Страница 17 из 59
Индюк восседает за накрытым столом. Горят свечи. Тьфу, блин, романтика. Одет в голубой блестящий наряд, на башке неизменная корона. Меня глазами пожирает, уже в своих мыслях раскладывает.
А рядом с ним стоит инквизитор. Мое сердце подпрыгивает, в горле застревает. Ничего с собой сделать не могу, смотрю, раскрывши рот. Пожираю Дарки глазами, как индюк меня.
– Доброго здравия, София, – воркует король, на губах слюна.
– Здрасьте…
Инквизитор только кивает в знак приветствия. И больше на меня не смотрит. Словно я пустое место. Что-то королю про какие-то войска чешет, про стратегию. Даже вникнуть в суть не могу, так меня его появление взволновало, а у надежды крылья вырастают. Вот сейчас он что-то придумает, и я буду спасена.
– Хорошо, Даркмор, я понял тебя, – важно изрекает индюк. – Позже обговорим детальней. Ступай, – машет рукой в сторону двери и продолжает меня своими глазищами раздевать.
А я смотрю на Дарки, вот сейчас он скажет. Сейчас что-нибудь сделает, подхватит меня, расправит крылья и унесет из этого гадюшника. А он…
Кивает. И даже не удостоив меня мимолетного взгляда… уходит… Предварительно растоптав мою надежду… Оставив от нее только жалкие осколки…
Глава 10
Предатель! Во рту горечь, в глазах печет. Нет, не заплачу. Фиг ему! Как же паршиво на душе. И ведь ничего он мне не обещал, ничего не говорил, он просто выполнял свою работу. Да, я для него просто задание, с которым он облажался. А то, что мой воспаленный мозг себе надумал – это уже мои проблемы.
Я всегда была одна. И надо продолжать выживать не надеясь на сомнительных инквизиторов. Опрометчивый, идиотский поступок. На улице, каждый, кто улыбается тебе, не задумываясь, воткнет нож в спину. Тут так же. Нельзя об этом забывать. Спасибо, Дарки, что ткнул носом в истину – каждый сам за себя.
- Проходи, София, - индюк явно в хорошем расположении духа. Предвкушает горячую ночку.
Хочется сказать: «Ни хрена тебе не обломится!», только, увы, боюсь, шансов у него гораздо больше, чем у меня вырваться.
Медленно иду к столу. Индюк наблюдает за каждым моим движением. Усаживаюсь за стол.
- Угощайся, сегодня повара приготовили особые блюда, - протягивает мне бокал. Влажные от слюны губы поблескивают. А за его спиной возвышается самая жуткая и пугающая штуковина – огромная кровать.
- Не стоило утруждаться, - стараюсь держать язык за зубами. Сейчас как взбеленится, ка-а-ак разложит меня…
Окидываю стол взглядом, есть и пить все равно ничего не буду, опасно. А вот ножик надо незаметно умыкнуть. Хотя сомнительно, что он мне поможет одолеть дракона, я ж не баба-воительница какая-то.
- Это особый вечер, София, - коробит от этого имени, и вдвойне тошно, когда оно исходит из его рта. – Как твое самочувствие? – прищурился и смотрит так, словно ждет особой реакции, что-то ищет в моих глазах.
- А как я себя должна чувствовать, когда меня плетью на глазах у толпы отхлестали? – чем больше на него смотрю, тем сильнее к горлу тошнота подкатывает.
Как же хочется встать и побежать от этого места как можно дальше. Верните мне мою прошлую жизнь! На улице было в разы лучше, там я была хозяйкой своей судьбы.
- Ты заслужила наказание, и я был с тобой мягок. Тем более, тебе оказали помощь, даже шрамов на коже не останется, - делает большой глоток из своего бокала и отправляет в рот кусок жирного мяса.
- А шрамы в душе? А унижение? А дрянной осадок, который остался, его как излечить?
Смотрит на меня как-то странно, словно чего-то не понимает. Хмурится. Потом вдруг плотоядно улыбается.
- София, после этой ночи ты забудешь обо всем. А если будешь покладистой, то более не ощутишь прикосновение хлыста, только если сама не попросишь, - в светло-желтых глазах появляется блеск, озабоченный, отвратный. Тянет руку, увитую перстнями, ко мне. Поспешно прячу свои руки под стол. Не вынесу его прикосновений.
