(не) Твоя

— Ты бредишь!

— Не дерзи!

— Почему стоит тебе появиться у меня возникают проблемы? — сама не знаю что с моим голосом, но я говорю шепотом

— Не правильный вопрос, попробуй еще раз, — его губ касается едва заметная улыбка, — покажи мне как рада меня видеть, — он демонстративно раскрывает руки, показывая, что готов принять в свои объятия

— Ты сдурел? — пытаюсь прийти в себя, смотрю на осколки, чувствуя как воздух густеет между нами, боюсь поднять глаза. Оценивая масштаб ущерба нервным движением заправляю за ухо выпавшую прядь.

Еще шаг. Алан очень близко. Затем неконтролируемый жар, возникший в местах касания его пальцев на изгибе локтя. — Тсс, Алена, — рука Алана на моей талии, — прекрати со мной воевать

— Что ты делаешь? — воздух застревает в горле, как только мужские пальцы начинаю водить водят по локтевой ямке. Вверх-вниз.

Сглатываю, стараясь привести в порядок ураган собственных эмоций.

— На что похоже? — его лицо в миллиметре от меня, ледяные мурашки бегут по закрытым тканью плечам.

Упираюсь ладонями в грудную клетку. Резкий рывок и Алан впивается в губы, сминая их поцелуем.

Никакой нежности. Ни капли сомнения или промедления в действиях. Не спрашивая согласия, он погружает мое тело в капкан своих объятий.

В животе моментально образуется огромный ком похоти и страха. Он увеличивается в размерах с каждым наглым движением его языка внутри. Перед глазами пелена, тусклые пятна настенных светильников плывут, подобно туману.

Закрываю глаза, отдаваясь порыву:

— Не бойся меня, не надо, — я не понимаю зачем я это делаю, мои руки живут своей жизнью. Обхватываю его шею, сама льну к этому красавчику. Я сошла с ума не иначе, позволяя его рукам трогать мое тело.

Это жест Алан расценивает как полную капитуляцию, продолжает играть с моим языком. Шумный вдох и он снова целует, бережно беря мою голову в ладони. Лицо Алана настолько близко что без труда можно пересчитать каждую его ресничку. Прикосновение пальцев к коже подобны крыльям бабочки, настолько бережными ощущаются касания его щеки. Он снова целует, но уже не пошло, отсутствует грубое сплетение языков, это так ново. Его поцелуи вызывают во мне бурю эмоций, его губы мягкие и деликатные.

Он так умеет?

Натянутые струной нервы слабеют, делаю вдох, туман перед глазами редеет, возвращая четкость зрению.

— Так нравится больше? — поджимаю пальцы на ногах, мне не просто нравится я получаю настоящее удовольствие от того, каким он может быть. В живот упирается каменный стояк.

Тяну носом воздух, когда мягкие губы Алана снова накрывают мои. Одна часть меня кричит мне, что я должна это остановить. Последние остатки разума стоят на своем, напоминая, что я не овца из стада его эскортниц, которых он может иметь каждый день. Со мной не получится так как он хочет.

Мне нужно успокоиться. Сделать это в разы труднее, когда его тело с необузданной и животной энергией.

— Руки убери! — я не уверена что двигаюсь в верном направлении, но и расплыться лужицей у его ног в общественно месте не намерена. Он переходит все границы.

Я на работе, разбила дорогущее вино, Пусть зажимает в подсобке кого-то посговорчивее.

— Ты права мои руки должны находиться не там, — он дергает меня на себя так что мы снова близко и трудно дышать. Его наглые пальцы забираются за резинку эластичных колготок.

Все эти манипуляции Алан проделывает настолько ловко, я не успеваю среагировать, злюсь. Этот мудак улыбается, водя пальцами по промежности.

Я что под кайфом? Почему я позволяю это делать?

Недолго думая на замахе влепляю ему звонкую пощечину.

Его щека моментально краснеет.

Несмотря на то, что кожа ладоней покалывает от удара, пытаюсь убрать его руки, которые каким-то образом уже сжимают нежную кожу промежности. Он отходит на шаг.

Поднимаю глаза и вижу в нем привычную мне злость. Кажется я действую на него как раздражитель. Он смотрит на меня с ненавистью и в то же время я вижу его желание судя по оттопыренной ширинке. ощущение что после пощечины он не может определить какие чувства в нем преобладают.

