Не случайно

— О, как ты заговорила. А я, Поля, женат! И как мне живется, как ты думаешь, когда жена постоянно торчит на работе, а когда дома — ночует то в детской, то на диване. Я секса хочу, Полина! А ты меня игнорируешь! Что ты за жена тогда?!

— А я не хочу с тобой секса, Дима! — выпаливаю я прежде, чем понимаю, что сказала. — Ни секса не хочу, ничего! Давай разведемся!

— В смысле, разведемся?! — он выходит из себя. Подходит ко мне и хватает за плечо так, что завтра однозначно будут синяки. Я стою в брюках и лифчике, рубашку успела снять и держу ее в руке. — Какой, нахрен, развод, Поля? Я не дам тебе развод! Ты не уйдешь от меня! — кричит он.

— Отпусти, Дим, хватит орать! — отвечаю, повышая голос. Он переводит взгляд на мою грудь. Дыхание его учащается.

— Поля, — выдыхает и прижимает меня к себе. Начинает влажно целовать мою шею и плечи. От него опять пахнет пивом, что заставляет меня задержать дыхание. К горлу подступает комок тошноты, пытаюсь вырваться, но хватка у Димы крепкая.

— Я так хочу тебя, Поля… Я так соскучился по тебе… — в перерывах между поцелуями шепчет он. Я изворачиваюсь в его руках и попадаю коленом ему в пах.

Дима матерится и с размаху отвешивает мне пощечину. От неожиданности падаю на пол. Слезы брызгают из глаз, в голове туман, щеку жжет огнем.

— Что ты за сука! Сама виновата! — зло выплевывает Дима и начинает движение ко мне. Я не знаю, откуда во мне берутся силы, я отталкиваю мужа и срываюсь с места. Забегаю в ванную и закрываю дверь на щеколду. Что же делать? Слезы продолжают катиться по щекам, я всхлипываю. В дверь начинает молотить кулаком Дима.

— Поля, не дури! Ты сама виновата! Ну, разве можно говорить своему мужу такие слова? Я вспылил! Давай, открывай!

Я не отвечаю, умываюсь холодной водой и смотрю на себя в зеркало. Вдоль виска начинает опухать. Вот черт, завтра у Мартынова встреча, а я с фингалом! А день так прекрасно начинался! Достаю из кармана брюк мобильник. Кому позвонить не имею понятия. Ольку тревожить не буду, она не сможет найти управу на Диму, тем более он пьян. Всхлипываю, жалея себя. Экран телефона загорается, звонит Мартынов. Господи, какой стыд. Еще не начала работу, а уже подвела его. Поднимаю трубку, ничего не говоря.

— Полина, я на счет завтра хотел уточнить…

Всхлипываю, не могу ничего сказать. Зачем я вообще ответила на вызов.

— Полина, ты что там, плачешь что ли? — он осторожно спрашивает, а у меня начинается настоящая истерика. — Полина! Поль! Что произошло, — в его голосе беспокойство. — Поля, ты где? Что случилось? Не молчи! Где ты?

— Я дома, — выдавливаю из себя слова и всхлипываю вновь.

— Поль, никуда не уходи, я еду… — он завершает вызов, а я думаю про себя, ну куда я могу уйти? Как же жалко я сейчас выгляжу… Тушь растеклась по щекам, нос распух. Меня опять накрывает истерика, но реву беззвучно, оседая на мягкий коврик перед раковиной. Дима продолжает барабанить в дверь, но я не отвечаю, и он говорит что-то вроде: «Ну и сиди там дальше, истеричка б…ть», и в последний раз чем-то шарахнув по двери, уходит. Я слушаю его отдаляющиеся шаги и немного успокаиваюсь.

Не знаю, сколько так сижу. Прихожу в себя от звонка во входную дверь. Дима ворчит, что не дают ему смотреть фильм, но идет открывать. Прислушиваюсь, Дима громко возмущается:

— Какого черта, б…ть!

Дальше торопливые шаги, какая-то возня в коридоре.

— Да кто вы такие, мать вашу!

Слышу шаги в сторону двери, за которой прячусь и сжимаюсь еще больше.

— Полина… — знакомый голос звучит приглушенно из-за двери. Ручка приходит в движение, но щеколда не дает двери открыться. — Поль, это я, открой, пожалуйста, дверь, — просит Мартынов. Мартынов!

