Страница 55 из 59
Если человек падаль, то это проявляется во всем. Не написал он лишь про продажу меня. Это я попросила. Следствию история с драконами не нужна.
Я не возьму и копейки его денег. Но уже знаю, как ими распоряжусь. Просто врага нужно бить в больное место. У Патрика это его баблишко.
Все время, пока писал, всхлипывал и сокрушался, как там его София. Единственная, кого Патрик действительно любит, кроме себя. Что ж, моя сестренка вторая у нас с Дарки на очереди. Непременно к ней наведаемся и потолкуем. Тем более, я вспомнила, как мне удалось выбраться из тюрьмы.
***
Патрик сидел в камере. И тихо выл. Он проклинал нерадивое существо, что посмело появиться на свет вместе с его Софочкой. Корил себя, что не избавился от нее раньше. Вспоминал ненавистного дракона, обрекшего его на такое существование. Материл нерадивого Фредерика, в которого угораздило влюбиться его Софочке. И ждал прихода своего адвоката. Он не терял надежды выкрутиться. Все ещё можно переиграть. Сказать, что показания он дал под угрозой его жизни. Переписал имущество тоже под угрозами. Патрик верил, что еще поднимется с колен, найдет Злату и собственноручно ее придушит. Или придумает, какой-то другой способ навсегда стереть ее с лица земли. Ненависть в нем кипела, заслоняя собой другие эмоции.
В этот момент пол под ногами начал двигаться, качаться из стороны в сторону. Появились пузыри. Патрик хотел закричать, но голос пропал. А в камере он один. Страх сковал. Он забрался с ногами на тюремную койку. Попытался убедить себя, что он спит, или ему это мерещится. Пол превратился в подобие болота. И из него показалась рыжая голова.
У него галлюцинации! Он не может видеть женщину с таким огромным носом, на котором свисает тина.
- Сгинь! Нечистая! Тьфу! Тьфу! Тьфу! – шепчет. Пытается вспомнить, как изгоняют злых духов. Но рыжее нечто продолжает вылезать из болота. – Охрана! Помогите! – нашел в себе силы закричать.
- Привет, Патрик! – длинноносая улыбнулась, призывно так, будто соблазнить его хочет.
- Ты что такое?
- Эвджения, твоя госпожа, - сказала, важно вздернув нос.
- Пошла вон, мразь! – попытался толкнуть ее ногой.
- Больше уважения. Ты теперь мой раб! – схватила его и утащила в болото.
Через миг тюремная камера обрела привычные очертания.
***
В кафе царит полумрак. Мы с Дарки сидим за самым дальним столиком. Он сегодня в черном, толстовка и джинсы, темные очки, которые скрывают непривычные для моего мира глаза. Но даже через затемненные стекла я ощущаю его энергию, что струится под кожей. Его взгляд, который смотрит глубоко в душу. Мне не страшно, впервые я уверена в себе, но закрывать страницы прошлого та еще хреновина.
Дарки гладит мою руку и попивает апельсиновый фреш. А я смотрю за соседний столик… на Софию. Она пьет уже третий стакан виски. А ей сегодня танцевать. По крайней мере, так утверждают афиши.
Завибрировал ее телефон, усыпанный стразами. Она посмотрела на экран, тяжело вздохнула и приняла вызов.
- Чего тебе? – сморщила нос и опрокинула залпом содержимое своего стакана. – Нет, Фредерик, я уже сказала, больше от меня денег ты не получишь! Угрожаешь?! Реально?! Это после всего, что мы с папой для тебя сделали?! Да пошел ты… - швырнула аппарат на стол.
Семейная лодка разбилась о быт игромании. София все же вышла замуж за Фредерика. В тот же день. Мое похищение представили как спектакль. А потом появилась моя сестрица в свадебном платье и церемония продолжилась. Мы с Дарки разузнали все. И сегодня впервые мне с ней предстоит встретиться лично. А эмоций нет, передо мной чужой человек. Есть только небольшое сожаление от понимания, что это моя родная сестра.
Фредерик за день спустил подаренные на свадьбу деньги. Залез в долги. Она так хотела выйти замуж за этого человека. Она получила свое. Мне ее не жалко. Я долгое время думала, что она не в курсе происходящего. И все это лишь козни папаши. Так было легче жить. Возможно, и память не возвращалась так долго, чтобы не показывать мне всю ужасающую картину.
Я лежала в тюремной больнице. Приходила в себя после нападения. В одну из ночей ко мне пришла молоденькая медсестричка. Она была новенькой, очень эмоциональной, всех жалела, искренне сокрушалась о нашей незавидной доле. Такие люди в нашем мире встречаются крайне редко, они реально на вес золота.