- Покладистой, ваше индюшиное величие? То есть спокойно позволить себя изнасиловать? Только потому, что ты возомнил, что тебе все можно? Походу тебе корона одну извилину мозга передавила! Ты вообще в курсе, что близость по взаимному согласию происходит, а не только по твоему желанию? – все, меня снова несет.
Я держалась. Долго держалась. Но мерзотность индюка зашкаливает, и мое терпение лопнуло, разлетелось по комнате, и я готова даже ценой жизни защищаться. Помру, но гниде не дамся! Хватаю нож и сжимаю в руке. Он не обращает внимания на это. Он вообще странный. Продолжает на меня смотреть. Моргает. И не вижу гнева на лице.
- Ты изменишь свое мнение, когда попробуешь королевской ласки, - и говорит он теперь иначе, растягивает слова.
- Дари свою ласку тем бабам, которые этого хотят. А от меня отцепись!
- Удосужиться чести попасть ко мне в опочивальню… это честь. Ты знаешь, сколько наложниц мечтают… - тут он странно потряхивает головой, смотрит на меня затуманенным взглядом. Он чего, напился? Вроде нет…
- Я с радостью уступлю им место, скажи, кого позвать, мигом организую, - только, по-моему, ему пофиг на мои слова. Даже если его трехэтажным матом сейчас покрою, не отреагирует.
- София… - бормочет и… утыкается рожей в свою тарелку.
- Индюк?! – зову, затаив дыхание. Никакого ответа.
Тогда набираюсь смелости и тычу его вилкой в руку. Ноль реакции. Сильнее. Ничего. Даже не пошевелился.
Вот оно счастье, привалило! Надо ловить момент! Не успела я сообразить, как использовать предоставленную возможность, как дверь в королевскую спальню открывается. Оборачиваюсь, сжимаю нож в одной руке, вилку к другой. Я готова к атаке.
Во всем черном, в неизменной маске в спальню короля входит Дарки. Невозмутимо оглядывает открывшуюся его взгляду картину, словно именно это он и ожидал увидеть.
– Это ты его вырубил? – зачем-то еще сильнее сжимаю в руках свое орудие.
– Ага, – проходит к столу. Поднимает индюка, смотрит в его лицо в потеках жира и прилипшей зелени.
– И что теперь? – морщусь от отвращения. Зрелище вызывает рвотные спазмы.
Как это недоразумение стало королем? Как стало, еще можно понять – по наследству. А как он управляет миром?
– Надо его уложить, – поднимает индюка, не прилагая каких-либо усилий, укладывает на кровать.
– И, типа, скажем утром, что все было? – смотрю на него со злостью и чувством благодарности.
Дарки оставил меня тут с ним! А что, если бы дракон не стал есть и пить? А сразу бы на меня накинулся? С другой стороны, ему не все равно, он меня не оставил. Только вопрос, чей зад он прикрывает? Понимал ведь, что в отчаянии могу выложить правду. Пусть меня бы это не спасло, но и его бы закопала. Так что пока не знаю, как реагировать, и уж тем более сложно даже представить, какие мысли крутятся в инквизиторской башке.
– И он наивно поверит, так, по-твоему? – ухмыляется. Но кроме этого, есть некая иная эмоция в его глазах, завораживающая и пугающая одновременно – предвкушение.
– А я откуда знаю?! Ты ж у нас стратег, так выкладывай свой план, – зачем-то все равно держу нож, нацеленный в его сторону.
– Девственности тебя в любом случае сегодня надо лишить, – подходит ко мне, крадучись, как зверь, учуявший добычу. – Невинная кровь должна окрасить простыни.
– Девственности? – хмурюсь. – А я, типа, это… реально девственница?
Теперь его черед удивленно вздернуть брови, это даже видно под маской.
– Да…
– Фух, – из груди вырывается вздох облегчения. – Успокоил. Я-то я переживала, что где-то у меня может быть ребенок, ждет маму, а я даже не помню о его существовании, – вздрогнула.
Это долгое время был реально самый большой кошмар. Я даже просыпалась по ночам в страхе, мне казалось, что ребенок меня завет, а я понятия не имею, где его искать. Но девственность – это как камень с души. Значит, никого я не бросила, никто меня не ждет, с одной стороны, легче, с другой – грустно… Ребеночек, он бы меня любил, а я его. Но где мне с моей жизнью даже мечтать о подобном? И уж явно не заводить дитя от индюка, такого мой мозг пережить неспособен.