Страница 27 из 60
— Ты думаешь, что их дружбаны ходят по рынку и проверяют?
— Лучше перестраховаться. Ведь если выставлю десять одинаковых щитов, то ни у кого вопросов не возникнет.
Согласившись с моими аргументами, Витька замолчал.
Мы закончили упаковываться и тихо выглянули за «штору». Никого не увидев, вышли на горный лужок и направились к машине. В полном одиночестве вышли к сухому ручью, но когда прошли мимо «острова», где я собирал «доминошки», нас атаковали. Двое летунов, скорее всего, те самые, что кружились чуть в стороне от нас.
Шёл спокойно, никого не трогал, как вдруг получил извещение о нападении, и через две секунды броня потеряла двести пунктов защиты. Витьке, скорее всего, тоже досталось, так как он крикнул:
— Шайзе! Говорил тебе, что нас выслеживают. Ты сможешь их снять?
— Нет, до них больше двух километров. Побежали, за камень спрячемся.
Получив ещё по три попадания каждый, мы укрылись за большим обломком скалы, валявшимся посередине долины.
— Они сейчас облетят и продолжат расстрел! Ещё шестнадцать попаданий и нам крышка!
— Квас-эль, как ты говоришь!
Скинув со спины рюкзак, я вытащил четыре щита и стал скручивать медной проволокой, оставшейся от изготовления рекламного баннера «Покупаю».
— Что делать собрался? — не понял Витька.
— Помнишь, в детстве мы снежные крепости строили?
— Когда ты с фанерными загородками жульничал?
— Такой ход называется военная хитрость. Помогай! Оттаскивай рюкзаки в то углубление в скале, а снаружи сборной конструкцией закроемся.
Воздушные киллеры поступили грамотно, один зашёл снизу по течению пересохшего ручья, а второй сверху. Они снова открыли по нам перекрестный огонь, но попадания теперь отражались от щитов, а мы из бластеров стали их регулярно задевать.
Покружив над нами минут пять, летуны поняли, что план провалился, и скрылись за камнем. Витька собирался пойти на разведку, но я предложил несколько минут подождать.
И только мы собрались выходить, вдруг в скафандре раздался сигнал о новом нападении. Противник завис в шестистах метрах сбоку от нас и приготовился стрелять. На непонятно каких инстинктах я отбросил бластер, взял свою пушечку и снял с предохранителя. Прицелиться не успел, как прямо перед нами рванул заряд плазменной винтовки.
Моя баррикада приняла часть удара на себя и защитила от взрыва, но всё равно меня оглушило и сильно встряхнуло. В голове мелькнула только одна мысль: «У меня есть лишь секунда, пока накачивается сжатый воздух для следующего выстрела»!
Так как «пушечка» уже оказалась готовой для стрельбы и даже упёрта в плечо, мне только оставалось захватить цель, совместить перекрестие с расчётной точкой и выстрелить!
Пока летел снаряд, в нас несколько раз попал второй летун из лучевой винтовки, но я на такие мелочи не обращал внимания. Витька вступил в перестрелку, прикрываясь подобранным щитом, а у меня имелся другой противник, представлявший для нас наибольшую угрозу.
Снаряд попал в цель и взорвался, но летун продолжал парить, заходя на широкий разворот. Нажав на спуск второй раз, снова попал, раздался взрыв, но полёт продолжался! И лишь после третьего снаряда у киллера оторвались крылья и тело камнем понеслось к земле.
Переключившись на второго летуна, я вдруг увидел, что он перестал нас обстреливать и на большой скорости несётся к первому. Пришедшая в голову мысль оказалась до ужаса простой: сейчас заберёт упавшую на землю плазменную винтовку и попытается нас прикончить. А там пятьдесят зарядов, в отличие от моих семи, и трёх уже нет.
Ни секунды не раздумывая, принялся стрелять с минимальными промежутками, и все снаряды ложились точно в цель. Наверняка у летунов имелась одинаково хорошая броня, и пары попаданий оказалось мало. А как только второй потерял крылья и тоже стал падать, крикнув: «Витька, за мной!», я бросился к точке приземления.
Когда мы добежали до места, а упали летуны почти рядом, буквально в десяти метрах друг от друга, Витька вдруг остановился, срывающимся голосом сказал: «Одна из них девчонка!» и замер столбом.
