Виноваты звёзды

— Да я с первого дня тут согреться не могу. Ноги постоянно мокрые, одежда и обувь за ночь не просыхают.

— И он молчит… Терпила, блин… Телефон мой есть, давно бы позвонил. Вам обогреватели нормальные уже привезли бы… В медпункт-то… И генераторы заменили на более мощные.

— Не привык я так… Тут всё в одинаковых условиях.

— А пневмонией болеть привык? У тебя температура 39,5. То есть, если бы Марьянка мне не позвонила, так и сидел бы на приеме жаропонижающего нажравшись? А потом сразу на ИВЛ, в реанимацию… Всё, закончилась твоя войнушка. Собирайся. В госпиталь. Без разговоров. КТ сделать надо. Мне сильно не нравится то, что я у тебя в лёгких услышал…

— А можно не в Ростовский госпиталь, а домой в Загорск? Я лягу в стационар, обещаю… Лечение-то везде одинаковое. Просто вы меня с пневмонией недели на три упечёте, а по срокам отчёты квартальные… Я Марьяне не объяснял как их сдавать… А там сам всё сделаю, лёжа в палате… Да и за работу спокойнее.

— И тут у него свое мнение… Ни разу со мной беспрекословно не согласился… Ладно, чёрт с тобой… Но сейчас я всё равно везу тебя в окружной госпиталь. Делаем КТ и сдаём анализы. И пару уколов, чтобы на ногах несколько часов продержался. По результатам, если поражение не слишком большое, сажаю на "вертушку", пока долетишь, результаты по крови и моче будут готовы. Я перешлю. Только, смотри у меня, чтобы лечился… — генерал сокрушённо вздохнул и покачал головой, — Блин, вот чего я с тобой тут нянчусь? Других дел нет как будто…

— Не надо, со мной нянчится, товарищ генерал-майор. Я сам доберусь. Не маленький.

— Не беси меня, капитан… Сам он… — беззлобно заворчал Королёв, — Смотри лучше, от слабости в обморок не грохнись. Мог бы просто сказать "Спасибо, Андрей Михайлович."

— Спасибо, Андрей Михайлович, — вымученно улыбнулся Денис и опять закашлялся.

***

От вертолетного аэродрома до дома было метров восемьсот, но Денису они дались как пятидесятикилометровый марш-бросок. Слабость реально валила с ног. К тому же, в лицо с остервенением хлестал дождь со снегом. Ден решил, что сначала зайдет домой, отдохнёт немного, переоденется в сухое, переждёт дождь, а потом отправится "сдаваться" в госпиталь.

Когда Орлов дошёл до двери своей квартиры с него в прямом смысле текло. Форменная куртка и брюки были мокрые до нитки. На лестнице оставалась дорожка из капель. Задыхаясь от кашля, он нажал на звонок. За дверью почему-то была полная тишина. Ключей на учения с собой он не взял, а телефон благополучно сел ещё в Ростове.

Чертыхаясь, Ден сполз по стене. Сил совсем не было. Вот где эту Ленку носит в такую погоду? Сейчас он пять минуточек посидит и пойдет в госпиталь… Веки налились свинцовой тяжестью и мужчина провалился в шаткое забытье…

Проснулся от очередного приступа кашля и того, что кто-то тряс его за плечо.

— Денис! Денис, слышишь меня? С тобой всё в порядке? Встать можешь?

Орлов медленно открыл глаза:

— Марьянка… — улыбнулся он. В глазах двоилось и ощущение реальности было размыто, — Ты настоящая или мне снишься?

— Ругаться я сейчас буду на тебя по-настоящему, — строго нахмурив брови сказала она, — Как можно было себя довести до такого состояния? И чего перед дверью сидишь? Ты где сейчас должен быть? В госпитале, вообще-то…

— Я только переодеться забежал. Мокрый весь. Кстати, не знаешь, где Ленка?

— Так её дня три уже нет. На учебу в Ростов уехала. А ты разве не в курсе?

— Нет… — ошарашенно ответил Денис, — Она ничего не сказала… А я без ключей… Слушай, Марьян, а можно я от тебя через балкон перелезу?

— Ага, и благополучно грохнешься с третьего этажа… Какой балкон? Ты встать-то сам можешь?

— Могу.

— Значит, вставай. Пошли ко мне. Приведем тебя в божеский вид и полечим немного. А завтра — в госпиталь.

— Марьян, спасибо, но не надо. Неудобно.

— Неудобно на гвоздях спать. И куда ты пойдешь мокрый насквозь? Смотри, под тобой лужа. Проходи в ванную, снимай с себя всё и кидай в стиралку что влезет. Я сейчас найду что-нибудь Данькино тебе переодеться.

