Не совсем запад

— Зачем тебе душ и туалет, если скафандр за телом ухаживает и роль сортира исполняет? А как накопим денег, можно в квартиры переехать. Неужели у нас на одну бытовку не хватит? На что ещё средства потребуются и сколько? Крылья для двоих имеются, броня есть, оружие тоже.

Витька замолчал, на ходу, пиная мелкие камушки, а потом выдал:

— Понимаешь, с родителями придётся разругаться навсегда. Не простят они, что я всё бросил и свалил. А вдруг не получится и придётся возвращаться? Из спортивного лагеря ещё можно вернуться. А если сбежал из дома, то окончательно.

— С чего ты взял, что может не получиться?

Повисла ещё одна длинная пауза, но мне показалось, что лучше не давить на партнёра, а дать выговориться.

— Там уровни у всех намного выше. А я по стрельбе никак пятёрку перепрыгнуть не могу. Хотя, когда с Гошей хожу, по всем воронам холостыми палю. И летать ты за один день научился. А у меня порхать и сражаться, как тот хрен с горы делал, ни за что не получится.

— Дались тебе полёты, первое время так походим.

— Нет там ничего рядом. Ближайшие точки в тридцати километрах от площадки начинаются. И те уже давно выбраны. А горы такие, что не пройдёшь. Только по воздуху.

— И как же тогда люди тяжёлые предметы вывозит?

— На больших крыльях, что по двести килограмм поднимают. А может ещё есть способы, не знаю.

Дальше мы молча карабкались до трёхметровой «ступеньки», к которой мне пришлось пристраивать лесенку из камней. А когда поднялись на зелёный лужок, я показал на сооружённую мной могилу:

— Здесь разбившегося летуна обнаружил. Тело в землю вбило, броня в шар собралась, а крылья метров на пятьдесят отлетели.

— И ты кому-нибудь сообщил?

— Нет, не стал. Собрал трофеи и похоронил, как сумел.

Витька отошёл чуть назад и внимательно посмотрел наверх:

— Скорее всего, об скалу шандарахнуло. При сильном ударе крылья отстёгиваются. А если с такой высоты упасть, никакая броня не спасёт. Мне наставник рассказывал. При полёте следует держаться дальше от гор и ущелий. Там такие сильные порывы ветра образуются, что впечатает в стену и привет родным. Потому и получается, что мы приедем на Алтай, а работать не сможем. Придётся сначала долго заниматься. Там есть специальные тренировочные площадки со сложными скалами и ветрами. Летишь со страховым поясом и пытаешься пройти. Не получилось, тебя спасают.

— И сколько времени такая учёба занимает?

— По-разному. Некоторые месяцами тренируются, а потом отказываются. Уезжают ни с чем. Не знаю я, сколько денег понадобится. Ты всё продемонстрировал что хотел?

— Предлагаю исследовать это узкое ущелье, ведь летун здесь что-то высматривал.

Пройдя по зелёному лужку, мы с Витькой вошли в узкий каньон между высокими скалами. Всё дно оказалось усеяно крупными и мелкими обломками камней, нападавшими сверху, наша скорость передвижения замедлилась. Чтобы разогнать зловещую тишину, я решил спросить:

— Твой наставник говорил, на каком принципе работают крылья? Ведь там ни пропеллера, ни турбины нет, а тяга всё равно непонятно откуда берётся.

— Никто не знает. Неизвестное нашей науке явление. Предполагают, что двигатель крыльев умеет каким-то образом отталкиваться от земли. Потому на них нельзя подняться высоко.

— А энергия откуда берётся?

— Большая часть ранца — накопитель. А сами крылья работают, как солнечные панели. Когда надеваешь, на экране появляется слот, там заряд видно. И большой шаттл также работает. Нижняя часть корпуса — сплошные элементы питания.

— Получается, они тоже только низко летать могут? А как же подниматься на орбиту?

— Не знаю. Думаешь, те ребята, кто разобрался с инопланетным самолётом, горят желанием поделиться информацией? Да и кому твой космос нужен? А крылья наверху точно перестают тянуть, на себе прочувствовал. Один раз наставник приказал мне выше облаков подняться. Знаешь, какие ощущения там? Смотришь вперёд так, что глаза готовы вывалиться, а скорость падает. Думал, помру, но выжил, как видишь.

— И как ты с такой высоты спускался?

