Знаки внимания

— Да я особо и не злилась на вас, если честно, боялась только…, а почему тогда мама так… тоже, как ты?

— А я не могу этого знать, Катя. После тебя у нее не могло быть детей. Может, она очень хотела родить для этого… своего? Слушай, а давай и правда — прекращаем разборки? Если, конечно, у тебя не осталось каких-то особо важных вопросов. Вроде как поговорили? — злился он. И я понимала, что точно не на меня.

— Поговорили. Давай больше не будем возвращаться.

— Не будем, Каточек, самому уже тошно и праздник тебе испортил. Пошли тогда отсюда? Соберемся, нарядимся и вечером — к Воронцовым. Покупать туда ничего не нужно, я привез ракию из айвы, называется «Злата Дунья», там говорят просто — дунька, — заглядывал он мне в глаза. Я послушно хихикнула.

— И вино зачетное — Про Корде, выдержанный Вранац. Я бабушке бутылочку оставил, попробуете как-нибудь по случаю. Там красненькое — хорошее, качественное пойло.*

Папа рассчитался, и мы пошли на выход, разговаривая уже совершенно спокойно.

— Фамилия такая известная, старинная — Воронцовы. Они из бывших дворян?

— Нет, насколько я знаю. Во всяком случае, ничего такого не слышал. А ты хотела бы себе дворянчика? — подковырнул он меня.

— Обязательно — столбового. Расскажешь про свою базу? — спросила я, наконец, о том, что меня уже давно и крепко интересовало:

— Я же не просто так… говорят, что наши накупили недвижимости в Черногории, а когда она вступила в НАТО, то там изменились законы и отношение, и вроде как наши все распродают и уходят оттуда. Ты не собираешься домой? — затаила я дыхание.

— Пока нет, даже мыслей таких не было, — улыбался папа, не уловив моего настроения, — но я буду часто приезжать, уже не выдержу без вас долго. Ты тоже как-нибудь приедешь ко мне и все увидишь сама. Знаешь про «один раз увидеть»? И это точно, потому что рассказать так, чтобы перед глазами стояло, просто нереально — нужно самому смотреть, даже фотки не передадут… А люди там хорошие, и к русским относятся нормально, если, конечно, русские ведут себя нормально. Не переживай за меня. Я там слишком маленькая величина, Катюш, с меня почти нечего взять. Права на имущество защищены европейским законодательством, налоги я плачу. Но сама база крепкая, природа замечательная, жаль только — от моря далеко.

— Я как-то и не думала о море, только о твоих кабанах, — улыбалась я, глядя, как просветлело его лицо, как увлеченно он рассказывает о своем охотничьем хозяйстве.

— И о косулях, и о благородных оленях… там много разной живности. А море — Средиземка. Когда надумаешь приехать ко мне, мы обязательно съездим, вымочим тебя хорошенько в соленой водичке. Там замечательные галечные пляжи, камешки пестрые — белые, серые, красные, а прямо над ними — горы. На побережье когда-то стояла советская ремонтная база для наших кораблей, я специально ездил — смотрел. Но лучше, конечно, приезжать по теплу — летом. В сезон у меня слишком суетно.

* Вино не рекламирую, не так уверена в замечательных вкусовых качествах. В продаже видела только пакетированное, но это не выдержанное фирменное, которым славится Черногория. Что касается хорошего самогона — он не нуждается в рекламе.

Глава 9

Воронцовы жили в пригороде. В частном секторе, как и мы. Но дом моих дедушки и бабушки был самым обыкновенным домом из белого кирпича, таким, какие разрешали строить в советские времена — безо всяких вторых этажей и фигурных пристроек. Да и много ли настроишь на четырех сотках земли? А вот их дом ставили гораздо позже, и участок был раз в пять больше. И помидоры в теплице здесь, судя по всему, не выращивали, о чем так мечтала бабушка — вокруг дома раскинулось что-то наподобие маленького и очень красивого парка.

На воротах было прикреплено переговорное устройство, и папа с кем-то пообщался через него. Так что когда мы проехали в образовавшийся вместо скользнувших в сторону ворот проем, нас уже ожидал высокий солидный мужчина. Пока они ручкались и обнимались, я рассмотрела, что он немного старше и выше папы, и что в его светло-русых волосах тоже полно седины, а вот фигура уже поплыла — там намечался небольшой животик. Когда они повернулись ко мне, я вежливо улыбалась.

