Герильеро

Операция прошла неплохо, но Васю все больше грыз червь сомнения — уж больно вся революционная борьба походила на обычную уголовщину. Ну в самом деле — за исключением перестрелки с охраной нарколаборатории сплошные убийства, грабежи, шантаж и кражи. С этими мыслями он пришел к Габриэлю, как самому старшему и опытному подпольщику.

— А ты как хотел, здесь чистоплюев не бывает.

— А как же идеалы?

— Идеалы хороши после победы. А сейчас мы боремся против такого же криминала, только организованного в государство.

— Как это?

— Ну представь себе: есть банда, она контролирует какую-то территорию, устанавливает на ней поборы, не дает вторгаться конкурентам, определяет, кому и что делать и даже иногда раздает награбленное населению. Чем это отличается от государства?

— Законами? — концепция Габриэля произвела в голове Васи изрядное смятение.

— Законы есть везде, только в бандах они неписаные. Государство, как и банда, считает себя вправе распоряжаться имуществом и жизнями подданных. Так что принципиальных различий нет, а при некотором везении такая банда сама становится государством.

— Так что же, мы бандиты, которые желают стать государством? — попытался освоится с этой мыслью касик.

— Если проиграем — да, бандиты. А если выиграем — то благородные революционеры. Все зависит от финала.

— Да что ты ему рассказываешь! — влез Хосе, поигрывая ножом. — Буржуазное государство наш враг, а если враг не сдается, его уничтожают!

Вася взглянул на аргентинца и как-то сразу понял, почему в Латинской Америке не прижились идеи Махатмы Ганди.

[i] Человек предполагает, а Бог располагает.

Глава 13. Кровь, кишки и отрубленная голова

С очередного учебно-боевого выхода вернулся Искай и принес новость, что выставленные возле gran principal сторожки нарушены — где разорвана хитро заплетенная трава, где с узкой тропы пропал один из группы камешков, на которую нельзя было не наступить, где сломана веточка, очень неудачно перекрывшая проход к схрону. И самое важное: следы автомобиля на поляне внизу и ободранная кора на двух деревьях по дороге с нее к складу. В аккурат на высоте середины бедра — ящики таскали.

“Вот и дождались”, — думал Вася, разглядывая своих бойцов. — “месяц-другой и у нас будут гости”.

Назначенные лейтенантами Хосе и Габриэль, сержантами Катари и Мамани гоняли по долинам и по взгорьям уже тридцать человек. Оружия ощутимо не хватало — то есть вооружить каждого новичка можно было либо винтовкой, либо пистолетом, пулеметчикам и пистолетов не досталось. А ручеек желающих встать под знамена Тупака Амару не иссякал.

— Решаем так. Три группы отправляются для установления нашей, так сказать, власти над тремя общинами. Командиры — Римак, Катари, Мамани.

Хосе обиженно вскинулся, Вася заметил это и успокоил:

— Там нужны кечуа, чтобы их сразу приняли за своих. Выучишь язык — без проблем. Главам общин, если они согласятся перейти под нашу руку, первое задание такое: нажаловаться властям, что в горах появились вооруженные люди группами по три-пять человек. И потребовать оружия для самообороны.

— Думаешь, дадут? — скепсиса у Габриэля хватило бы на троих.

— За спрос денег не берут. Дадут — хорошо, не дадут — достанем в другом месте. Дальше, Искай, ты отправляешься на ранчо Каламина.

Разведчик удивленно склонил голову набок — ну совсем по-собачьи.

— Не знаю точно, примерно между Лагунильясом и Вальегранде, на запад от Гуттьереса, недалеко от речки Ньянкауасу, — большего Вася из “Боливийского дневника” не помнил. — Незаметно проверь, есть ли там новые хозяева. Если нет — оставь вот это послание так, чтобы они его смогли найти, когда появятся.

— А если есть?

— Постарайся подбросить, но чтобы тебя ни в коем случае не видели.

Искай молча кивнул.

— У нас же, — Вася обратился к аргентинцу и парагвайцу, — другая задача. Мы едем забирать закладку.

