Бандиты

– Слушай, делай что хочешь. Мне нужно только, чтобы он меня узнал. Если не догадается сам, я скажу ему, кто я.

– Раньше ты ничего об этом не говорила.

– Мне казалось, это само собой разумеется.

– Ты сказала об этом Рою?

– Нет, мы не говорили об этом.

– Рой пошел покупать карнавальные маски. Хочет взять черные, чтобы полковник принял нас за негров.

– Джек, это серьезно, – проговорила Люси. – Для меня это важно, очень важно.

– Как хочешь. Но если ты скажешь об этом Рою, он точно бросит дело.

– Почему?

– Сама подумай, что ты несешь. Он тебя опознает, и копы первым делом спросят, кто был с тобой. Поведут тебя в женское отделение тюрьмы и предупредят, сколько лет тебе предстоит там провести. Потом смягчатся, предложат сделку и снова зададут вопрос, кто с тобой был.

– И ты думаешь, я вас выдам?

– Рой не станет рисковать.

– Я тебя спрашиваю, – повторила Люси. – Ты думаешь, что я выдам?

– Всю неделю мы обсуждали, что да как. Ты ничего не говорила, а теперь вдруг – на тебе.

– Джек! – почти выкрикнула она. – Ты думаешь, что я выдам вас?

Она глядела на него в упор, требуя ответа, и он сказал:

– Лично я считаю, что ты ни слова не скажешь, даже под пытками, но попробуй убедить в этом Роя.

– Может, до этого и не дойдет, – сказала она. – Но раз ты доверяешь мне, то этого достаточно, верно?

Она приперла его к стенке. Синий платок, из которого Джек намеревался соорудить маску, лежал у него в кармане пиджака, готовая к действию «беретта» упиралась в пояс.

– Наверное, достаточно, – согласился он. Пока хватит и этого. – А как ты доставишь туда деньги? – поинтересовался он.

– Через монастырь, – ответила Люси. – Переведу в банк Леона, у сестер там есть свой счет.

– А сама-то не собираешься в Никарагуа?

– Я подумывала об этом.

– Но не в монастырь?

– Я больше не сестра Святого Франциска. Правда, я не знаю, кто я теперь.

– Сестра Святого Франциска Стигматов, – задумчиво проговорил Джек.

Люси улыбнулась, припоминая.

– Мне было девятнадцать лет, от одного слова «стигматы» у меня мурашки бегали по коже, я повторяла его про себя снова и снова. – Она смотрела на Джека, но ему казалось, что взгляд ее обращен вовнутрь.

Она стала рассказывать, как она молилась о видении, о настоящем мистическом опыте, как она верила в девятнадцать лет, что Бог пошлет ей это видение – скоро, только точно неизвестно, когда именно. Она никому раньше не говорила, а Джеку рассказала, как приподнималась на цыпочках, медленно поднимала руки, сосредотачивалась, воображала себя невесомой, ожидая чуда левитации – любовь Божья вознесет ее, как вознесла святого Франциска. Она сказала, что пыталась представить себе мистический опыт, и решила, что раз экстаз происходит не в уме, значит, его испытывает тело. Она стала задумываться: если это переживание телесно, похоже ли оно на земную любовь, на то, что происходит, когда мужчина и женщина занимаются любовью. Глаза их встретились, и Джек заранее угадал, что она скажет:

– Я не знала, что такое земная любовь. Мне еще предстоит это выяснить.

Она говорила спокойно, тихим голосом. Они сидели в гостиничном номере, было половина второго ночи. Люси смотрела на него и ждала ответа.

– Люси… – только и сумел выговорить Джек. Поднялся на ноги, склонился над ней, и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем он протянул к ней обе руки, поднял девушку из кресла, прижал ее к себе. Прижал с нежностью, с любовью.

– Я буду держать тебя вот так, – пообещал он. – Просто буду держать тебя.

– Мы могли бы лечь? – у самого его уха прошептала она.

25

Рой уснул на заднем сиденье «мерседеса» в подземном гараже отеля «Ройял-Сонеста». Когда Джек распахнул переднюю дверцу и скользнул на место водителя, Рой широко раскрыл глаза и спросил, который час.

– Без четверти восемь. Где их машина?

– Во второму ряду, шестая. Пойди посмотри. Я поставил нашу так, чтобы сразу выехать. Чем там заняты наши сборщики бананов?

– Да ничем.

– Девки всю ночь проторчали?

– Нет, уже ушли. А ты не слышал?

– Господи, уже без четверти восемь. Вот уж не думал, что мне придется снова нести ночное дежурство, чтоб ему пусто было.