— Вот, Саш, это моя Катюша, — с гордостью представил меня папа, — инженер-электронщик в свои двадцать два, два факультета в «ЛЭТИ» — за четыре года и уже два года работает. А ты можешь так похвастаться?

Мужчина подмигнул мне и слегка поклонился.

— Есть кем, есть, Коля. Мне очень приятно, Катюша. Я вижу, что ты еще и красавица и…

— И мне тоже очень приятно, — прекратила я обязательные реверансы, взглянув при этом на папу. А он смотрел на меня как-то… непонятно. Я даже немного растерялась, но он объяснил свой взгляд. Не мне, а своему другу — неохотно, будто заставляя себя:

— Не смущай мне ребенка — она не сильна во всем этом, она у меня очень серьезная, да, Кать?

— И в чем же это я не сильна? — удивилась я.

— Комплименты всякие, пустые разговоры, флирт… вся эта дребедень, — вздохнул папа. Опять он что-то надумал и винил себя? Точно мы с ним не договорили.

Нас поспешили увести от машины. Александр Павлович показал нам свой дом, познакомил с женой — интересной ухоженной женщиной по имени Лара. Совершенно случайно мы оказались одеты очень похоже — в светлые брюки и туники с длинными широкими рукавами — у меня бирюзового, а у нее — травяного цвета. Она понравилась мне тем, что не навязывала свое общество, не лезла в мужской разговор и очень приятно улыбалась — тепло и немножко отстраненно, будто знала какую-то хорошую тайну.

Когда мы уже сидели за столом и угощались, подъехал их сын, который, как меня уже просветили, давно живет отдельно, в своей собственной квартире и до сих пор не женат. Отец вышел встретить его, а мы с папой дружно обернулись, когда они уже вдвоем вошли в комнату. В гостиную вошел не парень, назвать его парнем не повернулся бы язык — Сергей оказался очень интересным молодым мужчиной, светловолосым и голубоглазым, как его отец, и таким же высоким. И одет он был просто и демократично — в темные джинсы и ярко-синюю рубашку поло.

Он сразу же показался мне слишком взрослым, совсем не подходящим для меня и это почему-то сразу успокоило и расслабило. Время шло, и постепенно вечер становился очень легким и приятным, особенно когда старшие мужчины немножко подвыпили и стали смеяться, вспоминая свою молодость и разные смешные истории. Мы с Сергеем слушали их и переглядывались между собой, улыбаясь друг другу с пониманием, как заговорщики. Скорее всего, мы оба узнали много нового о своих отцах.

Он понемногу пил вино, по-видимому, не собираясь больше садиться за руль в тот день. А я, вкусно поев, просто отдыхала, потому что Лара категорически отказалась от любой моей помощи. Но потом за столом заговорили о людях, о которых я никогда даже не слышала и я заскучала, а он заметил это. И пригласил посмотреть сад и посидеть на качелях, которые, оказывается, были устроены где-то там в углу. Его поддержала Лара:

— Я включу фонарики вдоль дорожки, проведи тогда, покажи Кате весь сад. А я уберу лишнюю посуду и тоже подойду к вам, помогать мне не нужно. Ловите момент, а то скоро совсем стемнеет.

И я с радостью согласилась. Мы молча медленно прошлись между кустами и деревьями по вымощенной камнем извилистой дорожке вдоль всего участка. В дальнем его углу, уютно заросшем высокими кустами жасмина и сирени, и нашлись качели. Вокруг них, отдельными небольшими группками, разными по высоте и цвету, росли мелкие осенние хризантемы, как раз такие, какие я всегда любила. И я потянулась понюхать их, с удовольствием вдыхая знакомый холодный запах. Наше общее молчание абсолютно не напрягало, но дальше так молчать было просто неудобно, и я объяснила Сергею:

— Люблю их, приятно пахнут — горько и свежо.

Он подождал пока я сяду на пышный матрас и откинусь на такую же мягкую глубоко простеганную спинку качели, а потом отломил от цветущего кустика густо усыпанную белыми цветами веточку.