Страница 11 из 60
Удивительно, ведьмак не послал меня в учебники, а наоборот охотно ответил:
— Разве можно обойти клятву? Я не владелец этих земель, а твой новый садовник.
От неописуемого нахальства я подавилась на вздохе и только сумела выдавить:
— Ты сам себя нанял?
— Тебе явно не хватает в хозяйстве мужских рук, госпожа светлая, — спокойно пояснил он. — Я решил, что готов подсобить. По доброй воле. Ты против?
— Против.
— А вчера заставила рыть яму.
Откровенно сказать, я не нашлась, чем ответить. Мужских рук в хозяйстве мне точно не хватало. Мужских, заметьте, а не ведьмовских.
— Ладно, мой новый садовник, — скрипнула я зубами, понимая, что сама открыла ведьмаку лазейку в магической клятве. — Мне не нравится твой заговоренный сад камней. Убери.
Я резко дернула подбородком в сторону каменного круга:
— Завтра.
— Сейчас.
— Сейчас не могу. — Изображая вселенскую печаль, он потер поясницу. — Спину сорвал, пока дотащил тележку. Не жалко согревающей растирки для усердного работника?
Ответом ему послужил убийственный взгляд.
— Ясно, никаких растирок, — хмыкнул он и кивнул в сторону дома: — Там тебя дожидаются.
Я обернулась. Гретта с Эльзой, с жадностью следящие за нами из окна, с зачарованным видом синхронно подняли руки — одна правую, другая левую — и помахали. Ведьмак хмыкнул, схватил небрежно наброшенную на ветки кустов рубашку и прикрыл телеса, будоражащие девичьи фантазии.
— Увидимся, дорогая соседка… — Он делал вид, будто на секунду призадумался. — Мм-м… Хотя ты же мне теперь хозяйка, да?
Он сжал ручки тележки, поднял ее и резко толкнул. Деревянное колесо подскочило на кочке и как-то ловко скатилось в углубление, где крепко сидел куст горного табероуса. Незаменимое для косметических паст растения было вкопано так, что до него не добрался Йосик и не раздавил коробочки с розовой пыльцой на жилистом стебле. Но мой новый сосед оказался проходимее табуретопса.
— Осторожно, — воскликнула я. — Там…
Раздался хлопок. В ведьмака ударило клубящееся облако ярко-розовой пыльцы. Со стороны дома донесся испуганный вскрик. Я успела прикрыться магической заслонкой, красящий пигмент захватил лишь подол платья и носы туфель, из-под него торчащие, а вот соседа накрыло. Он-то о коварности горного растения, похоже, понятия не имел.
— Там посажен табероус, — тихо договорила я и, помахав рукой, развеяла магию, любезно позволившую мне избежать большой стирки.
Зато пыльца табероуса не плавала по воздуху, а моментально прилипала на ближайшие поверхности. На травку, кусты, обалдевшего от цветочной подлости ведьмака. Он замер в напряженной позе, сжимая ручки тележки. Сказала бы, что до побелевших костяшек, но пальцы, рукава и кузовок окрасились жизнерадостным цветом королевской фуксии. Зато спина осталась чистенькой.
— Эта пыльца используется почти во всех косметических притирках, — зачем-то пояснила я буквально жизненную необходимость каждой светлой чародейки вырастить в огороде подлое растение.
Сосед резко повернул голову. С розового лица осыпалась пудра. Глаза горели от ярости.
— Не открывай рот, — Я выставила вперед указательный палец. — Она отвратительно горькая.
Не то чтобы совсем отвратительно… На самом деле мне ни разу не пришло в голову попробовать пыльцу табероуса. Но лучше пусть сосед сожмет зубы и молчит. Злобные ведьмачьи глаза на фоне розовой физиономии получше любых слов говорили о том, какие мысли сейчас проносятся в его голове. Очень говорящие глаза. Буквально вопящие забористыми ругательствами.
— И послушай доброго совета: лучше сразу отмывайся в реке, иначе весь дом уделаешь, — поделилась я печальным опыт. — Где речка, ты уже знаешь. Вот. Прямо туда и отправляйся.
Неожиданно мне на нос сверху упала тяжелая капля. Невольно я подняла голову. Весь день ветер гонял по небу серые облака, собирая их в тучу. Похоже, Круэл дождался осадков.
— Хотя, может, и не надо на речку, все равно сейчас пойдет дождь, — задумчиво протянула я. — Зря только грядки с утра поливала.
