Страница 5 из 60
Смирившись, что так просто с него не слезут и причитающиеся футы стрясут, ведьмак цыкнул и забрал у меня чертеж. Некоторое время он его изучал, сверялся с натурой: посмотрел направо и налево, снова покосился в схему.
— Кто чертил? — оборонил он.
— Подсказка нужна? — съехидничала я.
Он молча пальцем ткнул в крестик и указал на старую корявую яблоню, стоящую у него под окнами. Потом постучал по второму крестику и махнул в сторону высокого древнего дуба, растущего за забором возле дороги.
— И что? — с вызовом уточнила я.
Одарив меня убийственным взглядом, ведьмак перевернул схему.
Бог мой, какой конфуз. Я-то считала, что на чертеж нанесли какие-то особенные топографические метки, значение которых понимали только землемеры, а они, подлецы, просто деревца таким нехитрым образом обозначили.
— Если верить чертежу, дорогая соседка, — проговорил ведьмак, даже не пытаясь скрыть издевку, — я отмерил тебе шесть лишних футов. Так что, будем восстанавливать историческую справедливость или оставим, как есть?
Скрипнув от злости зубами, я выдрала из его рук бумагу и быстренько смяла в кулаке. Это же надо так оплошать, чтобы в собственном чертеже запутаться. Чуть сама у себя кусок огорода не оттяпала. Позор тебе, Агата Истван. Несмываемый и вечный.
— Так и я думал, — ухмыльнулся ведьмак.
— И вообще, по правилам забор между прилегающими участками нужно ставить из штакетника, а не городить такую глухую стену, что белого света не видно, — не придумав, за что еще поспорить, как-то очень удачно вспомнила я.
— Это по правилам этикета? — хмыкнул он.
— По правилам, написанным в королевском указе о добрососедских отношениях, — заявила я.
— Наш король горазд на странные указы. — Ведьмак сочувственно покачал головой. Неясно, кому он сочувствовал: мне, его величеству или всем подданным нашего королевства.
— Ты поставил стену с шипами. А если мой пес напорется? — обвинительным тоном вопросила я. — Кто ответит за здоровье невинного создания?
Неожиданно в плантации ревеня, аккуратным квадратом зеленеющей ровнехонько за спиной ведьмака, началось странное движение. Листья энергично зашевелились, и из них выглянул край любопытной табуретки. Появление "невинного создания", которому стена с шипами даже лак не могла поцарапать, ведь благородное покрытие давным-давно сошло, оказалось совершенно некстати.
Я цыкнула, запрещая призрачному псу являть миру цветочную обивку, и приказала сидеть в ревене тихим шпионом. Но при жизни Йося, очевидно, был энергичным, добрым и на редкость глупым зверем. Одним из тех, что лают на грабителей от искренней радости, а не ради сохранности хозяйского имущества. В посмертии характер пса не изменился. Он решил, раз хозяйка цыкает, а не орет, значит, сильно его любит и подзывает познакомиться с новым соседом, от которого за милю разит темной силой.
Сосед между тем, ехидничая от всей темной душонки, предлагал превратить Йосю в умертвие и не догадывался, что в этой жизни Йосе уже ничего не поможет. Песик, восторженно выставив алый кант-хвост, ринулся из лопухов. Прямиком через грядку с цветущими одуванчиками.
"Тыгыдык-тыгыдык" — цокали у меня голове табуреточные ножки.
— Сидеть, — рявкнула я, пытаясь остановить неминуемую встречу ведьмака и нечисти.
— Не понял? — изумился тот, перебитый на полуслове.
— Стоять, — страшным голосом черной ведьмы приказала я табуретопсу.
— Ты уж определись, — прошипел сосед, словно действительно хотел выполнять команды и не мог определиться, с какой именно начать.
Секундой позже Йося, как бодливый баран, ударил острым краем ему под коленями, и ведьмак начал терять равновесие. Я отошла на шаг. Не ловить же тяжелого мужика, право слово. Тот выразил неземную радость от встречи с табуреткой лихой матерной фразой.
Уверена, что хотел сказать что-нибудь политесное, вроде "мама дорогая", просто не нашел правильных слов. Но Йося проникся моментом и остолбенел, уронив хвостик-кант. Кажется, мне открывалась тайна Вселенной, как именно управлять нечистью.
