась интерпретировать эту странную привычку, Вика ошибалась. Ведь мысль о том, что это было приглашением для неё, в голову так ни разу и не пришла. Теперь совсем иначе выглядели её походы в квартиру Андрея. Он хотел, чтобы она приходила. И в тот раз, когда зашла поговорить, а всё закончилось внезапным сексом, и когда искала лекарства, и когда застукала его в душе. Эти визиты были желанными с его стороны? Ожидаемыми? Как много это меняло в её представлении об Андрее. И как мало объясняло.
Валяться в кровати было невыносимо скучно, хотелось отвлечь себя от этой тоски и душного одиночества. Тем более что теперь у неё был замечательный пример того, с кем и как можно и нужно проводить время.
Выбравшись из постели, Вика долго и медленно разбирала вещи на полу, раскладывая их обратно на полки в шкаф. То и дело присаживалась на кровать, когда нога начинала болеть от излишнего давления. Хотелось надеяться, что это скоро пройдёт, потому что быть запертой дома было невыносимо. Андрей не сможет носить её на руках вечно, как бы ни мечталось об этом. Даже сейчас он не с ней, а занимается своими делами в собственной жизни.