Герильеро

— Нет.

Будь Вася повзрослей и поопытней, он бы тут же распознал состояние “я страшно обижена, но ты должен догадаться, почему”. Но эйфория по случаю экспедиции не дала ему ни малейшего шанса. На этой волне он поделился радостью предстоящего двухнедельного владения квартирой и пригласил Татьяну приехать хоть завтра.

— Я подумаю. Пока.

И Вася остался сидеть, недоуменно разглядывая смартфон. Чего там думать-то? Раньше в таких случаях Таня не думала, а приезжала… Или она расстроена его длительным отъездом? Он снова набрал ее, но напоролся на “абонент не абонент” и принялся разбирать список дел, складывать вещи и соображать, что нужно прикупить или добыть до отъезда.

Следующий день ушел на проводы родителей, затем Васю припахал дядя Миша вывозить вещи с дачи, потом пришлось ехать в Мытищи забирать ранее одолженную снарягу и только к исходу третьего дня замотанный Вася сообразил, что Таня не отвечает на звонки, а в мессенджерах ограничивается “Да” и “Нет”.

Увидеть ее он смог только после комиссии, утвердивший академку. Вопреки сомнениям Анны Ивановны, ученые мужи и дамы отпустили студента единогласно — не сачкует, а едет работать по специальности! Немало помогла и виза “Можно только приветствовать!”, поставленная на заявлении деканом.

На ходу распихивая в рюкзачок полученные бумажки, Вася метнулся к аудитории, где занималась Танина группа, подловил ее на выходе и через полчаса уговоров, объяснений и признаний в любви все-таки уболтал приехать в квартиру на Никитскую.

Ночью Таня была изобретательна и ненасытна, так что утром Вася еле проснулся и с удовольствием ткнулся носом в рассыпанные по подушке волосы подруги.

— Ммм… — она, похоже, тоже умаялась за ночь и не спешила просыпаться.

Вася слегка куснул ее за мочку уха, потом скользнул губами вниз по шейке, а рукой — вокруг талии на плоский животик…

— Ммм… — уже более заинтересованной отозвалась Татьяна.

Завтрак состоялся только через полтора часа, да и то, по времени это был скорее обед.

— А давай ты останешься? — держа перед носиком кружку с кофе поглядела на него Таня. — Нам так хорошо вдвоем…

— Тань, ну ты что? Это же такие перспективы!

— У тебя четвертый курс, выпускной на бакалавра! — уже резче возразила она. — Какие еще тебе перспективы нужны? В магистратуру тебя так и так возьмут…

— Ага, а потом мне в ИЛА и деканате припомнят — ему помогали, место для него выбили, а он взял и наплевал. Нет, Тань, такой шанс раз в жизни. И вернусь я скоро, всего через полгода, ты даже соскучится не успеешь, правда?

“Я обижена”.

Юрка пришел с новой девушкой, Сеня один, что было совсем на него не похоже. Еще несколько ребят и девчонок с факультета и со школы — вот и вся отвальная. Тетя Оля помогла со столом, впрочем, какой там у студентов стол, так, одно название… Помогла и Таня, но без огонька и почти весь вечер она просидела на диване, изредка отвечая на подколки. Половина приглашенных были у Егоровых дома впервые и с интересом разглядывали фотографии и сувениры, собранные двумя поколениями семьи.

— Это что, настоящий автограф? — Юрка держал в руках рамку с фотографией майора Эрнесто Че Гевары.

Фото улыбающегося бородача наискось пересекала размашистая надпись с финальным росчерком “Che”.

— Да, подарок деду.

— А что написано? — посыпались вопросы.

— Por mi fiel guardia Basil.

— Переведи, не все же испанский знают!

— “Моему верному стражу Василию”, меня в честь деда назвали.

— Стражу?

— Ага, дед тогда курсантом был, их в сопровождение поставили. Ну вот он и подсуетился, урвал автограф.

— Я смотрю, у тебя непростая семья, — протянула девушка из “новеньких”, рассматривая модель колумбовой каравеллы.

То что семья непростая, Вася начал подозревать лет в десять, когда на похороны деда явилось немало людей в форме и при больших чинах.

— Пап, а деда был военным? — удивленно спросил тогда Вася.