Я медленно, держась за раковину, встаю и открываю щеколду. Дверь тут же открывается и на меня смотрит три пары глаз: Мартынова — обеспокоенные, Василия — злые и мужа — удивленные. Василий заломил руки Димы за спину, от этого муж сложился почти пополам. Оценить ситуацию не успеваю, Мартынов заходит в ванную комнату, отчего свободного пространства почти не остается. Осматривает меня и, быстро сняв с себя пиджак, заворачивает меня в него. Какой стыд! Я и забыла, что без рубашки стою!

Мартынов обнимает меня, поглаживает успокаивающе по спине.

— Зая, я не понял, это что за хмырь… — Дима не успевает закончить, Василий поднимает его заломанную руку выше, отчего муж почти заваливается на пол и кричит.

— Куда его, Максим Георгич? — спрашивает Василий у Мартынова.

— В кухне закрой и присмотри, — отвечает Максим и, дождавшись, пока Василий скроется из коридора, аккуратно отстраняет меня от себя и командует:

— Поль, ты здесь не останешься! Вещи собери себе и детям, на первое время. Все необходимое. И переоденься.

Он провожает меня до спальни и оставляет собирать вещи. Я не спорю, все равно рано или поздно я бы ушла. Так хоть стыдно не будет перед людьми, что бросила мужа. Он сам заслужил все, что происходит. На кухне раздаются голоса. Дима что-то пытается говорить, Мартынов тихо отвечает. Мне не слышно, дверь в мою комнату закрыта. Быстро переодеваюсь в леггинсы и футболку. Скидываю в дорожную сумку все подряд из шкафа, выхожу из комнаты. Разговоры стихают и три пары глаз провожают меня до двери в детскую. Дима пытается мне что-то сказать, но Василий останавливает его одним взглядом. Грозный он мужик все-таки.

Быстро собираю вещи детям, учебники и принадлежности для рисования Нике, любимые игрушки Макару. Когда выхожу из комнаты, вижу, что собранные ранее сумки уже стоят в коридоре. Мартынов забирает у меня еще две детские сумки и несет к выходу. Я даже не спрашиваю, куда он меня повезет. В любом случае, там будет спокойнее, чем здесь.

Дима молча наблюдает за всем действом, в глазах непонимание. И я не хочу ему ничего говорить. Вспоминаю, что оставила телефон в ванной на раковине. Вхожу, скидываю в большую косметичку все свои баночки и детские принадлежности, беру телефон и выхожу.

Василий забрал все сумки и покинул квартиру. Мартынов стоит возле входа в ванную и ждет меня.

— Все собрала?

Я только киваю, а он берет меня за руку и выводит из квартиры, громко захлопывая за нами дверь.

Спускаемся в лифте молча. На улице возле подъезда нас уже ждет Василий. Он открывает заднюю дверь Эскалейда, Мартынов усаживает меня на сиденье. Сам обходит автомобиль и садится рядом со мной. Василий запрыгивает на водительское сиденье. Мы выезжаем из двора. Из меня начинает волнами выходить адреналин, потряхивает. Сжимаю и разжимаю кулаки, пытаясь справиться с дрожью. Мартынов пододвигается ближе и берет меня в медвежьи объятья. Кладу голову ему на плечо и прикрываю глаза. Так стыдно, что он стал свидетелем нашего с Димой скандала. Хотя, если бы не он, неизвестно, что было бы дальше…

Я вдыхаю аромат мужчины и немного расслабляюсь. Мартынов поглаживает меня по спине, успокаивая. Не понимаю, в какой момент я погружаюсь в сон.

Максим

МАКСИМ

Когда Полина уходит, я пытаюсь работать. Почему пытаюсь? Потому что не могу сосредоточиться! Перед глазами возникает образ хитрой лисицы и ее «Как скажешь, шеф».

Улыбаюсь во все тридцать два. Нет, это не дело. Выключаю ноут. От меня сегодня все равно толку мало. Выхожу в приемную, Наде говорю, что мне нужно уехать. По пути к машине мне звонит Константин Черный, с которым завтра назначена встреча и говорит, что у них форс-мажор, переносит встречу на следующую неделю. Черт, не к месту это все. Набираю Полине, садясь в Эскалейд. Показываю Василию, чтобы подождал. Он молча кивает, наблюдает за мной в зеркало заднего вида. Полина берет трубку не сразу, слышатся какие-то странные звуки и эхо. А потом я различаю тихий всхлип. И меня накрывает волнением. Полина плачет, сквозь слезы говорит, что дома. Василий обеспокоенно смотрит на меня, когда я называю адрес Полины. Срываемся с места. Доезжаем быстро, терпения ждать лифт нет, поднимаемся на этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Зажимаю звонок и жду. Долго никто не открывает, а потом раздается поворот защелки и в дверь высовывается голова, как я понимаю, мужа Полины.