Страница 2 из 18
Печеньку я сцапала. Печенька – это всегда лучше, чем ничего. Особенно для несчастных, почти безработных девиц.
– Давай вечером в бар сходим втроем, – предложила Света. – Посидим, развеемся.
Пошуршав пакетиком, я вгрызлась в печеньку – гордо и обиженно. Чтобы не думали, что меня можно купить столь незначительными взятками. Нет уж, пусть две печеньки тащат. Или три!
Света с Никитой упрямо нависли надо мной, явно не осознавая размера понесенного мной морального ущерба. Это не просто мое любимое, годами взлелеянное рабочее место. Это единственное, что я просила у руководства… Не бонусов, повышений или заморских командировок. А свой законный угол, в котором можно уединиться. Хоть где-то он у меня должен быть! Из некогда родной квартиры пришлось сбежать: брат обзавелся женой и новорожденной двойней и принялся всячески намекать, что я теперь лишняя в двушке, доставшейся нам от родителей, уехавших жить на дачу. Да и два орущих младенца – это вам не заводной кролик. В итоге я ютилась в съемной комнате, надеясь однажды накопить на собственное жилье. Оттого лишиться еще и уютного угла на работе было обидно до слез. К лестнице меня переселяют… Хорошо, что не под нее – как сиротку Гарри!
Печенье застряло в горле, я с трудом его проглотила. Света нетерпеливо топнула ножкой, Никита выжидающе сложил ручищи на могучей груди. У меня зазвонил мобильный телефон. Неизвестный номер… Наверняка спамеры. Но трубку я взяла – чтобы коллеги скорее отвязались.
– Эльвира Валентинова? – прозвучал из трубки очень деловой голос.
– Да, – напряглась я, поскольку любители поведать о каких-нибудь новых тарифах редко уточняли мое имя.
Дальше услышанное заставило меня уронить челюсть на стол и впасть в состояние шока. Глубокого. Света с Никитой наблюдали за всем этим встревоженно и, конечно, не ушли. Еще бы! По моему внешнему виду вполне справедливо можно было предположить, что меня сейчас придется откачивать!..
– Не могу я пойти с вами в бар, – выдавила я, закончив разговор и подобрав челюсть. – У меня встреча.
С юристом моей покойной двоюродной прабабушки Агаты. Старушке было без малого девяносто девять лет… Мы с ней ни разу не виделись, она давно жила обособленно и ни с кем из семьи связь не поддерживала. Папа считал, что она тронулась умом, да и в лучшие годы характером отличалась прескверным. Про ум, видимо, не наговаривал. Иначе с чего Агате взбрело в голову завещать всё мне?!
– Что случилось-то? – осторожно спросил Никита.
– Невероятное, – пробормотала я, до конца не осознавая случившееся.
Оказалось, что двоюродная прабабушка проживала в двухэтажной квартире на окраине города и отныне жилплощадь становится моей со всем содержимым. Но есть некие условия, о которых юрист сообщит мне лично. Обалдеть!
– Расскажешь? – полюбопытствовала Света, с помощью которой любые новости разносились по округе за считаные минуты. Пиар-отдел отдыхает. – Кто звонил, что за встреча?
– Поклонник, – ляпнула я наобум, совершенно не желая делиться новостями, в которые самой сложно поверить. – Большего не скажу, боюсь сглазить!
– Ну ты даешь, – развеселился Никита. – Что такого невероятного в том, что тебя позвали на свидание?
– Ты неправ, – вставила из своего угла Диана Власова, наш специалист по рекламе, накладным волосам и ехидным репликам. – Это достойно включения в дайджест главных событий года.
Света демонстративно закатила глаза, я хмыкнула и уткнулась в монитор. Лучше поработаю! Причем молча.
К счастью, коллегам тоже нашлось чем заняться. Остаток рабочего дня я провела как на иголках: ерзала, елозила и подпрыгивала. Не удивлюсь, если протерла напоследок в кресле дыру. Мысли о предстоящей встрече с юристом волновали очень. Не получалось ни огорчаться из-за смерти практически незнакомой старушки, ни радоваться привалившим в собственность хоромам. Неизвестно, что там за условия! Мечты так легко не сбываются, должен быть подвох. Агата меня никогда в глаза не видела, однако решила вдруг сделать наследницей. Это не просто странно, это бред какой-то!