26. Денис. Абсурд и реальность

Денис с удовольствием отмокал в горячей ванной, оттирая губкой недельную грязь. Слегка лихорадило, но вылезать не хотелось. И вообще, в квартире Марьяны он чувствовал себя неловко. Самое неприятное было в том, что она видит его в таком состоянии, больного и слабого. Хотелось, как дикому зверю, спрятаться куда-то в угол, отлежаться чтобы никто не трогал.

Когда Денис всё-таки вышел, одетый в махровый банный халат, его ждал застеленный диван и горячий чай с малиной на журнальном столике. Запах чистого белья создавал вокруг ощущение уюта.

— Ну, как? Согрелся хоть немного? — обеспокоенно спросила Марьяна, — Есть хочешь?

— Нет, спасибо, — ответил Денис, покашливая.

— Это потому, что у тебя температура. Сейчас собьем — аппетит появится. Там на столе таблетки. Выпей.

— Спасибо, Марьян. Мне, правда, очень неудобно тебя стеснять… — виновато посмотрел Орлов.

— Не говори ерунды. Пей, наконец, лекарство и ложись уже. На тебя смотреть страшно.

Девушка вручила ему коробочку с препаратами, стакан воды и деликатно удалилась на кухню.

Ден проглотил таблетки, взял в руки кружку с чаем. Пахло малиной и степными травами. Мужчина сделал глоток.

— Ммммм… Вкусно… И такой интересный аромат… Как в поле летом.

— Это чёбор с душицей и липа, — улыбнулась Марьяна, залезая с ногами в кресло, — от них ты должен хорошенько пропотеть. И кашлять станет значительно легче. Тебе сейчас вообще нужно пить побольше жидкости. И обязательно поспать.

— Спасибо за заботу, Марьян…

— Если ты ещё раз скажешь "спасибо", я тебя стукну. Не посмотрю, что болеешь… — она подозрительно заморгала, быстро встала и вышла из комнаты.

Денис выпил чай, накрылся одеялом и провалился в дремоту, периодически прерываемую приступами сухого кашля.

Ночь прошла, в туманном бреду. Орлов как будто проваливался в бездонную пропасть. Падал, вставал, куда-то бежал в грязи. Было трудно дышать. Грудная клетка и пресс болели от постоянного бухиканья. Ему снился полигон, дождь со снегом, завывание ветра и генерал Королёв со своим голубым бездонным взглядом, совсем как у дочери, грозящий пальцем: "Не забывайся, капитан, она не для тебя…" Вокруг, как в хороводе менялись картины, мелькали знакомые и не очень лица. Ленка, Бородин, Криницкий… И, конечно же, Марьяна.

Везде лил осенний дождь и ураган клонил к земле ветви деревьев, а вокруг неё было лето. Теплое, ласковое солнышко играло в длинных волосах, её руки пахли степными травами, а от мелодичного голоса становилось тепло и спокойно. Прохладными ладонями она трогала его, ласково гладила по голове, что-то приговаривая. Голос отражался от стен, смешивался с множеством других и вся эта какофония сливалась в одно бесконечное эхо. Тело сотрясало от приступов кашля и лихорадки, а воспалённый разум пытался зацепиться за какую-то важную мысль, но она всё время ускользала…

Проснулся Денис утром на Марьянином диване от лучика солнца, приветливо греющего небритую щёку. Весь мокрый от пота в госпитальной пижаме и с капельницей в вене. Хозяйка квартиры лежала на полу в метре от него с диванной подушкой под головой, свернувшись калачиком на пушистом коврике. Рядом стояли лекарства, лежали шприцы, небольшой кислородный баллон с маской, ингалятор и работающий увлажнитель воздуха. Денис сел на диване и перекрыл капельницу. Марьяна тоже вскочила и, скрестив по-турецки ноги, смотрела на него, хлопая глазами. Длинные волосы рассыпались по плечам, словно мантия.

— А откуда это всё взялось? — удивлённо спросил мужчина, показывая на лекарства и оборудование.

Он вновь закашлялся, но это был другой кашель, не изматывающий, а приносящий облегчение.

— Слава богу, — выдохнула Марьяна, — А то я уже думала, придется тебя в реанимацию класть и на кислород "сажать".

— Кто произнес слово "реанимация"? — из кухни важно вышел Сашка Криницкий с чашкой кофе и бутербродом в руках, — Что, спящий принц, проснулся? Хорошо тебе больше полутора суток спалось? Девушку практически до истерики довёл. Она кому только не звонила. На уши пол-Ростова поставила. Вот я сразу говорил, поцеловать надо, и всё сразу пройдёт. А она — дексаметазон, дексаметазон…