Улица свежего хлеба

Он не был галантным или гибким, явно не умел ухаживать за женщинами. Забава не могла не чувствовать его физического интереса к ней. За время обеда, Алексей ни разу не попытался склонить ее к чему-то такому. Наоборот, казалось, он прекрасно контролирует себя и свои желания. И это сдержанность, закрытость, лишь сильнее разжигало в Забаве нечестивую, разгульную часть натуры, что как чертик, охмеленный от задора, обольщал ее «совратить святого». Она и сама была поражена, насколько сильно ей этого хочется, вопреки здравому смыслу. Вопреки, всем замыслам и планам.

Ее сладкие грезы были прерваны звонком заказчика, уже точно знавшего, что удача повернулась к нему лучшей стороной.

— Забава, добрый день. Надеюсь, вы не забыли про ужин? — спросил Гребенкин.

Она вспомнила, что действительно согласилась с ним поужинать, после того, как появляться изменения в их деле. Это был следующий важный шаг.

Забава вошла в квартиру и, пройдя в спальню, упала на кровать, глядя в потолок. Все складывалось как нельзя лучше. Один к одному. И заказчик будет доволен, и ей будет не сложно получить доступ к проекту и кажется, она нравилась Алексею. И он ей тоже. И именно в этом была проблема. Именно по этой причине она ощущала угрызения совести.

— Помню, — солгала она.

— Заеду за вами, в семь вечера.

Гребенкин положил трубку. А Забава вспомнила о пакете с информацией, что прислал Тимур. Поднявшись, она нашла и раскрыла папку, доставая из нее досье. Следующий час она копалась в интернете, изучая ссылки и жизнь босса.

Интуиция не подвела ее. Бизнесменом Алексей был и в самом деле жестким. История со строительством метромоста и сносом старинных построек, жесткий демпинг цен при монополии на поставку бетона и разработки карьеров песка, с бизнес биографией вопросов не было. Очевидно, что Алексей играл грубо и сметал конкурентов без раздумий.

Другое дело личная жизнь. Информации оказалось не много. Алексей периодически мелькал в местных интернет СМИ. Присутствуя с разными спутницами на городских вечеринках и светских мероприятиях, но ни о его семье, ни о детях ничего не было известно. Единственная большая статья рассказывала о том, как пару лет назад он нашел одного из своих братьев и пока ищет самого младшего. Его брат Владимир Скалов оказался тоже бизнесменом.

К семи вечера Забава была собрана. Она выбрала простые джинсы и строгий сиреневый свитер, хорошо оттеняющие цвет ее локонов. Она убрала волосы в элегантный пучок. Когда спустилась и села в хонду к Гребенкину, тот разочарованный ее внешним видом, хмыкнул.

— Вы не хотите в ресторан, — сообщил он, выключая двигатель.

Забава отметила, как сторож смотрит на их машину, силясь рассмотреть ее спутника в свете горящих ночных фонарей и подъездной лампы.

— Не хочу, — отозвалась она. — Не хотелось бы, чтобы нас кто-то видел.

— И ужинать со мною вы тоже не хотите.

Она выразительно посмотрела на мужчину.

— Я на диете.

— Ладно, — вздохнул он. — Пусть будет по-вашему. Можем поговорить и тут. От вас несколько дней не было ни слуху, ни духу. Я начал беспокоиться, пока не узнал причину такой сильной задержки. Как вы смогли получить такую удобную вакансию?

Гребенкин выглядел немного замаявшимся, удрученным и расстроенным ее словами, так что Забаве стало его жаль. Она видела, что он рассчитывал на приятный вечер в ее компании, и не был готов к отказам. Она смягчилась и подробно рассказала, как все вышло на самом деле. И теперь, она ждала шага с его стороны.

Мужчина наклонился и открыв бардачок, изъял из него толстый накопительный диск с шнуром.

— Здесь все по проекту и даже больше. Есть презентация, материалы по маркетинговым издержкам и конечно, расчеты.

— А инструкция от вас?

Он кивнул, став сосредоточенным.

— Я указал в пояснительной записке, где кроются ошибки. Так что вы все увидите сами.

Он испытывающее, недоверчиво посмотрел ей в глаза, и мотнул головой.

— Я хочу знать, когда вы будете готовы внести изменения. Дайте знать. Для меня этот проект вся моя жизнь.

