Туманная река 3

— Кино для масс, — презрительно цыкнул Тарковский, — ерунда. Кино должно воспитывать нового думающего человека.

— Давайте за это выпьем, — обрадовался хорошему поводу Шпаликов.

— Ну почему Андрей? — вступился за меня Андрон Кончаловский, поправляя на носу очки, — в этом тоже что-то есть, кино для больших масс не может быть сверхинтеллектуальным.

— Тем боле если деньги от блокбастера посыплются в государственную копилку звонкой монетой, — я похлопал Тарковского по плечу, — это совсем не ерунда.

В подземелье вдруг что-то громко зазвенело и зашуршало впереди. В левую руку я взял фонарь, а правой приготовился лупить всех монстров, которые готовы были выскочить из-за поворота.

— Бля…ь! — заорал, падая на кирпичный пол Корнеев, — понаставили здесь ящиков, суки!

— Ну чё как? — поинтересовался моими успехами участковый Петрович, пока Юра матерясь отряхивал брюки.

— Вот его логово, — я кивнул головой на дыру в полу и посветил туда фонариком.

Мы с компаньонами переглянулись, и без слов было понятно, что лезть первым в лаз никто не желал. Но так как ловить преступников — это дело, прежде всего милиции, а не баскетболистов сборной СССР, Щелков тяжело вздохнул и пошёл в логово маньяка первым. Я протиснулся следом, а замыкающим двинулся Корней. Нора, которую вырыл либо сам преступник, либо кто-то до него была метра полтора в диаметре. И Юре пришлось ползти на коленях, а я и Петрович шли по ней гуськом. Когда из ямы вылез я, амулет заметно потеплел. Петрович же непрерывно светил в одну точку, это была ещё одна дыра, но уже в стене. Если маньяк там, а амулет мне подсказывал, что это так, он сто процентов знал, что здесь пришли по его дьявольскую душу.

Участковый показал нам с Корнеем знаком, чтобы мы встали по краям с разных сторон от пролома в стене. Если бы у маньяка был бы огнестрел, он давно бы уже пустил его в ход, подумал я, и пока Петрович не знал, как начать штурм, я выкрикнул.

— Гражданин маньяк ваше положение безнадёжно! Выходить приказываю с высоко поднятыми руками, тогда мы гарантируем сохранить вам жизнь! Иначе открываем огонь на поражение, на раздумье одна минута!

Из-за стены раздались жалкие женские стоны. К сожалению нельзя было разглядеть, что там внутри происходит, так как с той стороны пролом был завешен плотной тряпкой.

— Ты чё охренел? — зашептал мне милиционер.

— Пока нет, но сейчас точно охренею, — процедил я и сделал два шага назад.

Выдох, вдох и я резко рванув прямо на дыру в стене, прыгнул вперед головой. Я влетел ласточкой в комнату и сделал кувырок, как на тренировке в спортзале. В помещении высоко на стеллаже горела тусклая свеча, но и этого света хватило, чтобы рассмотреть в углу большую клетку, в которой сидели чумазые в изодранной одежде женщины. Рты и руки у обеих невольниц были завязаны грязными тряпками. Самого же маньяка нигде не было. Через пару секунд в комнату ворвались и Петрович с Корнеем.

— Сбежал падла, — пророкотал участковый.

И тут из-за грязного топчана с тряпьём выскочила фигура в шинели и противогазе. В руке безумец сжимал молоток, которым он первым делом зарядил в голову игроку баскетбольной сборной СССР. Но Юра вовремя успел отклонить корпус, однако боёк молотка знатно чиркнул его по лбу. Корнеев грохнулся на пол и, воспользовавшись нашей заминкой, маньяк тут же юркнул в дыру. Я перепрыгнул через тело поверженного товарища и припустил следом. Преступник, как ящерица нырнул в лаз. Я, не раздумывая, тоже прыгнул ногами вниз, и гуськом пошагал по узкому проходу. Когда же моя голова появилась над поверхностью пола, меня ждал «веселый» сюрприз, молоток, летящий прямо в глаз. Я интуитивно тут же нырнул обратно, и хоть древнейший ручной инструмент и пролетел мимо, отскочив от стены, он все же шмякнул меня по макушке. Но нащупывать шишку под взлохмаченными волосами было абсолютно некогда. Я высоко выпрыгнул из лаза вверх и заметил, как маньяк улепётывает за поворот. Упустил, билась предательская мысль в голове, когда я летел, перепрыгивая завалы из досок и тряпья. Неужели упустил суку, материл я сам себя. И тут на очередном крутом повороте я еле затормозил и вдруг запнулся за что-то и полетел руками вперёд. Фонарь откатился в сторону. На счастье падение моё оказалось мягким, ведь я приземлился прямо на спину беглеца. Всю злость я вложил в боковые удары, которые несчастный маньяк стал получать из-за своей спины. Секунд двадцать я молотил мерзавца, как грушу, пока тот не перестал мычать и шевелиться. Я с трудом встал, отдышался и поднял китайский фонарик, и вдруг заметил, что впереди в проходе мелькнул голый торс дикаря, который и показал мне логово преступника.

