Страница 52 из 107
— Ну, — ответил Андрей, понимая, что историю он услышал бы при любом ответе.
— В первый свой гигацикл в ликвидаторах пошли мы как-то на зачистку промзоны, — он поднял красные глаза на бледном лице. — А нас всегда учили держать дистанцию, не отходить слишком далеко. В порыве зачистки совсем об этом забыл, отдалился от группы и понял это только когда позади меня возникли твари. Спереди — твари, сзади — твари, повсюду туман и слизь. Я их жгу, они с другой стороны заходят, я туда огнем, они сзади прут. Ты, идиот, пока не окажешься в похожей ситуации, не поймешь, что значит умереть в мыслях. То есть, ты вроде как живой, но уже распрощался со всеми, кого знал. Когда стреляй-не стреляй, уже знаешь, что конец тебе. Я в угол забился, оттуда остатками огня плевал, чтобы уродов отгонять. Индикатор в красную зону перешел. Уже гранату приготовил для себя, — он на несколько секунд замолчал, то ли вспоминая, то ли для пущего эффекта. — Потом отряд мой все же пробился ко мне. Спасли.
— И что? — послышался спокойный голос. — В чем смысл истории?
— А то, что я прийти в себя не мог, даже таблетки не помогали. Мне уже потом рассказывали, что после спасения несли меня под руки до самой казармы, потому что я был полностью без сил. А там влили бухла в рот, чтобы уснул. Я потом три дня пил в лазарете, чтобы забыть этот… смертный ужас. Я только позже понял, почему командир нас за все наши косяки бил кулаками и ногами. Чтобы мы через боль запомнили, что нельзя нарушать приказы. Нельзя нарушать инструкции.
— Я это понимаю.
— Ты если бы понимал, урод, так вчера сразу за мной пошел, а не в бумажки свои полез! — он кричал. — Ты думаешь, мне сильно надо тебя из дерьма вытаскивать? В другой раз я тебе в морду плюну и выпутывайся, как хочешь! Я понятно сказал?!
— Понятно, — сухо ответил Андрей, чувствуя себя школьником.
— С дороги свали! — сказал Михаил, встав с кровати.
Шатающейся походкой он пошел в туалет, бурча себе что-то под нос. Затем вернулся за мешком и переместился на кухню. Пряча взгляд, Андрей последовал за ним, чтобы принять пищу. Михаил, не стесняясь, отрыгивал и, причмокивая, высасывал остатки концентрата, затем залил в себя воды.
— Хорошо! — отозвался он. — Что там в бумажках? Нашел что-нибудь интересное?
— Там все интересное, но не все понятно. В общем, Чернобог — никакой не бог. Звать его Кузнецов Павел Алексеевич.
— Это ты мне вчера уже сказал.
— Он руководил отделом в НИИ. Они проводили эксперименты с каким-то аппаратом. Называется ФУП-4. Слышал когда-нибудь?
— Ни разу. Что это?
— Из записок не ясно. Я так понял, У — это устройство, П — Победоносцева, а 4 — это версия аппарата. Что такое Ф не указано. Ты какие помнишь слова на Ф?
— Фабрика. Фаза, — вспоминал Михаил. — Файл. Факт.
— Надо что-то научное. Эти я сам вчера вспомнил.
— Фрезеровщик! — произнес проводник и комично выпучил глаза. Андрей не сразу понял, что тот кривляется.
— Смешно.
— А что ты хочешь? Я ученый по-твоему?
— Нет, но я думал… — Андрей остановился на полуслове. — В общем, на этот ФУП вроде как большие надежды возлагали. Но я не понял, что он делает. А еще он у них черную слизь выделял.
— Зачем? — Михаил нахмурился. — Ее и так полно.
— Не знаю. Но этот Победоносцев проводил с ней эксперименты, когда был еще человеком. А потом у них авария произошла с аппаратом. Какая — я не понял. Но потом у них начался этот самосбор… — он пытался вспомнить название, — при котором этажи перестраиваются.
— Редемптивный?
— Да! У них пропали выходы из НИИ. И им пришлось остаться там.
— А потом что?
— Не знаю. Но, кстати, Кузнецов у себя в заметках упомянул небо и землю. Что, думаешь, это значит?
— Я откуда знаю? Дай глянуть на тетрадь!