— Напоминаю, этого может и не произойти, — Забаве было неприятно, вторую встречу подряд расставлять точки на «i». — Пока я только знакомлюсь с компанией «ДОМ» и руководством. И могу сказать, что внешне все выглядит обычно. Более того, у меня сложилось свое мнение относительно Президента компании. Я попала в секретариат приемной руководства компании, но это не означает, что у меня будет доступ к их компьютерам или ГАПоским. Вы же знаете, что ГАПы всегда имеют доступ только к своим проектам и не в курсе того, над чем работают другие.

— Знаю, знаю, но в этом и прелесть секретарей. Они часто имеют доступ туда, куда у остальных нет. Они своего рода лестничные пролеты между этажами в организациях. Так что неважно, с кем именно вам придется работать.

Забава кивнула, чувствуя, как ее душит раздражение и хочется быстрее уйти.

— Хорошо. Я изучу данные и дам вам знать, когда соберусь действовать, — произнесла она, нажимая ручку на двери.

Гребенки настойчиво придержал ее за локоток.

— Забава, не обманывайтесь, насчет Скаловых. Они волки в овечьих шкурах. Эти люди ни перед чем не остановятся. И если вы попадетесь, они сожрут вас живьем. Особенно их начальница отдела безопасности. Снежана Хэмильтон. Белобрысая пиранья, обладает не человеческим чутьем. Этим людям не незнакомо чувство милосердия. Они не прощают ошибок.

Забава потянула локоть к себе, но выходить из машины не спешила.

— Почему вы так считаете?

Если Гребенкин что-то знал о них, ей тоже не помешает. Чем больше информации, тем лучше. Ей ужасно не хотелось признаваться самой себе, но она отчаянно искала способ погасить растущую симпатию к Алексею. И к своему удивлению, думала о нем все время. О его улыбке, смеющихся глазах, о том, как соблазнительно выглядит его шея с расстёгнутым воротом рубашки, и какие у него прекрасные руки. Он держал ее тогда за талию так нежно, так бережно и в тоже время уверенно сильно.

— Потому что, — Гребенкин облизнул губы, опускаясь взглядом по соблазнительным изгибам женской фигуры. — У Казачей слободы до сих пор живет их мать. И они делают все, чтобы получить этот проект, а затем снести там все.

— И что?

— Они не помогают ей, много лет. Делают вид, что ее не существует. Она живет на нищенскую пенсию, в доме, где нет ни отопления, ни каких-либо удобств. В полном одиночестве. Брошенная и забытая. Это при живых-то, успешных сыновьях. Скажите, насколько нужно быть бессердечными, чтобы так поступать с собственной матерью?

— Это личное дело каждого, — ответила она, вспоминая слова Алексея. Стараясь побыстрее завершить разговор, толкнула дверь. — Я изучу это в течение месяца.

Только сейчас она поняла, что ей нечем дышать в салоне машины. Слишком в нем оказалось натоплено, слишком стесненно, не хватало пространства.

— Позвоните мне, когда будете готовы внести изменения, — попросил Гребенкин. — Буду ждать звонка.

— Ладно, — выговорила Забава холодным тоном и захлопнула дверь.

Ее обуревали не хорошие предчувствия. Только теперь она четко осознала, что ее напрягает вся ситуация. Вся целиком. Она вызывала в ней смятение. Ей не приятна сама мысль, что она ходит меж двух огней, не говоря уже о том, что во всем этом участвует. И все же, Забава тяжело вздохнула, запирая дверь квартиры и вставляя шнурок от жесткого дискового накопителя в ноутбук, все же это происходило. И она делала свое дело. Она напоминала себе причину, почему. Ей необходимо помочь семье. Если ситуацию не изменить, мать быстро угаснет, не станет бороться с новыми реалиями жизни. А Тимур один явно не справляется, раз привлек ее к этому. Она не может подвести собственную семью, чтобы она не чувствовала и не испытывала глубоко в душе.

Глава 7

То, что Забава бойкая, Алексей понял сразу, как только увидел ее сидящей в снежной луже. Сначала, он испугался, подумал, сбил первокурсницу или того хуже старшеклассницу. Поэтому, настоял на медицинском осмотре. И какого было его изумление, когда она умылась и привела себя в порядок. Сногсшибательная красавица, от одной ее улыбки, у него перехватило дыхание, пока он с восхищением разглядывал девушку. Тепло разливающееся в его груди четко указывало на то, как сильно нравится ему то, что он видит. И более того, он тут же захотел стать ближе, ощущая невероятный душевный подъем от желания узнать о ней все.