- Тебе надо бежать, - шепнула мне.
- То есть, бежать? – сама идея показалась мне бредовой.
- Завтра тебя убьют. Я слышала, как девушка, очень похожая на тебя, договаривалась с нашим врачом. Он взял деньги! Он согласился! – всхлипнула, закусив губу.
- Кому это надо? – нахмурилась.
Я и сейчас не знаю, зачем София решила от меня избавиться. Что это была она – сомнений у меня нет. Но уже скоро я проясню этот момент. А тогда медсестра организовала мой побег. Она подставилась сама, переоделась в мою одежду, вколола себе снотворное и укуталась с головой. Дала мне четкие инструкции. Девушка все продумала, принесла выпивку охранникам, подгадала время. Я вышла из здания в ее халате, за воротами нашла припрятанную одежду и немного денег. Все прошло гладко. Пока на улице я снова не вляпалась в очередную навозную кучу. На меня напали какие-то пьянчужки, огрели бутылкой по голове, отобрали деньги. А дальше я очнулась и привет, амнезия. Я нищенка-оборванка без роду и племени.
Сестрица заказывает еще один стакан виски. Выпивает его залпом и просит счет.
- Оплата с карты не проходит, - смущенно улыбаясь, произносит официант.
- Как? Не может быть? Попробуйте другую!
У нее ничего не выйдет. Ее личные деньги успешно проиграл муженек. А папочкины капиталы перекочевали на мой счет, а далее в детские дома. Также я перевела кругленькую сумму на счет женщины, воспитавшей меня. Она заботилась, поставила меня на ноги, и я хочу, чтобы на старости лет она ни в чем не нуждалась. Еще одна сумма отправилась на счет медсестры, которая помогла мне сбежать. Если бы не ее доброта, то замысел сестрицы непременно бы удался. Себе не оставила ни копейки. Мне не нужно от Патрика ничего.
Дарки меня за эти дни изрядно избаловал. Он оказался тем еще транжирой. Зачем мне столько шмоток и украшений, до сих пор ума не приложу. Но дракона не остановить. Сорить деньгами, оказывается, он умеет знатно. А вот в другом вопросе у нас наметилась проблемка. Но с ней буду разбираться потом. Сейчас София.
Поднимаюсь с места. Бросаю взгляд на Дарки, он остается сидеть, в полной боевой готовности. Один мой знак, и не завидую я Софке. Вот тут, и правда, понимаю смысл фразы: «За ним, как за каменной стеной».
– Я оплачу. – Протягиваю купюры официанту. – Сдачи не надо.
Сестрица долго смотрит на меня. Моргает. Икает.
- Ты?! – губы искривляются.
- Я.
- Как? Откуда такая живучесть?! – она ударяет кулаком по столу. Удивительно, влив в себя столько виски, узнает меня почти сразу. – Что ж ты никак не помрешь-то, а?!
– А ты так старалась, – усаживаюсь на стул напротив.
Софка окидывает меня оценивающим взглядом.
– Откуда шмотки такие? Что, разжалобила отца? Или нет, шантажировала! Точно! – смотрит на меня так, будто уже готова придушить на месте.
– По себе судишь, сестра? – хочется встать и уйти. От нее исходит такая гнилая энергия, что ощущаю себя грязной.
– Не называй меня так! Забудь это, слышишь! – шипит на меня похлеще змей на Женькиной метле. – Ты недоразумение, ошибка природы!
– И ты всеми силами пыталась эту ошибку исправить? – мой голос звучит безразлично. Даже удивляюсь, как не вспылила. Раньше в ответ, я непременно бы выпустила колючки и попыталась ее больнее укусить. Сейчас у меня нет такого желания. Беременность так на меня влияет? Дарки? Все вместе? Драконий мир оставил свой отпечаток?
– Я единственная. Одна! А ты как бледная моя копия. Да, пригодилась, когда на меня полиция наехала, и я могла сесть. Но потом, мне покоя не давала сама мысль, что у кого-то мое лицо. У кого? У хромоножки? У той, что забрала у нас мать? Потом отец снова тебя отрыл, как оказалось, удачно Фредерик ошибся… И ты пригодилась. Но я думала тебя давно драконы во все щели… и на корм своим псам бросили. А ты выжила, - говорит с таким разочарованием. – И Фредерик оказался тем еще козлом, - язык начинает заплетаться, видно, выпитый алкоголь подействовал. – Я думала, раз оступился… он так красиво ухаживал… а он… Тебя надо уничтожить, ты моя бледная копия… сам факт твоего существования оскорбителен для меня.