— Госпожа чародейка, — неожиданно позвали из кухонного окна девушки, заставив меня повернуться. Выглядели они испуганными, словно ожидали, что сейчас начнется магический поединок, и их вместе с домом сметет каким-нибудь разрушительным заклятием.
Или просто боялись, что дороги традиционно размоет, и в городок они вернутся только к ночи, вымокшие и несчастные. После того, как их карета раза три увязнет в грязи. Если что, прошлой осенью маменька Эльзы так и добиралась из нашей с соседом дыры в Круэльскую цивилизацию после притирок красоты.
— Уже бегу.
Ведьмак как-то странно зарычал и почти выпустил из рук тележку.
— Нет-нет, — поспешно остановила я. — Аккуратно откати, а то куст заденешь. Мне надо идти. Но ты постой. Под дождем все быстренько отмоется.
Ливень обрушился на землю разом: заколотил по листьям деревьев, наполнил воздух влажной серой дымкой, притушил дневной свет, превратив его в грязноватые сумерки. Я бросилась в сторону дома с опустевшим кухонным окном.
Пока рассчитывалась и прощалась с девушками, сосед исчез вместе с тележкой. Паршивый сад камней никуда не делся. Мок под дождем и выглядел неопрятно. Такой себе, прямо сказать, источник спокойствия. Бесит одним видом.
Дождь зарядил до ночи. Набирал силы и слабел, превращался в яростный ливень. Прекращался на некоторое время, а потом опять начинал частить звонкой капелью. Он смывал с кустов розовую пыльцу, насыщал иссохшую землю влагой.
Я засыпала под убаюкивающий мерный стук по крыше, а проснулась от яркой вспышки, осветившей спальню. Тишину сотряс тяжелый басовитый раскат грома. Кажется, от него даже стекла зазвенели.
Откинув стеганое одеяло, я слезла с кровати и подошла к окну. На улице хлестал дождь, ветер гнул деревья, трепал кроны… Но барабанной дроби злого ливня не было слышно. В доме царила ничем не потревоженная тишина. Похоже, на окно была наложена мастерская иллюзия.
Нахмурившись, я громыхнула шпингалетом и открыла створки. В лицо вместо влажной мороси действительно пахнуло густой, тяжелой магией. Настолько сильной, что кончики пальцев сами собой вспыхнули голубоватым свечением.
Ни ветра, ни дождя. Только небо выглядело мутным, сизым. Сад и огород стояли безмолвные и настороженные. Сверкнула близкая молния и под новый раскат грома за кустами высветила фигуру ведьмака. Он стоял, возведя руки к небу, посреди того самого доморощенного сада камней, а вернее, самого настоящего ведьмовского круга.
Я почувствовала, как меняюсь в лице.
— Какого демона?
Натянув на ходу халат, я спустилась по лестнице на первый этаж, сунула босые ноги в туфли и толкнула дверь. За порогом теперь дул колдовской набирающий силу ветер. Уверена, темные придумали для этого явления красивое называние, но в белых гримуарах иначе как "ведьминым дыханием" яростные порывы не величали. Во времена кровожадных драконов они корежили рощи, сносили крыши, а иногда разрушали целые деревни.
Если ветер войдет в полную мощь, то окончательно разговорит посадки, но он неожиданно стих. Пространство словно замерло, словно приготовилось к новой вспышке молнии и раскату грома, но небо промолчало — содрогнулась земля. Между грядок, заваленных сломанными ветками и сорванной листвой, прочертилась кривая глубокая трещина. С яростной скоростью она ринулась по каменной дорожке. Я остановила разрушение резким магическим приказом и, от ярости сжав зубы, свирепо зашагала к самодельному святилищу.
Картина открылась чудная. Выложенные камни тускло светились, озаряя полупрозрачным мерцанием стоящего спиной ведьмака. В магическом свечении он казался выше и мощнее, чем при свете дня. В центре круга из земли высовывался каменный ларь, стоящий на невысоком постаменте и закрытый резной крышкой. Во время магических войн в таких тайниках ведьмаки прятали мощные артефакты. Зато стало ясно, почему в этом месте не приживался ни один саженец.
— Не приближайся к колдовскому кругу, светлая, — повернув голову, бросил над плечом ведьмак. Его голос звучал иначе: мягкие, вкрадчивые интонации теперь резали, словно холодная сталь.