– Нечего жаловаться, ты хорошо спал.

– Много ты понимаешь.

– Где Каллен?

– Понятия не имею. Я заглянул в логово Дарлы, барабанил в дверь, но никто не ответил. Либо его прямо в седле хватил удар и она отвезла его в больницу, либо он свалил.

– Ему и идти-то некуда.

– Он большой мальчик, – возразил Рой. – Тупой как пень, мать его, но вполне совершеннолетний. Я свел его с Дарлой и сказал ей: «Ну-ка, лапонька, постарайся оттрахать его так, чтобы со старика носки свалились», а она мне: «С какой стати ты так выражаешься?», а я сказал: «С той стати, что в дерьме получше твоего разбираюсь». Ну, а ты как? Вы с сестричкой хорошо позабавились, на хрен, пока я тут в гараже торчал? Где она есть?

– Готовит кофе.

– Господи, хоть бы и мне принесла чашечку.

– Она так и собирается сделать.

– Ты не подслушивал под их дверью?

– К пяти утра они угомонились и уснули.

– Еще бы.

– Их судно сегодня утром отплывает, – сказал Джек. – Даже если они и не собираются плыть на нем, они должны уже скоро проснуться и что-то предпринять.

Взгляд Роя скользнул мимо Джека в сторону выезда на улицу Бьенвилль. Отсюда он мог видеть нижний этаж гостиницы «Сент-Луис», стоявшей напротив «Ройял-Сонесты», вернее, часть первого этажа – большой четырехугольник, залитый солнечным светом. Обзор отчасти загораживал охранник, сидевший на стуле возле гаражных ворот.

– Деньги уже у них, – сказал Рой. – Надо взять их прямо тут. Ловить их на шоссе – полная ерунда, сам понимаешь.

– Ты достал маски?

– К черту маски.

– Значит, забыл?

– Не собираюсь я надевать твою долбаную маску! На карнавал не надевал, а теперь с какой стати? Этот парень меня в лицо не знает, ты можешь себе утиральник на рожу повязать, Люси пусть сидит в машине, от нее так и так никакого проку. Черт, тут их и накроем. Я что думаю: деньги в машине. Будь у меня при себе инструменты, вскрыли бы, и все дела.

– Не такие же они идиоты, чтобы оставлять деньги в машине.

– Вот именно: никто не подумает, что они такие идиоты. А они взяли да и оставили.

– Ты в окна заглядывал?

– Да, Делани, заглядывал, но я не заглядывал в багажник, черт побери, в нем, знаешь ли, окна нет.

– Я рад, что тебе удалось выспаться.

– Если в машине нет денег, сматываюсь, на хрен, домой и ложусь спать. Каллен правильно сделал, зря я его тупицей назвал. А, вон она! Хоть бы булочек догадалась прихватить.

– Ты посмотри, кто идет за ней! – охнул Джек. Фрэнклин де Диос перешел из света в тень и тоже вошел в гараж; Люси подошла к машине, держа два белых пакетика с булочками – напряженная, считающая каждую минуту. Протягивая пакеты им в окно, Люси предупредила:

– Фрэнклин де Диос вышел из гостиницы.

– Он тут, – ответил Джек. – Куда только он делся?

– Свернул в то крыло, – ответил Рой. – Следи внимательно. – Он перегнулся через спинку сиденья, наклоняясь поближе к Джеку. – Если отъедет, езжай за ним. Где твоя машина?

– В том же крыле, – не сразу сообразил Джек.

– Слышишь? Он включил зажигание, – сказал Рой. Люси села в машину, Рой распрямился, задергался. – Погоди, погоди, Джек… вот он стронулся с места, точно, это «крайслер», тот самый «крайслер», верно… Ну же, Джек, так и будешь торчать здесь?

К тому времени, когда «фольксваген» выехал на Бьенвилль, маневрируя среди припаркованных автомобилей и стоящих под разгрузкой трейлеров, «крайслер» уже исчез, свернув на улицу с односторонним движением. Джеку не сразу удалось нагнать его, он не сразу заметил, как автомобиль сворачивает на Рампарт, а заметив, удивился, куда это направляется Фрэнклин. Рампарт переходит в улицу Тулане, ведущую в сторону аэропорта. Возможно, это и есть ответ: Фрэнклин направляется в аэропорт. Что ж, похоже, Фрэнклин послушался доброго совета и возвращается домой. Не важно, поплывет ли он на лодке или полетит на самолете. Может, ему сперва надо заехать в Майами, собрать вещички.