— Сорвался в штопор. Ближе к земле тяга появилась. Удалось выровняться. Скорость в фиолетовый сектор залезла. А трясло так, будто крылья сейчас переломятся, словно спички.

Пройдя два километра по камням, мы вышли на очередной лужок, здесь скалы расходились в стороны, и солнца попадало больше. Когда мы вступили на траву, Витька вдруг остановился:

— Ты тоже увидел?

— Где?

— Слева что-то блеснуло.

— Солнце от камня отразилось?

— А пойдём и проверим!

У Витьки пробудился прямо-таки охотничий азарт, хотя только что шёл, как на собственную казнь. Мы вернулись немного назад, снова увидели блестящую точку и пошли в том направлении. Метров через двести поняли, что свет исходит из небольшого грота, мой напарник не выдержал и побежал вперёд, а я следом.

Когда мы вошли в тёмный провал, Витька включил маленький инопланетный фонарик — оказалась в разгрузке такая диковинка. Наверняка на центральной толкучке брал, а мне, паразит, не купил. В пещере обнаружились самодельные полки с бластерами, лучевыми винтовками, щитами, накопителями и прочим ходовым товаром.

— Вован, ты гений! — закричал Витька и с силой врезал меня по плечу. Не ожидая такого, я чуть не упал, приземлившись на одно колено. — Сейчас всё погрузим, сдадим Гоше на реализацию, выкупаю у тебя крылья и можно ехать!

— Секунду! Понимаю, он твой друг и всё такое, а теперь представь, что ровно половину склада придётся подарить Гоше за просто так. Нормально?

— И что ты предлагаешь? Все продавцы столько требуют, когда берут товар на реализацию.

— Можно самим торговать по очереди, один на толкучке, второй тренируется.

— Тогда надо склад арендовать, в ячейку такое не влезет. А вдруг не получится?

— Если облажаемся, всегда сможем сдать оптом за полцены.

— Набиваем рюкзаки и валим?

— Да, только на входе болтается наполовину оторванная занавеска из плотной ткани, надо бы на место приладить, чтобы другие не увидели.

— Ты собираешься оставлять артефакты здесь?

— Если посмотреть по количеству пыли, люди в пещере уже два года не появлялись. Да и по любому нам сюда придётся раз двадцать ходить, не меньше! Кстати, почему на инопланетных вещах грязь не задерживается?

— Кто его знает. Вопросики у тебя.

«Штора» оказалась тяжеленной и, как сказал Витька, возможно, даже со свинцовыми нитями, так как через неё склад совершенно не «светился». Местные умельцы на заклёпках прикрепили ткань к стальному уголку, прибитому двумя анкерами над входом в пещеру. Один от времени расшатался и вывалился из отверстия, или ветром раскачало, кто знает?

Пододвинув одну из полок, мы вдвоём подняли штору и камнем загнали анкер на место. А затем, набив рюкзаки самым ходовым товаром, отправились к машине.

Мы уже почти дошли до горной речушки, и я наконец-таки решился рассказать моему партнёру всю правду:

— Здесь они на меня напали, шестеро против одного.

— Кто?

— Грабители, называвшие себя поисковиками. Устроили мне засаду, а чтобы их никто не видел, сидели без скафандров, все яркие артефакты в щели прятали. Туда меня пропустили, а когда шёл обратно с добычей, напали. Шестеро человек, вооружённых бластерами и поглощающими щитами. Если бы шёл с другим оружием, меня поджарили за две минуты, и броня с четырьмя тысячами защиты не помогла.

— И ты их из своей пушки укокошил?

— Нет. У летуна подобрал плазменную винтовку с пятьюдесятью зарядами и двенадцатью выстрелами положил всех шестерых разбойничков. Если не веришь, покажу, где они сидели, там их обычная одежда осталась валяться.

— Раз говоришь, так и есть. Шайзе! Тогда вообще непонятно, кому можно доверять.

— Наверное, никому. Мне трофеи с грабителей тоже надо реализовать, наверняка и у тебя излишки есть. Предлагаю такую схему, кто из нас двоих приносит личный артефакт, сразу забирает себе пятьдесят процентов. А вторая половина с продажи пойдёт в общий котёл, да и вообще, вся выручка от торговли пусть пока на счёте фирмы собирается. Неважно, больше ты продал или меньше.