Страница 14 из 60
— Да будет так, — договорил этот самый Фентон Варлок.
Мы смотрели друг на друга и ждали, когда случится великое чудо. Ни великое, ни маленькое, вообще никакое чудо происходить не торопилось. Я шмыгнула носом, осознавая, что мы прокололись. Ведьмак кашлянул в кулак, должно быть от конфуза. Очевидно, и дальше держаться за руки, сжимая запястья, не имело никакого смысла.
— Проклятие, — невесело хохотнул Фентон, — я удивился бы, если бы все получилось настолько просто.
Надежда на быстрый обмен лопнула, как большой мыльный пузырь. Внутри всколыхнулся гнев. Но яростным взглядом невозможно превратить подлеца в камень, только магией. Ее-то во мне имелось в избытке — Варлок был из колдунов, способных одним ритуалом запоганить жизнь чародейке. И темная сила пульсировала внутри, незнакомая и агрессивная, будоражила кровь, но без умений была совершенно бесполезна.
Сжав кулаки, я прошипела:
— Что же выходит? Моя магия осталась у вора чужого наследства? Блеск.
— Полегче со словами, светлая, — посуровев, сцедил ведьмак.
— Я и сотой доли того, о чем сейчас думаю, тебе не высказала, — взвилась я. — Если ты не вор, какое отношение имеешь к Хэдлеям?
— Семья Хэдлей много лет входит в клан Варлок.
— А ты кто такой? Очень, знаешь ли, хочется знать, в чьих руках моя родовая сила.
— Я их верховный маг, — веско уронил он.
Все традиции у ведьмаков родом из темных времен магических войн и огнедышащих драконов. На тринадцатый день рождения они вызывают демонов, чтобы в зрелости у избранных везунчиков случилось восхождение силы. Они становятся верховными магами. За такими идут темные чародеи и прислужники, а нечисть несется, не чувствуя под собой копыт.
— Ничего не слышала о твоем клане, — процедила я. — Он не особенно знаменитый? Или просто угас?
И хотя ответ можно было прочитать в глазах ведьмака, он его все же озвучил:
— Поэтому я здесь: чтобы мой крошечный, никому не известный клан не угас окончательно. Так что, светлая… — Фентон сделал ко мне шаг. — В твоих руках тоже непростая сила, и мне очень хочется ее вернуть. Бессмысленно злиться. Выход есть.
— Тогда поделись гениальной идей, верховный ведьмак. Вдруг сработает, и мы поменяемся обратно.
— Обратимся к памяти предков, — неожиданно предложил он.
Я даже моргнула, пытаясь понять, о чем он толкует, а потом брезгливо поморщилась:
— Ты духов, что ли, предлагаешь вызвать?
— Мы же светлые, право слово, — неодобрительно покачал Фентон головой, словно именно я предложила воззвать к какой-нибудь темной ведьме. — Просто расчехлим родовой гримуар.
— Покажешь родовую книгу? — присмирев неожиданно даже для себя, переспросила я. Все-таки не зря умные люди говорят, что гнев — плохой советчик.
— Скажу больше: дам ее прочесть. — Он почти с отвращением посмотрел на свои искрящие пальцы, и голубоватые отблески инфернально отразились в глазах. — Вряд ли предки Варлоков сейчас меня признают.
Обшарпанная дверь в соседский дом оказалась настежь раскрытой. Мы дружно встали перед порогом. Холл ничуть не изменился: выглядел уставшим и печальным. Облезлые стены, словно поглощали скудный прозрачный свет, проникающий с улицы. В полу зияла дыра.
Ладно, я по привычке опасалась входить в ведьмовской дом без приглашения. Вдруг шарахнет каким-нибудь заковыристым заклятьем? Почему застрял Фентон, оставалось неясным. Любезно ждал, когда я налюбуюсь на его жилище?
— Может, позовешь? — нетерпеливо буркнул он.
— Хочешь, чтобы я тебя пригласила? — Изогнув брови, я указала пальцем в дверной проем. — Вообще-то, это твой дом.
— Но из нас двоих ты с темной магией, — напомнил ведьмак, словно об общей неприятности можно было забыть за пять коротких минут.
— Ну ладно… — чувствуя себя если не чокнутой, то где-то очень близко, протянула я. — Добро пожаловать, чародей Фентон Варлок, в ведьмачье логово. Не стесняйся чувствовать себя как дома, потому что ты действительно входишь в собственный дом.
