Бандиты

– Я всех предупреждаю, – продолжал Джек, обращаясь к Дарле, – если стоишь позади Роя у светофора и зажегся зеленый, а Рой еще не поехал, не вздумай ему сигналить.

– Да-а? – протянула экзотическая Дарла, готовая слушать дальше.

– Как-то раз летели мы на «Боинге», – продолжал Джек, – в Вегас. Знаешь, эти экскурсии «все включено», перелет, гостиница… Два часа подряд мы только и делали, что накачивались пивом, потом Рой решил пойти в туалет. Я сидел ближе к проходу, встал, чтобы пропустить его, и решил заодно пойти с ним. Прошли в хвост, а там на всех туалетах знаки – «занято». Рой пошел в другой конец, там еще три туалета, но они тоже все заняты. Вернулся, а я как стоял в хвосте, так и стою. Он уже знал, что все туалеты заняты, своими глазами видел эти знаки, но нет, принялся проверять все дверцы, вертеть ручки. Потом постоял еще с полминуты, да как вмажет ногой по двери – как раз напротив которой я стоял. Треснул по ней ногой и заорал: «А ну, выходи!» Десяти секунд не прошло, как дверь открылась, выходит здоровый такой детина и смотрит на меня ужас как злобно – на меня, а не на Роя, потому что перед дверью-то стоял я. Ну вот, посмотрел он на меня и пошел себе по проходу, а Рой и говорит: «Че это с ним?»

– Да-а? – протянула экзотическая Дарла.

– Такая вот история.

– А выпивку мне не купишь?

– Нет, – отказался Джек. – Могу еще историю рассказать.

Она призадумалась – то есть Джек точно не знал, думает она или еще что, – потом сказала:

– Нет, лучше не надо, – поерзала на стуле, оглядывая зал, приподняла руки, чтобы поправить сбрую, поддерживавшую обмякшие после выступления груди, встала и ушла.

Рой прошел вдоль стойки, аккуратно неся за горлышко бутылку водки. Остановился, плеснул глоток Джеку в стакан, потом подлил еще.

– У Дарлы синяки на руках, – сказал ему Джек. – Ты заметил?

– Не с теми парнями связалась. Вечно у нее проблемы.

– Я в газете читал, у нас в Штатах каждые восемнадцать секунд избивают или насилуют женщину.

– Да неужто? – проворчал Рой.

– Вывели такую статистику.

– Да, совсем распустились бабы, – ответил на это Рой, отходя.

Глядя, как Рой смешивает очередную порцию коктейлей, Джек гадал, почему эту дурацкую заметку насчет женщин он запомнил, а про Никарагуа и слыхом не слыхал.

Вернувшись, Рой сказал ему:

– Знаешь, что делают бабы, когда им плохо? Пари держать не нужно: обязательно блюют в раковину. В унитаз ни за что блевать не станут, хотя, казалось бы, логично.

– Интересно, – откликнулся Джек. – Так ты думаешь, за это их и бьют?

– Черт их знает, за что. Все они разные, а приглядишься – все одно.

– Ты по-прежнему ненавидишь женщин?

– Обожаю. Только вот не верю им ни на грош.

– Я познакомился с женщиной, которой можно верить.

– Повезло, однако.

– Она рассказала мне просто потрясающую историю – ты не поверишь.

– Так не рассказывай.

– Ты мне не простишь, если я не расскажу. Ты со мной в жизни больше разговаривать не захочешь. Это, можно сказать, наш шанс, такой случай выпадает раз в жизни.

– Похоже, речь идет о деньгах?

– Примерно о пяти миллионах.

– Да, это деньги. Где они лежат?

– Вот в том-то и дело. Эти деньги принадлежат такому типу, такому гаду – если мы отнимем их у него, мы не только будем до конца жизни как сыр в масле кататься, мы еще и человечеству услугу окажем. Понимаешь, мы сможем гордиться собой.

– Лично я служу человечеству каждый день по восемь часов, а чувствую себя последним дерьмом, – возразил Рой. – Ходят тут. Одному подавай «Сэзирак». Он понятия не имеет, что это такое, но как же, он в Новом Орлеане! Я налил ему кое-чего, добавил специй. Второй является, оглядывается по сторонам, хрипит, как удавленник: «Абсент есть? В „Доме Абсента“ нет. Сказали, запрещено законом». Я этому заморышу говорю: «Почем мне знать, может, ты – коп?» Он клянется, что сам из Форт-Вейна, штат Индиана. Ладно, я беру чистую бутылку, наливаю туда «перно», бросаю кусок засохшей коры прямо с гусеницей. Этот засранец пьет пять рюмок подряд по пять долларов рюмка. Уж я-то служу человечеству – только скажи, че те надо, и я тебя обслужу на все сто!

