Страница 3 из 4
— Марат, пусти.
Обернувшись, вижу перед собой высокого широкоплечего мужчину, возвышающегося надо мной на две головы.
Наверно, я разглядываю незнакомца непозволительно долго, но, честно говоря, я в первый раз вижу такого огромного и такого раскачанного мужчину. Он настолько высокий, что моя макушка едва достигает его плеча. Мускулистые руки испещрены паутинами вен и сухожилий. Его ладони такие большие, что сожми он их в кулак, каждая из них, скорее всего, была бы размером с мою голову.
Рассматривая мужчину, словно музейный экспонат, скольжу взглядом по его крепкому торсу, скрывающемуся под простой белой футболкой, и мощной шее, а когда поднимаю глаза выше, нервно сглатываю, потому что встречаюсь с хмурым изучающим взглядом, смотрящим прямиком на меня.
Глава 3. Настя
— Две безалкогольных отвёртки для двух красоток, — подмигивает лучезарно улыбаясь.
В следующие минут пятнадцать этот парень, которого, как мы выясняем, зовут Стёпа, демонстрирует нам свои профессиональные таланты.
Я и раньше видела в кино, как бармены ловко управляются со стаканами и бутылками, но наблюдать за этим вживую, это что-то. Стёпа устраивает для нас целое шоу. Что он только ни делает. Жонглирует бутылками и шейкерами. Выстраивает пирамиду из стопок, которую, начиная с верхней, заполняет напитком, держа всю эту постройку у себя на ладони. И много других классных вещей, которых в нашем городке никогда в жизни не увидишь.
Мы с Алёной как завороженные смотрим за всем этим представлением, хохоча до слёз и потягивая уже, кажется, четвёртый стакан сока.
— Насть, слушай, мне надо в туалет, — наклонившись к моему уху, шепчет подруга. — Кажется, последний стакан был лишним, потому что я сейчас лопну. Я сбегаю быстро, а ты пока стул мой покарауль, а то тут народу столько, сейчас уйдём, а вернёмся, мест уже не будет. А мне танцевать что-то вообще не хочется.
— Хорошо, — киваю, следя одним глазом за новыми выкрутасами Стёпы. — Беги давай, а то и правда лопнешь.
Положив сумочку на Алёнин стул, наблюдаю за тем, как Одинцова спешит в сторону узкого коридора, в котором скрывается дверь дамской комнаты и не сразу замечаю, как рядом со мной вырастает два парня. Обращаю на них внимание, только когда один из них хватает мою сумку, лежащую на Алёнином стуле, и, положив её себе на колени, плюхается на освободившееся место, а второй подходит ко мне с другой стороны.
— Угостить, красавица? — спрашивает, положив руку на моё плечо.
От пацана пахнет мятным одеколоном, смешанным с запахом спирта и табака. Он ударяет мне в нос, в тот же момент, когда незваные гости приближаются ко мне непозволительно близко, раздражает рецепторы и скатывается куда-то в желудок, вызывая лёгкую тошноту.
— Спасибо, не стоит, — дёрнувшись, скидываю себя руку второго, а потом вырываю сумку из рук первого парня.
Ненавижу, когда до меня дотрагиваются без моего разрешения. У меня пунктик на прикосновения и всё, что касается личного пространства. Вторгаться в него, равно как и трогать меня, позволено только двум людям — моей маме и Алёне.
Я, конечно, не сумасшедшая. У меня нет каких-то проблем с телесными контактами, такими, например, как рукопожатие. Но, вот так вот касаться меня с явным намёком, постороннему человеку не позволено.
— Да ладно тебе, — слащаво ухмыляется парень, сидящий на Алёнином стуле. — Я видел, вы с подругой сок только пьёте. Спиртное в клубах такого уровня дорогое, мы можем тебя угостить. Ты не из Москвы да?
Почему-то от этого вопроса становится очень обидно. Как будто человек, родившийся не в столице, приравнивается ко второму сорту. Хотя, возможно, эти парни и не имели ввиду ничего такого и мне просто показалось, потому что я изначально настроилась к ним с негативом.
— Не из Москвы, — проговариваю, вздёрнув вверх подбородок. — И угощать меня не нужно, я пью сок, потому что так хочу, а не потому что у меня нет денег. Вы не могли бы освободить стул? Здесь моя подруга сидит, она скоро вернётся.