С некоторой задержкой — он подумал о том, что Михаил мог испортить записки — Андрей достал дневник и положил на стол перед Михаилом. Тот, нахмурившись стал читать. Или, вернее сказать, пытаться читать, потому что всем своим видом показывал, что давалось ему это с трудом. Он осилил первую страницу, но на середине второй раздраженно хлопнул обложкой тетради, закрыв ее.
— Чушь какая-то! Ни черта не понятно! Убери ее. Потом, может, почитаю.
— Нам бы туда вернуться. Я хотел еще его записки посмотреть.
— Вернуться… — повторил Михаил, что-то вспоминая. Затем, округлил глаза. — Там же самосбор был!
Он резко поднялся и в несколько шагов оказался возле гермодвери. Приложившись ухом к железу, он пытался определить уровень опасности.
— Что там? — поинтересовался Андрей, встав рядом. — Слышно что-нибудь?
— Как будто-бы нет. Видать, все там осталось.
— Так нам получится туда сходить?
Михаил отстранился от двери, глядя на собеседника исподлобья. Однако в считанные секунды его злость отступила, сменившись каким-то непонятным разочарованием или тоской. Он закрыл глаза и дернул головой.
— Пойдем туда, но аккуратно, — он вновь смотрел на Андрея с ненавистью. — При первой опасности — назад. Ослушаешься — пропадай! Я больше с тобой сюсюкаться не буду.
Через несколько минут они надели противогазы, вышли в коридор и медленно двинулись назад в НИИ. Михаил шел медленно, плавно опуская ногу, чтобы не издавать никакого шума. Андрей пытался ему подражать, но все равно время от времени давал о себе знать то хрустнувшим камешком, то шорохом плотной рабочей одежды. По мере приближения к коридору с ковровой дорожкой, Михаил становился напряженнее. Он часто останавливался, прислушиваясь, и досконально проверял каждое смежное помещение. Повсюду появлялись пятна черной слизи, грибы разных цветов и пыль, в свете фонаря казавшаяся розовой.
В какой-то момент проводник остановился и простоял так с полминуты. Затем таким же медленным плавным ходом двинулся назад, не сводя с тьмы перед собой фонарного луча. Андрей не сразу понял, что ему требовалось делать то же самое. Он вдруг ощутил жуткое напряжение, отчего, казалось бы, простой шаг назад давался с огромным трудом. Он боялся упасть, оступиться, затем по спине побежали мурашки от страха того, что позади кто-то есть. Андрей было дернулся, чтобы обернуться, но остановил себя, не будучи уверенным, что это требовалось. Михаил приблизился к нему, заставляя идти быстрее. Это возвращение до лестницы казалось бесконечным, хотя на часах прошло всего две минуты. Наконец Михаил повернулся, приложил палец к подбородку, закрытому противогазом, и указал вниз. Они медленно спустились, освещая путь в обе стороны.
На три этажа ниже Михаил поднял противогаз, еще раз внимательно прислушался и тихо сказал:
— Туда никак нельзя. Мы там навсегда можем остаться.
— Что там? — спросил Андрей, тоже сняв резиновую маску.
— Щупальца. Их там несколько.
— Что за щупальца? — задал он вопрос, уже предполагая ответ.
— Ну эти… Кальмары. Люди с щупальцами вместо рук.
— Как ты понял? — спросил Андрей и понял, что хочет пить из-за моментально пересохшего рта.
— По звуку. Пошли отсюда.
— Подожди… — Андрей прогонял в голове мысли и не решался попросить проводника.
— Что там? Быстрее говори!
— НИИ на нескольких этажах. Пойдем на другие посмотрим. Я хочу узнать про эти эксперименты.
Михаил яростно оскалился, показывая неровный ряд желтых зубов, его глаза налились откровенным безумием.
— Если они там, то и на других этажах тоже! — он выдавливал из себя злой шепот. — Мы здесь, чтобы в сыщиков играть?! Или мы за твоим сыном идем?!
Собеседник несколько секунд стоял молча, раздумывая над вопросами.
— Да, конечно, — тихо ответил Андрей, в очередной раз осознавая собственную глупость. — Пойдем.
— Спустимся на несколько этажей ниже, чтобы обогнуть эту дрянь! Прикрываешь тыл. И слушай внимательно! Эти твари очень тихие.
Он закрыл лицо противогазом и они продолжили движение вниз. Миновав еще три пролета, они вышли в обычный коридор гигахруща с облезлой краской на стенах и рядом гермодверей различной степени целостности. Сохраняя полное молчание, они шли вперед уже быстрее, не тратя много времени на проверку помещений.