Сосед самым немыслимым образом устоял, хотя по закону земного притяжения должен был приземлить пятую точку в сочный куст алое, и резко обернулся.
— Табуретка? — в мужском голосе прозвучало откровенное изумление.
Йося отмер и начал бочком перемещаться к хозяйке, то есть ко мне, мучительно прикрывшей на секундочку глаза. Почему у всех заводятся нормальные псы и хорошие соседи, а у меня — адское недоразумение? Не иначе, как пресветлый Вацлав, сидя в отремонтированном замке, насылает светлые проклятия.
— Живая, — озадаченно добавил ведьмак и перевел на меня восхищенный взгляд: — Ты об этом невинном создании соловьем разливалась?
— И что с того? — ощетинилась я, уперев руки в бока. — Отличный домашний питомец, между прочим. Есть не просит, обувь не грызет, мебель не портит.
— Безусловно, живая мебель не портит сородичей, — издевательски протянул ведьмак.
— Ключевое слово "живая", — огрызнулась я. — В отличие от вас, темных, мы, светлые, все-таки предпочитаем жить с живыми существами…
— Мы все еще говорим об одержимой нечистью табуретке? — с ехидством протянул он, пропустив мимо ушей откровенный намек на пробужденных умертвий, которых заводил каждый мало-мальски уважающий себя некромант.
Скрипнув зубами, я подхватила увесистого "питомца" под мышку. Йосик принялся шевелить ножками, как большая водоплавающая черепаха, непременно желающая добраться до моря.
— В общем, сосед, — проворчала я напоследок, — прореди свою изгородь, иначе прорежу я, и вам всем это не понравится.
— Всем — кому? — любезно уточнил он.
— Ни тебе, ни изгороди, — отрезала я и с независимым видом пошагала между грядками по направлению к дырке в заборе.
Даже пройти через нее не успела, как колючие ветви срослись обратно, самым нахальным образом прищемив мне край юбки. Не догадываясь о конфузе, я едва не осталась без нижней половины наряда.
— Да что б в твой дом молния попала, — обругала я ведьмака и, спустив табуретку на землю, кое-как выдрала прищемленный подол. Ткань безобразно порвалась, а на шипах остался висеть светлый лоскут в мелкий цветочек.
Злобно схватив шляпку и корзинку, я влетела в дом. Хлипкая дверь шарахнула за спиной, ударив скачущего из всех ножек Йосика. А в опрятной кухне меня ждал неожиданный сюрприз. Хотя сюрприз, понятно, ожидаемым не бывает.
Между столом и посудным шкафом, безвольно уронив руки по бокам, застыл высокий и худой, как оглобля, парень. И с первого взгляда в восковое, словно высушенное лицо с рыжеватой козлиной бородкой, похожей на приклеенную паклю, стало ясно, что он неживой. В смысле, подвижный, но точно мертвый.
ГЛАВА 2. Не самый свежий заложник
На лбу у "бородатого сюрприза" красовалось расплывчатое клеймо со знаком семьи Хэдлей, тонко намекающее, что питомца создали по разрешению светлого ковена. Он являлся движимой собственностью ведьмака и упокоению не подлежал.
Другими словами, наглый сосед — все-таки поехавший крышей некромант. С первого взгляда, конечно, не скажешь. Выглядит-то он относительно нормальным, без характерного безумного огонька в глазах, но и меня, миловидную и моложавую шатенку, легко спутать с нежной фиалкой. Что он и сделал. Не то чтобы я сама показала высший класс магического мастерства и искусства дипломатии.
В общем, чудесно. В смысле, конечно, ужасно. Но знаете? День перестал быть отчаянно поганым…
"Еда" — беззвучно раззявил монстр щербатую пасть.
"Заложник" — мысленно возликовала я.
Сорвавшись с места, кровожадный гость в три шага преодолел расстояние между нами. Выпустив из рук корзинку, я выставила вперед открытую ладонь. Кухоньку, раскрашенную теплым закатным солнцем, озарила такая ослепительный вспышка, что перед глазами поплыли белые круги.
Магическая печать врезалась в грудь умертвия и, как таран, опрокинула его на спину. В воздухе мелькнули ноги в исхоженных сапогах. Окостеневшее тело с грохотом распласталось на домотканом половике, раскинув руки-лапы с безобразными желтоватыми когтями.