— Нарываешься цаца, — его глаза сужаются до маленьких щелок.

Мне не нравится этот прищур.

Успокаиваю себя внутренним диалогом: "Он сам виноват" и "он первый начал"

Первое желание сыграть в покорность, броситься в его объятия, усыпить бдительность. Я так бы и сделала, если бы была уверена в себе и в том что смогу потом все это прекратить.

— Отойди мне нужно работать, и собрать осколки, — Алан стоит на месте, демонстративно смотрит на часы, обозначая:

— Одиннадцать, — он тычет в циферблат часов, — твое рабочее время закончилось, — моргаю, его пальцы снова впиваются в мою кожу, сжимают бедра до боли. Что за привычка вести себя как неандерталец?

В ноздри снова ударяет пьянящий голову аромат его парфюма. В моей голове туман перемешанный с запахом его кожи.

Я не знаю к чему приведут все эти игры, фоном слышу его приглушенный голос:

— Осколки не твоя проблема тут есть уборщица, — в его глазах адский огонь желания.

— Простите, — из-за широкой спины Алана я не вижу лица вошедшего

— Исчезни! — Алан грозно рявкает, не удосуживаясь повернуться.

Тот кто случайно наткнулся на нас в подсобке быстро все понимает, удаляется. Мы снова вдвоем.

— Я пошла, — я хочу исчезнуть также как и неизвестный товарищ, внезапно ставший свидетелем наших разборок.

— Это к тебе не относится, — делаю шаг назад, задеваю стекло, которое издает царапающий звук, о поверхность плитки.

Алан переводит взгляд на стекающую красную жидкость уходящая прямиком в подсобное помещение, где еще хранятся запасы алкоголя. Обстановка накаляется до предела.

Мы оба часто дышим. Чувствую себя ринге где передо мной маячит красная тряпка в виде Алана.

Начинаю думать что это такая шутка и судьба решила меня наказать за соблазн которому я поддалась с ним ранее.

Нет, чтобы думать головой, я думаю другим местом., отдаваясь чувствам и эмоциям.

— Иди и забери свои вещи, — Алан проводит рукой по волосам, осматривая пространство вокруг себя, — скажи пусть разбитую бутылку запишут на мой счет. Моргаю.

Он меня отпускает? Готова вознести хвалы небесам, но его голос меняет мои намерения:

— Я с тобой еще не закончил, — мы смотрим друг на друга как два идиота.

— Мне нужно домой, — язык еле ворочается, ощущение будто мне арматура упала на ногу и я испытываю шок.

Что со мной такое?

На что он рассчитывает?

— Отвезу тебя, моя машина у входа на стоянке, — губы до сих пор горят, на языке остался его вкус

Оставляю его реплику без комментария. Во мне слишком много эмоций, я просто не могу ничего придумать, чтобы возразить.

Медленным шагом иду к барной стойке, постоянно оглядываясь будто воровка. Только я ничего не украла.

Трогаю губы руками, надеюсь в полутьме никто не заметит настолько они припухли от вторжений наглого языка Алана.

Руки немного трясутся. Хорошо, что платить мне за разбитую бутылку не придется. И вторая хорошая новость, меня не уволят.

— Ты что в соседнюю область ходила? — Оскар оборачивается, прерывая разговор с официантом. Не поднимая глаз сообщаю что бутылка разбилась по вине гостя ресторана, который просит записать утраченное имущество на его счет.

— Бутылка была последняя? — киваю, потому что подобной марки я там не увидела

— Ладно, — Оскар что-то пишет в блокноте, добавляя, — закажем еще

— Фамилия гостя?

— Мимирханов Алан, — голос предательски дрожит, Оскар отрывая взгляд от блокнота, предостерегает:

— Поосторожнее с ним, — тоже мне новость сказал, я и сама в курсе что из себя представляет этот мажор. Иллюзий не питаю.

— Странно я не видел Ирмы, он обычно без нее не появляется тут, — пропускаю мимо ушел обычный треп этих двоих

С минуту стою и смотрю в одну точку. Потом опомнившись бегу переодеваться.

Быстро проверяю телефон, нахожу в нем сообщение от мамочки: «Алена, солнышко, я убежала на смену, снова вызвали, не переживай, мы отметим твои успехи в следующий раз».