— Ну ты же знаешь, он в суворовском учился.

— Так это когда было! И форму он не носил.

— Я тебе потом расскажу, хорошо?

Со временем Васю заинтересовал шкаф в кабинете деда, в котором под замком стояли странные книги — многие вообще без названия, на корешках других было от руки написано “Справки” или “Аналитические записки” или даже наведено краской “Дисциплина номер четыре”. Что соблюдения дисциплины требуют от него в школе, Вася знал, но никак не мог представить, что этих дисциплин не одна, а как минимум четыре!

— Это второй смысл слова, — объяснила мама. — Вот у вас в школе есть математика, литература, история, география…

— Ну да, это предметы.

— Правильно, а еще их можно назвать “дисциплины”.

— То есть “Дисциплина номер четыре” — это четвертый предмет по расписанию?

— Ну вроде того, — потрепала по любопытной голове сына Галина Алексеевна.

Потом, в 2015 году, когда Вася в летнем лагере готовился к сплаву, по телевизору сказали о смерти человека, часто заходившего в гости к деду — Евгения Максимовича. Обалдевший Вася прилип к экрану и с удивлением узнал, что тот, оказывается, был не только дедовым приятелем, но и премьер-министром, а до того — главой СВР. Фигура деда заиграла новыми красками, вернувшись из похода, Вася насел на родных с требованием все объяснить, после чего некоторое время переваривал информацию, что его дед — генерал-майор разведки. Сирота военных лет после суворовского попал в совсем другое училище, потом в Краснознаменный институт, после чего двадцать пять лет ездил по миру, точнее, по Латинской Америке. В 1991-м дед демонстративно подал в отставку. Примаков три года уговаривал его вернутся и совсем было уговорил, да тут сам Евгений Максимович пошел “на повышение”, а без него дед отказался.

Потом понемногу выяснилось, что и папа, и дядя Миша тоже офицеры, а из комментариев родни к тем самым книжкам-биографиям следовало, что у деда жизнь была как бы не более интересная и автограф Че в ней, в общем-то, мелочь.

Вынырнув из воспоминаний, Вася тут же оказался втянут в полыхнувший спор сокурсников о Команданте.

— Да сволочь он и убийца!

— Это с чего такие заявления?

— Расстреливал, причем сам.

— Революция, знаешь ли. Слом сопротивления господствующих классов и все такое.

— Ой, опять ты со своим марксизмом!

— Можно подумать, у капиталистов революции иначе проходят. Это общий принцип.

Спор разгорался, в дело пошли цитаты, после одного пассажа Вася подорвался за парой книжек из дедова кабинета, а когда вернулся, услышал низкий Танин голос, всегда пробиравший его молодой организм до мурашек:

— Сеня, пойдем, покурим, тут скучно.

Татьяна, весь вечер просидевшая с надутым видом, встала с дивана и ушла на балкон. Вася только зубы сжал — это был откровенный демарш, да еще такой, что он его уловил при всей своей глухоте к к намекам. Он решительно не одобрял курение и под его влиянием Таня бросила эту вредную привычку, а вот поди же ты…

Все кончается, закончилась и вечеринка — часов в двенадцать зашел дядя Миша и разогнал всю компанию. Ребята распрощались, Юрка со своей девицей напросились ночевать, а Татьяна демонстративно удалилась под ручку с Сеней. Вася приводил квартиру в порядок, собирал и мыл посуду под не оставляющие сомнений звуки из родительской спальни, где он постелил гостям, и страдал по поводу очевидного разрыва с Таней.

Глава 2. Москва-Мадрид-Майами и так далее

Как ни надеялся Вася, провожать она не пришла. Он выглядывал Татьяну все время, пока отъезжающая экспедиция выгружалась из микроавтобусов, пока таскали через рамки снаряжение и приборы, предъявляя на каждый стопку бумаг, пока собирали все в кучу и сдавали в багаж…

Вместо Татьяны, когда до ухода за погранконтроль оставалось меньше получаса, примчался Юра на пару с Аней, тихой девочкой из параллельного потока. Юрка въехал сразу:

— Не пришла?

— Не-а, — разочарования в Васином голосе хватило бы на пятерых.