На рассвете пятерки выдвинулись в стороны трех дальних айлью, а “штабные крысы”, как окрестил свою группу Вася, отправились вниз, где в знакомой финке оставили древний пикапчик. Хосе крутнул стартер, движок затарахтел и четыре человека двинулись за сокровищами. Четвертым взяли одного из новеньких, Юнапаке. Оставлять его в лагере, когда все командиры уйдут, Вася посчитал опасным, слишком уж разгильдяистый парень, а так под присмотром будет. Да и ящики носить вчетвером легче, чем втроем.

Насколько это решение оказалось верным, Вася оценил уже у склада — таскать начали с полудня, управились к вечеру. Добыча впечатляла — два ящика с винтовками и карабинами, десяток пистолетов, несколько ящиков с патронами 30–06, два “Узи”, форма, подсумки, лопаты, мачете и — самое главное! — две радиостанции с запасом батарей и динамо-машинками.

На пустое место в пещерке Вася положил записку, придавленную камнем:

Дорогой друг!

Мы забрали твое имущество без спроса, нам сейчас оно гораздо нужнее. Надеемся через полгода вернуть с процентами. Если готовы к встрече, выложите из светлых камней знак в форме первой буквы настоящей Манилы [i], мы дадим о себе знать.

И подписался — “Hola de tu fiel guardia Basil”[ii]

Вывозить решили все разом, для чего с утра Хосе с Васей обернулись до ближайшего городка и прикупили несколько мешков риса, керосина, пару рулонов ткани и прочих нужных в общинах вещей. Загрузили ящики вниз, сверху накидали мешки и поехали в обратный путь. Сидели в расово верном порядке — креолы в кабине, индейцы в кузове. Разговорам это не мешало, поскольку заднее окно пикапа лишилось стекла задолго до рождения как минимум трех из четырех путешественников. Половину пути плелись за колонной из пяти гондол, на которую никто не обращал внимания, но потом пришлось свернуть в сторону и уже на предпоследнем участке пути вляпались. Дорога виляла между склонами и привела в уже знакомую айлью, деревушку из пяти десятков халуп, куда они радостно и вкатились, позабыв про осторожность.

И за первым же углом чуть не врезались в большой полицейский джип.

Двое в светлой форме с сержантскими нашивками толковали с малакку у его дома, еще человек шесть торчали вокруг. Появление пикапа никого из них не удивило — уж его натужный движок слышали все на километр в округе.

Один из сержантов оставил разговор с главой общины и лениво двинулся к водителю. Хосе шевельнул рукой к пистолету, но Вася успел шепнуть “Даже не вздумай”.

— Откуда-куда-зачем?

На вопросы отвечал Габриэль, как самый старший, причем весьма уверенно и обстоятельно — мы торговцы, с нами два грузчика, едем в общину Чинчапухио, везем заказы и так, по мелочи. Сержант нудел, придирался, грозил, требовал бумаги, словом, действовал как самый натуральный гаишник.

“Ясно, какие бумаги ему нужны, с подписями директора и казначея национального банка. Все-таки менты во всех странах одинаковы” — подумал Вася.

Но на всякий случай сунул руку под пончо, сдвинул вниз флажок предохранителя и взвел курок, двинув ногой один из мешков, чтобы шорохом заглушить щелчок. Теперь достаточно обхватить рукоятку кольта и вжать тем самым второй предохранитель, чтобы начать стрелять — патрон в стволе они носили по настоянию Хосе. Ткнув Юнапаке в бок, Вася кивнул на пояс и отвернулся только тогда, когда услышал такой же щелчок. Шороха в этот раз не было, но никто и внимания не обратил, мало ли что поскрипывает и потрескивает в древнем автомобиле.

Габриэль тем временем убеждал сержанта, что сейчас у него только десять песо, но обещал, как расторгуются, завезти недостающие двадцать. Сержант кривил рожу, продолжал давить и в недобрый момент мановением руки послал подчиненного проверить, что там в кузове. Хосе полуобернулся назад с водительского места и смотрел сквозь отсутствующее стекло. Кровь отливала у него от лица, губы шевелились, а в глазах загорался шальной блеск.

Полицейский перегнулся через задний борт, лениво поворошил лежащие сверху мешки, сунул руку поглубже… Раздвинув наваленное, он уставился на угол ящика армейского зеленого цвета, хмыкнул, сдвинул мешки дальше, увидел второй такой же ящик и армейскую маркировку на нем, поднял глаза, но вместо двух индейцев на него смотрело одно дуло. И мгновенно вспотевший Вася.