— Какая разница, кто тебя собирался убить? — возмутился я.
Пока мне приходилось подбирать и складывать в запасной рюкзак трофеи, мой напарник так и продолжал стоять. А у меня мозг ещё не переключился из боевого режима, продолжая оценивать угрозы. Ведь нападающих могло оказаться больше, и если к летунам подоспеет подкрепление, у меня в обойме всего один снаряд. Сейчас уже понимал, что свалял дурака, не взяв дополнительного боезапаса, хотя бы неполную пачку мог прихватить. Ведь, собираясь, думал, что пойдём хожеными тропами и вдвоём, зачем тащить лишний вес?
И лишь после того, как удалось найти плазменную винтовку, завалившуюся в трещину между камнями, я успокоился. А проверив, что оружие не пострадало и в обойме осталось сорок девять зарядов, расслабился почти окончательно. Теперь можно и повоевать, разве что, против нас прикатят что-нибудь совсем убойное, вроде противотанковой пушки.
Собрав два комплекта одинакового вооружения: крылья, тяжёлая броня с защитой по пять тысяч, щит, лучевая винтовка, бластер, поясная сумка, нож, разгрузка, убрал всё в трофейный рюкзак. Плазмгевер (как называл Витька длинноствольное плазменное оружие) решил оставить при себе — мало ли какое ещё нападение случится.
Но когда я вернулся к напарнику, он всё так же стоял перед мёртвой голой девчонкой и беззвучно шевелил губами. Чтобы сдвинуть ситуацию, сказал нарочито громко и бодро:
— Витька, ахтунг! Сейчас трупы камнями закидаем и валим отсюда.
— Нет! — вдруг резко дёрнулся мой напарник. — Мы должны позвать на помощь.
— Сдурел? Им уже не поможешь, даже если прямо сейчас засунешь в самую лучшую медицинскую капсулу. А Вениамину ты что объяснишь? Где у тебя доказательства, что они напали, а не наоборот?
Почти минуту Витька на меня смотрел непонимающим взглядом, а затем изрёк:
— Их надо похоронить. Вместе. По-человечески.
— Тогда бери девку за ноги и тащи к чуваку.
— Нет! Не смей! Я сам, отойди.
К моему удивлению, Витька взял щит, которым закрывался от лучевой винтовки, и принялся, словно большим детским совком, копать в песке пересохшего ручья могилу. Не став мешаться, отправился за нашими брошенными вещами.
Щиты остались целы, только взрывом разбросало в разные стороны, разорвав толстую медную проволоку. Самый ближний подобрал мой напарник, а остальные три нашлись на дне сухого ручья. Упаковав всё обратно, проверил, что ничего не оставили, взял два рюкзака и пошёл обратно.
Думал, что Витька уже управился, но нет, как раз поднял девчонку на руки и понёс к могиле. Худая, угловатая, высокая, почти без сисек. Ей, наверное, ещё и восемнадцати нет, а полезла в войну поиграть.
Когда Витька закопал могилу при помощи трофейного щита и принялся носить камни, я присоединился, и над захоронением довольно быстро вырос холм высотой по колено.
Мы ещё немного постояли, и вдруг почти одновременно увидели, что в нашу сторону натягивает чёрную тучу. Я сразу себе представил, что может случиться на дне ущелья во время потопа, и крикнул:
— Всё, валим отсюда! Сейчас дождь начнётся, ты сам говорил, что если ручей поднимается, то не пройдёшь!
Витька, меланхолично глядя на тучу, равнодушно сказал:
— Уже не успеем. Надо высокое место искать, чтобы поток переждать.
Мне его настроение совершенно не нравилось, каких-нибудь таблеточек попить точно не помешает.
— Доставай крылья и полетели!
— У меня только без груза получается.
— Хрен с тобой, лети так, баулы перетаскаю!
Спрятав свой и Витькин рюкзаки в трещину на стенке ущелья, я надел трофейные крылья и принялся подгонять своего напарника:
— Шнеле! Не тормози! Доберёмся до машины, там меня подождёшь.
Хоть мне ещё ни разу не доводилось летать с грузом, но оставалось тешить себя мыслью, что если в большом рюкзаке восемнадцать килограмм, то суммарный вес получится меньше Витькиного. А чтобы приноровиться, первый раз надел более лёгкий, с трофеями от летунов.