– Вот потому-то я и обратился к тебе, Рой, – решил подольститься Джек. – Ты человек разумный, понимающий. Этот парень соберет пять миллионов, запрыгнет в частный самолет – и ищи свищи. А мы могли бы получить половину этих денег и разделить ее на троих.

– «Мы» – это кто?

– Ты, я и еще, я думаю, Каллен.

– Его что, выпустили?

– По медицинским показаниям, чтобы успел потрахаться.

– Сколько он просидел, лет двадцать пять?

– Двадцать семь.

– Черт, меня бы они с колючей проволоки отскребали.

– Теперь он вышел, вполне в форме.

– О чем речь-то идет, о банке, что ли?

– Ничего подобного.

– Так на что тебе Каллен?

– Думаю, ему это понравится. Почему бы и нет?

– Смотрю, тебя это тоже сильно забавляет, а?

– Я словно заново родился. Со вчерашнего дня мои взгляды на жизнь полностью переменились.

– Стало быть, этот парень хочет собрать пять миллионов. В каком виде – в пачках наличными?

– Ничего подобного никогда не было, Рой. Ты и не слышал о таком.

– Это имеет отношение к твоей похоронной конторе?

– Надеюсь, что нет, если только кого-нибудь не пристрелят.

– Как-то все это не похоже на тебя, Делани.

– Я же говорю: я теперь другой человек. Рассказать тебе все или так и будешь гадать?

– Я знаю все виды налетов и грабежей, какие только бывают. Чего только люди не пробовали, да только шею себе сломали.

– Такого ты не знаешь.

– Ты видел этого парня? Знаешь его?

– Сегодня с ним познакомился.

– И кто же он такой?

– Полковник из Никарагуа.

Рой молча уставился на Джека, потом повернулся к нему спиной, прошел вдоль стойки, наполнил клиенту рюмку и возвратился.

– Ты познакомился с женщиной, которой якобы можно доверять, и она рассказала тебе потрясающую историю, в которую я не поверю, – насчет пяти миллионов.

– Примерно пяти.

– А половина ей? Это ее муж?

– Ей нужны деньги на больницу для прокаженных, – ответил Джек.

Рой выдержал паузу, потом кивнул:

– Больница для прокаженных – неплохая идея. Знаешь, почему прокаженные не играют в карты?

– Они не могут удержать в руках все козыри, – подхватил Джек старую шутку.

Рой посмотрел на него пустым, ничего не выражающим взглядом, и Джек ответил ему таким же взглядом – он знал Роя, знал, что тот согласится сыграть в эту игру, и, глядишь, они еще и позабавятся, пока все обтяпают.

– Мне как раз нужен полицейский, – сказал он. – Человек, умеющий говорить таким мерзким, сквалыжным тоном, каким копы говорят с нарушителями.

9

Как известно, убийственный взгляд Роя не действовал на запертую дверь туалета. Транспортную пробку он тоже взглядом пробить не мог, а потому то и дело злобно лягал ногой или колотил кулаком по приборной доске принадлежавшего Джеку «фольксвагена». Эту машинку 78-го года выпуска, облезлую, но все еще ничего себе, Джек купил далеко не новой, а теперь на спидометре накрутилось уже 153 тысячи миль пробега. Джек не боялся, что Рою удастся таким манером доломать автомобиль, но всякий раз невольно вздрагивал, когда его приятель испускал очередной вопль: «Пошел на хрен!» – сволочной характер Роя прорывался внезапно, после того как тот минуту-другую сидел тихо. Проехав по узким улочкам Французского квартала и переехав через канал, они оказались в районе новостроек, похожем на все новостройки в мире, потом по Сен-Чарльз-авеню вернулись в Новый Орлеан. Попутно Джек излагал Рою всю историю: что за человек этот полковник и зачем он собирает деньги.

Рой то и дело перебивал его, требуя объяснений, а Джек, отвечая на его вопросы, порой возмущался: «Ты что, не знаешь, что творится в мире? Господи, ты и газет не читаешь! Бога ради, неужто ты никогда не слыхал про сандинистов?!» Люси дала Джеку толстый альбом по Никарагуа, там были цветные фотографии: все эти ребята в спортивных рубашках и бейсболках с масками на голове или в капюшонах, только дырки для глаз проделаны, или просто шарф вокруг головы обмотан, а оружие – с миру по нитке: у кого полицейский револьвер, у кого винтовка двадцать второго калибра. И с этим они шли против солдат регулярной армии в сапогах и касках. Глядя на этих ребят в цветных рубахах с масками на голове, Джек понимал, что вполне мог бы стать одним из них, если б жил в то время в Никарагуа. На других фотографиях были трупы, смерть и разрушение, пожары, беженцы, толпы людей, размахивавших черно-красными флагами. А вот и тиран Сомоса, которого они так упорно ненавидели, – вот он бежит из страны в белом костюме с орденской лентой. Стоило присмотреться к нему – и сразу становилось ясно: этот никому не позволит наступить себе на мозоль.