Страница 90 из 107
— Скорее всего, — кивнул Звездин, тоже отвечая улыбкой. — Андрей Викторович имел возможность с ним поговорить.
— Вы про Макара? — Андрей удивленно поднял брови.
— Все верно, — произнес Звездин. — В его блоке он известен именно так.
— Давид Макарович еще в бытность работы в НИИ разрабатывал гипотезу на основе усиливающейся частоты и силы самосборов о том, что грядет новый тип — гораздо более разрушительный, чем все предыдущие, — высказалась ученая. — Нельзя сказать, что она такая уж невозможная, но, судя по его расчетам, хтонический самосбор должен был случиться хотя бы раз. Так, чтобы его зарегистрировали. Но этого не произошло.
— Он мне говорил, — попытался поспорить Андрей, — что хтонический самосбор ничего после себя не оставит и уничтожит вообще все. Свидетелей тоже.
— Он, быть может, и уничтожит абсолютно все, но об этом тоже должны остаться какие-то следы, знаки. Идея очень спорная и я бы не хотела на ней останавливаться. Хотя в одном Давид Макарович определенно прав — грядет новый этап самосборов и, даже если хтонический самосбор не произойдет, большинству, если не всем, обитателям нулевого сектора придется… Ну… — она вновь опустила взгляд.
— Наталья Геогргиевна, вы говорите, как есть, — подбодрил ее Звездин. — Мы же ученые. Должны констатировать все, как оно есть на самом деле.
— Это правда, — она опустила взгляд, — но верить в это сердце отказывается. В общем, — она вновь выдержала паузу. — Большая часть гигахрущевцев канет в небытие по причине того, что самосборы учащаются. И Клинский, и Шпигунов сходятся во мнении, что в данный момент происходит накопление большой критической массы самосборной энергии, которая рано или поздно даст о себе знать. В течение одного или двух гигациклов — смотря чьей теории придерживаться — Клинского или Шпигунова.
И она принялась менять слайды, попутно давая подробное объяснение того, как появлялись самосборы и что ожидало жителей гигахруща. Картина рисовалась самая мрачная.
— Хотя надо признать, что товарищ Патрушев настаивал на том, что новый этап самосбора может характеризоваться непривычными последствиями. Не теми, что мы переживаем сейчас. Скажем, мой коллега в предыдущем выступлении упомянул разные социальные и технологические модели общежитий в различных секторах. Но не сказал о том, что в секторе минус два-четыре-минус шесть зарегистрировали аномальные зоны, в которых время ускоряется. Зоны эти появляются на месте возникновения самосборов сразу или по прошествии какого-то времени. Патрушев предположил, что фрактальные изменения происходят не в трехстороннем пространстве, а, может быть, четырех или пяти, или даже больше. Поэтому как один из вариантов, согласно его теории, может произойти кризис, приводящий к изменению, скажем, временного восприятия. Мы можем проснутся в мире, где каждый отдельный блок или даже ячейка обладают своей скоростью течения времени. Хотя звучит это не так страшно, как чудовища и черная слизь, подобные трансформации приведут к разрушению нынешних социальных и технологических связей.
В зале в этот момент стало неспокойно. Ученые стали тихо высказываться об услышанном и перекидываться друг с другом отдельными репликами. Когда стало поспокойнее, женщина продолжила.
— Но это лишь догадка, я повторюсь. По моему мнению, нам стоит готовиться к усилению привычных самосборов и ожидать, ну скажем… — она наклонила голову и некоторое время молчала. — Залитию в сто этажей. Разовое или поочередное. Или, скажем… Залитие узких пространств типа вентиляционных или мусоропроводных шахт. Или вообще — трубопроводов. На борьбу с такими последствиями не хватит ни сил, ни средств.
Андрей чувствовал нарастающее внутри него напряжение от услышанного. Выдержав паузу, ученая сделала заключение.
— Поэтому, если мы хотим жить, надо быстрее что-то делать.
44. За что вы меня ненавидите?
Вновь стало неспокойно — поднялся ворох отдельных обсуждений.