— Эй, парень! — крикнул я, — спасибо!

Я стащил с башки маньяка противогаз, под которым оказалась самая заурядная внешность короткостриженного зэка. А через две минуты за спиной замелькали лучи фонарей моих товарищей.

— Я же просил не убей, — расстроился участковый Щелков.

— Да живой он, просто в отключке, — пробурчал я, нащупывая большую шишку на макушке, — и что я теперь дома Наташке совру? — я тяжело вздохнул, — Кстати, Петрович, а у тебя еда ещё осталась?

— Проголодался? — удивился милиционер, — вот только кусок сахара завалялся.

— Какой на ху… сахар, сейчас идём в ресторан, если ты, Петрович, после всего этого не проставишься, прокляну, — улыбнулся Корнеев, прижимая ко лбу кусок марли.

— Да без базара, — хохотнул участковый, — сейчас только этого определим в отделение, а женщин в больницу.

Подумать только, дикарь, который вырос в этих жутких катакомбах, оказался более человечным, чем человек, выросший среди людей, на воле, горько усмехнулся я. Потом взял у Петровича кубик сахара и аккуратно на бумажке положил его поближе к стене.

Глава 35

Только-только взошло солнце над Москвой, а у главного входа в ДК Строителей кипела работа. Толик Маэстро, как обычно принимал минимальное участие в переноске аппаратуры из репетиционной комнаты в микроавтобус. В его обязанность входило транспортировать гитары, запасные струны и концертные костюмы. Самое тяжелое, а именно микшерский пульт и синтезатор, тащили Вадька и Богдан. А Санька как обычно крутился вокруг своих «ненаглядных» барабанов.

Ещё бы играть на них нормально научился, раздражённо думал Толик, сидя на ящике около автобуса. Прямо так бы и врезал ему в ухо во время дискотеки. Ещё ни одной песни не отыграли, чтобы этот рыжий обалдуй не сбился! И хорошо, что сейчас живу один, найти бы кого-нибудь, кто мне поесть бы готовил каждый день, и вообще будет — лепота.

— План такой! — скомандовал Богдан, — если мы сейчас, не будем брать пример, вот с этого нашего товарища, — он показал пальцем на Толика, — то через десять минут должны уже стартануть! До Минска нам тащиться часов десять. Вот и считайте. В пятом часу будем там, в семь уже дискотека.

— А может, Толика здесь оставим? — высказался «самый умный» Санька Земакович.

— Вот когда создадим девчачью музыкальную группу, — Богдан махнул рукой в сторону Наташи и Лизы, — вот тогда Толика здесь и оставим!

Девчонки удивлённо переглянулись.

— Да вы задрали! — подскочил с ящика Толик, — гитары уже там, костюмы тоже там! А я уже здесь, готов ехать хоть в Минск, хоть в Гомель.

— А рубашки запасные, Мамин-Сибиряк таскать за тобой будет? — пробурчал Вадька, — или ты в дороге нам их стирать собрался?

— Так бы сразу и сказали, — смирился с неизбежным Маэстро и пошёл в дом культуры за запасными рубашками.

В дороге, пока за окнами бессмысленно мелькали елки и осины, Толик пересел поближе к водительскому креслу. Очень хотелось ему прояснить несколько вопросов, особенно касательно непонятной девчачьей группы. Вообще с Богданом он был знаком больше года. Поначалу это был обыкновенный, как и вся их детдомовская компания, раздолбай. А вот когда Богдаша грохнулся с крыши, всё в их жизни завертелось, закружилось и резко поменялось. Теперь понять, что творится голове друга, было решительно невозможно. И что это за девчачья группа, такая?