Тот бросил на меня крайне недовольный взгляд и, перешагнув через порог, бросил:
— Чего застряла? Отдельного приглашения ждешь?
Конечно, жду, демоны тебя дери.
— Буду считать, что ты меня пригласил, — пробормотала я себе под нос, впервые в жизни проникая в жилище темный магов.
Оно находилось в страшном упадке. В углах свисала паутина. Исхоженный пол натужно скрипел и ходил ходуном. Потолок почернел от влажности, и запах стоял, как в лавке старьевщика. Немногочисленная мебель была накрыта пыльными чехлами. Портрет бывшей хозяйки, висящий в гостиной над камином, потемнел настолько, что в нем едва угадывались очертания женской фигуры.
Всегда считала, что люди чешут языками, когда говорят, будто портреты сильных ведьм заполняются тьмой. Но — гляньте-ка, — на стене висел черный прямоугольник в богатой раме, похожий на окно в преисподнюю.
— А где Дюк? — полюбопытствовала я.
— Кто такой Дюк? — не понял его безответственный хозяин.
— Твой любимый неживой питомец.
— В погребе, — неопределенно кивнул он, и как-то сразу вспомнилась дыра, в полу холла, откуда мог выбраться не только отдельный взятый мертвец, а целое древнее зло.
— Он проснется и на тебя нападет, — мрачно предсказала я. — Умертвия предпочитают первыми жрать светлых.
— Надо было закрыть его на замок? — развеселился ведьмак.
— В идеале подпереть дверь шкафом и заколотить дыру в холле, — назидательно высказала я.
Фентон бросил над плечом насмешливый взгляд.
— В погребе не нашлось ни шкафа, ни двери.
Ей-богу, он слишком легкомысленно относился к вопросам о содержании экзотических любимцев, способных прикончить полдеревни. А учитывая, каким голодным пробудится Дюк, вполне вероятно в расход пойдет целая деревня. Начнется она со светлого, живущего рядом и неспособного защититься магией.
— Уверена, из тебя выйдет сытная закуска, — с ехидцей протянула я, тут же в красках представив, как Дюк гоняет по дому взрослого мужика. — Хочешь займу сковородку? Чтобы было чем отбиваться.
— Рассчитываю, что к его пробуждению закуской опять станешь ты, — парировал он и жестом руки пригласил меня войти в кухню, галантно пропустив вперед. — Кстати, почему Дюк?
— Он похож на моего дядьку, — поделилась я. — Дюк — ловец за воскрешенными мертвецами. По-моему, иронично.
— Не то слово, — хмыкнул ведьмак.
Кухня единственная выглядела обжитой, пусть и неопрятной. На очаге, облицованном потускневшими от времени изразцовыми плитками, стоял подкопченный чайник. Массивный обеденный стол выглядел крепким, как и деревянные стулья возле него. Их было всего два.
Фентон подошел к потемневшему от времени посудному шкафу, громоздкой махине с глухими дверцами. Именно в таком должен был водиться призрак, но прислужница ведьмы Матильды почему-то поселилась именно в моем шкафу. С усилием ведьмак выдвинул натужно заскрипевший глубокий ящик и вытащил оттуда завернутую в черную замшу книгу.
— Ты хранишь гримуар в ящике для полотенец?
— Готов поспорить, что твой спрятан в исподнем, — как-то ловко угадал Фентон.
— За кого ты меня принимаешь? — презрительно фыркнула я и мысленно поставила галочку, что белый гримуар следует перепрятать в место понадежнее одежного сундука, стоящего в изножье кровати.
Если бы старая ведьма Розалинда, в смысле, уважаемая бабуля, при жизни догадывалась, что ее уникальную колдовскую книгу завернут в плотненькие панталоны и прикроют ночными сорочками, немедленно переписала бы завещание на моего папеньку.
Прежде чем положить сверток на стол, Фентон вытер столешницу ладонью. Развернул замшевый отрез. Темный гримуар был полностью окован серебром и напоминал шкатулку. В сложном узоре угадывались запирающие магические символы, а в центре зияли две круглые дырки.
— Ему нужна жертва, — объявил ведьмак, наблюдая, с каким пристальным вниманием я разглядываю этот кладезь вражеских чар.
— Нет уж. Ни одной капли крови Истванов не упадет на темную книгу, — категорически отказалась я принимать участие в очередном изуверском ритуале. Знаю этих темных: сначала просят кровушкой покормить, а потом и палец отчекрыжить. — Пойдем за белой книгой. Она не кровожадна.