Еле дождавшись вечера, я быстро расправилась с последними срочными письмами и, накинув кожаную куртку, помчалась к лифтам. В коридоре маячила проклятая лестница со свободным, открытым всем просторам письменным столом, внутри зрел он – протест. Какого черта я должна увольняться? Может, я и достойна большего, но вот так позорно капитулировать – ниже моего достоинства. Возьму и не сдамся! В смысле – никуда не пересяду. Что мне терять, если я уже мысленно отнесла заявление в отдел кадров? Алиса хотела аргументов, она их получит! Железных…
На улице была слякоть, темнело. Серое небо висело низко и угрюмо, лишь яркие логотипы на офисных высотках добавляли красок унылому мартовскому пейзажу. Стоило направиться к автобусной остановке, как дорогу мне перегородили. От неожиданности я встала как вкопанная, чуть не выронив сумку.
– Элечка, – расцвел самой благожелательной улыбкой мой младший братец Вадик. – Опять по сторонам не смотришь, не замечаешь никого!
– Что ты здесь делаешь? – опешила я.
– Подвезти тебя приехал. Дорогой сестре сейчас аж на окраину города надо, как тут не помочь.
Ах, вот оно что. Прознал про наследство. А заранее мне не позвонил, чтобы я через другой выход от помощничка не улизнула. Впрочем, что я – дурная? Зачем тащиться через весь город на автобусе, если можно прокатиться с комфортом. Избегать же братца бесполезно, он у меня упорный. Преследование и измор – его фирменная тактика, достанет любого.
– Отлично, вези, – извлекла я пользу из сложившихся обстоятельств и пошла к его машине, – а откуда ты узнал?
– Юрист Агаты звонил нам по городскому номеру, контакты счастливой наследницы спрашивал, – поделился Вадик, галантно открывая мне дверцу, – я был уверен, что сразу после твоей работы и встретитесь.
Я села в приятно прогретый салон, включила свою музыку – с этническими барабанами, бубнами и прикольной дудкой. Братец, любитель тяжелого, как сталелитейный пресс, рока, не возмутился даже. Ата-та, чую, сегодня мои уши в опасности совсем по другой причине… Чуйка не подвела! По дороге узнала, что Вадик не только выяснил, где жила Агата, но и в скольких комнатах. Информация о двух этажах взбудоражила его так сильно, что ему захотелось завести третьего ребенка. Срочно. И в связи с планируемым расширением семейства поменяться со мной квартирами, ведь мне неудобно будет из такой дали до работы добираться. Ну не прелесть ли? Пока не получишь внезапное наследство, и не узнаешь, какие заботливые у тебя родственники.
– Обсуждать это преждевременно, – отмахнулась я. Братец недовольно нахмурился, словно я усомнилась в его способности стать многодетным отцом. – Квартира еще не моя, там есть некие загадочные условия.
– Выполним, – ответил Вадик таким героическим тоном, что стало понятно: приложит все усилия. Постучал пальцем по навигатору на приборной панели и с сочувствием отметил: – Смотри, какой путь неблизкий. Мне очень тебя будет жаль, если ты каждый день станешь мотаться туда и обратно!
Ну какой он все-таки милый. Обидно, что обнять прямо сейчас нельзя! И душить. За рулем ведь, зайка…
Ехали мы не то чтобы очень долго. На глушь окраина не походила: были и магазинчики, и сетевой супермаркет, пусть и весьма скромного размера. Но до них придется прогуляться пешком, жила Агата на отшибе, почти у леса. Когда потеплеет, тут будет живописно. Пока же пасмурная темнота заставляла сердце екать совсем не от восторга. Фильм ужасов, ей-богу! Низко висящие черные тучи, отдельный въезд к одиноко стоящему на холме дому. Несмотря на заурядную восьмиэтажность, типичной высоткой он не выглядел. Кирпичный, темный, с гранитной облицовкой и изящным шпилем на крыше. Прибавим сюда кованый забор и окружение из мощных голых деревьев. Готично…
Припарковав машину в мрачном дворе, утыканном скрипучими деревянными качелями на длинных цепях, братец как-то нервно сглотнул. Да ладно! При свете дня здесь должно быть гораздо симпатичнее. Наверное… Крепясь, я вышла на улицу к уже ожидающему юристу – полноватому мужчине в круглых очках и смешном дутом пуховике.