— Товарищи! Товарищи! — Звездин встал и оглядел зал. — Прошу вас сохранять порядок собрания! У вас будет время обсудить услышанное!
Хотя Звездин казался Андрею железным авторитетом, бурные разговоры затихли не сразу. Партократ оглядел всех присутствующих и, не дожидаясь абсолютного порядка, опустился на свое место.
— Ученые, — с доброй улыбкой на лице произнес тот и махнул рукой.
Вскоре в зале вновь стало тихо и эти воспользовался Андрей.
— Вы знаете, почему возникают монстры? Слизь? Туман? Шорохи?..
Он перечислял все самые распространенные последствия самосбора и хотел назвать еще один, но Наталья Георгиевна тут же стала отвечать на его вопрос.
— У нас опять же нет определенного мнения на этот счет. Если избегать детального разбора существующих теорий и привести их к определенному знаменателю, то… — она задумалась на несколько секунд. — В общем, фрактальные волны создают пространство или объекты на основе уже имеющихся, внося при этом в них определенные изменения. Изменения эти тоже не возникают из ниоткуда, а являются последствием взаимодействия разных волн. Первое соединяется со вторым и возникает нечто третье. Скажем, кальмары, или, вернее сказать, люди-осьминоги, возникли на основе двух живых организмов — людей и осьминогов. Фрактальные волны взяли у первых основу в виде тела, но полностью поменяли организм, добавив к человеческому телу элементы и природу осьминогов.
— Кто такие осьминоги? Не слышал о них, — признался Андрей, вспоминая пособия ликвидаторов.
— Это такие животные из прошлого мира, — вступил в дело Звездин. — Большая склизкая голова с парой глаз и восемь щупалец. Жили в водных пространствах и отличались удивительными способностями, в том числе интеллектуальными. Один военный институт, расположенный рядом с НИИ альтернативной энергии, занимался изучением этих животных с возможностью дальнейшего их использования в военных целях.
— Да, все верно, — продолжила ученая. — После аварии все осьминоги умерли по причине банального голода. А вот их части остались жить в самосборе, — она вновь замолчала. — Так о чем я говорила?
— Об эволюционных процессах, — напомнил Звездин.
— Да, точно. И все живые организмы или, вернее сказать, их элементы или образы взаимодействуют друг с другом во фрактальных волнах самосбора и появляются в нашем мире при накоплении определенной критической массы. Происходит непрерывный процесс изменения. Поэтому твари становятся больше, опаснее, умнее.
— Вы Андрею Викторовичу о черной слизи расскажите, — послышался чей-то голос из зала. — Тем более, это ведь ваша теория.
— Да, все верно, — она смущенно улыбнулась.
— Так что такое черная слизь? — спросил Андрей.
— Есть такой научный принцип о том, что ничего не приходит из ниоткуда и не уходит в никуда. Хотя Бауман, Сакадзе, а затем и Победоносцев смогли пошатнуть этот принцип, создав неевклидовы фрактальные пространства. Но дело в том, что самосборы, как результат появления подобных пространств, включает в себя черную слизь и я предположила, что она является компенсатором в ответ на появление фрактальной материи. То есть уравнителем в неевклидовых пространствах, где материя может бесконечно множиться. Дело в том, что мы подсчитали массу черной слизи после появления самосбора и пришли к выводу, что ее хватает ровно настолько, чтобы избавиться от остальных активных или полуактивных элементов. Скажем, если собрать всю слизь после конкретного самосбора и заполнить ею бассейн или ванну, то ее хватит ровно на то, чтобы, скажем так, переварить всех чудовищ, грибы и нейтрализовать дисперсные проявления в виде тумана, например. Хотя это, конечно, невозможно в естественных условиях, но мы считаем, что самосборы и их последствия регулируются таким образом. Я бы даже сказала, что весь гигахрущ, как относительно замкнутая экосистема, саморегулируется через черную слизь.
— Наталья Георгиевна, вы недоговариваете, — с улыбкой произнес Звездин.
— Почему? — искренне удивилась она. — Я что-то забыла?