Перекинув через плечо ремешок своей сумки, поворачиваюсь так, чтобы не смотреть ни на одного из своих вынужденных собеседников, но тот, который занял стул Одинцовой, склоняется над стойкой и в упор смотрит на меня, пытаясь привлечь к себе внимание.
— Слушай, не сердись, — говорит вполне себе виноватым голосом, пытаясь словить мой взгляд. — Мы же не хотели тебя обидеть, просто познакомиться. Мы вас ещё на входе приметили. Симпатичные девчонки, улыбчивые такие. Не обижайся на наше предложение. Сок, так сок. Может, просто поболтаем? Мы тебе компанию составим, пока ты подругу ждёшь. Там в этих женских туалетах километровая очередь, боюсь долго тебе дожидаться. А так хоть мы тебя повеселим. Подруга вернётся, мы тут же отчалим, обещаю.
Кидаю взгляд на коридор, в котором скрылась Алёна, но подруги нигде не видно. Поворачиваюсь к Стёпе, надеясь всё же найти в нём компанию на ближайшее время, пока буду дожидаться Одинцову, но к стойке подкатила шумная толпа девушке и молодых людей, очевидно отмечающих какой-то праздник, и Стёпа занят их обслуживанием под завязку, ему сейчас явно не до меня.
Развернувшись, смотрю на парней, пытаясь решить, как поступить. В конце концов, я ведь никуда с ними не иду. Буду сидеть здесь, за стойкой, в большом скоплении людей. Пить с ними я тоже не собираюсь, да и парни вроде ничего плохого не сделали. Обещали отчалить, когда Алёна вернётся. Тем более, я же не могу их прогнать. Я не хозяйка этого клуба и этого стула. Если они захотят остаться, то останутся в любом случае. Я даже уверена, в том, что если откажусь, то они всё равно не уйдут и будут навязывать мне своё общество до тех пор, пока не вернётся Одинцова.
— Хорошо, — тяжело вздохнув, киваю и делаю ещё один глоток апельсинового сока, который почему-то сейчас кажется мне немного горьковатым.
Глава 4. Настя
Что-то душно…
Не знаю сколько времени прошло с тех пор, как ушла Алёна. Может быть, несколько часов. А, может, считанные минуты…
Я чувствую себя как-то странно. Словно периодически куда-то выпадаю и из-за этого не могу ориентироваться во времени. Вокруг меня всё плывёт и кружится. И дышать становится очень трудно. Как будто меня накрыло тяжёлым одеялом. Оно давит на грудную клетку, не давая полноценно втянуть воздух, и от этого я дышу словно урывками.
Перед глазами мелькают вспышки неона, но никак не хотят складываться в чёткую картинку, а звучащая в клубе музыка вдруг начинает казаться каким-то неразборчивым гомоном.
— Красотка, ты, кажется, устала. Может, пойдём к нам? Мы тут рядышком живём. В гостинице, — голос одного из тех парней, которые навязывали мне свою компанию, доносится до меня эхом, как будто издалека. Хотя я чувствую, как он всем телом прижимается ко мне сбоку, а его влажное, пропитанное алкоголем дыхание обжигает ухо, вызывая новый приступ тошноты.
Пытаюсь отодвинуться. Мне неприятно, что он так близко. Я не люблю, когда кто-то нарушает моё личное пространство. Особенное, когда этот “кто-то” — посторонний мне мужчина. Но как только немного отстраняюсь, тут же прижимаюсь другим боком ко второму парню.
— Мне… душно… — шепчу, проводя дрожащий ладонью по влажному лбу. — Я в туалет… пойду… умоюсь….
Опираюсь о барную стойку, пытаясь подняться, но тут же чувствую слабость в руках и ногах, и локти подгибаются сами, из-за чего я падаю обратно на стул.
— Тебе на воздух надо, а не в туалет. В туалете очередь, а ты смотри, вон, еле на ногах стоишь.
Трясущимися руками тянусь к сумке, пытаясь выудить оттуда мобильный телефон, но он выскальзывает из вспотевших ладоней.
— Я должна позвонить подруге, — выдавливаю из себя, пытаясь оттянуть ворот платья, которое вдруг стало невыносимо сдавливать грудную клетку.