Страница 10 из 107
— Очухался, значит, — сказал кто-то молодым гнусавым голосом. — Хорошо, хорошо. Скоро к тебе придут.
Дверь закрылась. Андрей вновь дернул руками, крепко зафиксированными на крюке, затем попытался пошевелить ногами, но и они не двигались. Он лишь комично раскачивался вокруг своей оси, над чем бы обязательно посмеялись, если бы в помещении кто-то находился. Он прекратил бессмысленные попытки и задумался. Последние воспоминания болью отдавались в голове — он залез в черный проход в стене, а на другом конце его ждал удар по затылку. По мере того, как к нему приходило осознание того, что произошло, мужчина чувствовал накатывающее чувство обиды и злости.
— Сволочь… — сквозь зубы произнес Андрей и закрыл глаза. — Мерзкая сволочь…
Изогнувшись, он попытался взглянуть на наручные часы, но время увидеть не удалось. Он еще раз оглядел помещение и заметил две сумки — его и Михаила — лежащие на одном из технических ящиков. Судя по всему, их содержимое пока осталось нетронутым. Андрей вновь нервно дернул руками, тяжело вздохнул от безысходности и стал думать. Проработав на заводе многие гигациклы, он решил огромное количество нетипичных проблем и привык считать себя достаточно умным человек. Однако его нынешние положение говорило ему об обратном. Он несколько раз дернул руками — больше от раздражения, чем для реальной попытки освободиться.
— Какой я дурак, — прошептал он в негодовании. — Какой идиот…
Некоторое время спустя дверь открылась и в помещение ворвался целый ворох звуков. Двое довольных мужчин смеялись, неся под руки тело Михаила — его голова безвольно свисала, а ноги с шорохом волочились по бетонному полу. Позади них шел еще один мужчина с важным видом. Тот, видимо, был руководителем и говорил в соответствующей манере.
— …всегда был глупым дегенератом. Он считать не умеет что-ли? Зачем мне менять его сынка на мясо, — он дернул головой на Андрея, — если у нас теперь и его сын, и мясо, и предатель. Сразу трое. И как ему в голову могло прийти вернуться сюда и о чем-то договариваться?
Поравнявшись с Михаилом, мужчина нанес ему резкий удар в живот, отчего проводник Андрея скрючился и застонал. В дверях показался уже знакомый силуэт горбатого парня. Тот последовал за главным, закрыл за собой дверь и встал около прохода, постоянно бросая трусливый взгляд на важное лицо.
— Вешайте этот мусор на крюк рядом, — приказал руководитель.
Андрей испуганными глазами рассматривал эту компанию. Хотя все они были разные по возрасту и телосложению, их объединяло наличие черных пятна на руках, волдыри и темные мешки под глазами. Двое мужчин быстрыми умелыми движениями перевязали руки и ноги Михаила, один из них при помощи пульта опустил крюк, его напарник подцепил руки пленника и крюк поднялся под потолок. Их руководитель со злой улыбкой на лице смотрел попеременно то на Михаила, то на Андрея.
— Люблю такие картины, — самодовольно произнес он. — Заставляет меня ощущать достаток. Я бы даже сказал богатство.
Их главный в темной рясе с символом чернобожников на груди был небольшого роста, коренастый и плешивый, однако не из-за возраста — на его голове, как и руках и шее, виднелись черные пятна вечно умирающей плоти. Вскоре до Андрея дошел характерный запах, отчего он поморщился.
— Что кривишься, а? — к нему обратился руководитель. — Радоваться должен, что попал в церковь Черного Бога. Исповедуешься, откроешь нам свои грехи, очистишь душонку.
— Какие грехи? — искренне поинтересовался испуганный Андрей.
— В Черного Бога веришь? — плешивый поднял тяжелый взгляд.
Пленник сухо сглотнул и оглядел присутствующих, подбирая ответ.
— Наверное, да. — соврал он.
Сначала засмеялся главный медленным раскатистым смехом, затем ему вторили подчиненные. Когда главный прекратил, тут же замолчали и его подчиненные, хотя злые улыбки на их лицах сохранились.
— Врешь, безбожник. Не веришь. В этом и исповедуешься. А там решим, что с тобой делать, — рассуждал он вслух. — Или обряд очищения проведем. Или в чистилище к грешникам попадешь.
— А может просто отпустите? — наивно спросил Андрей, что вызвало еще один взрыв смеха.
— Нет, — уже спокойным голосом ответил проповедник. — Отпускать тебя мы, конечно, не будем. Раз пришел в церковь, значит, такова твоя судьба. Значит, Бог предначертал тебе оказаться здесь, — он бросил взгляд на второго узника. — Кстати, поделись с нами, почему пришел сюда с ним? — он кивнул в сторону Михаила.
Андрей несколько секунд думал о том, как ответить. Он отчаянно боялся сказать что-нибудь неправильно и, конечно, надеялся на то, что его обойдет плохая участь.
— Я за сыном своим пришел, — после некоторого раздумья ответил Андрей. — Коля его зовут. Он к вам пришел. Его сын сюда пошел, Сашка, и мой тоже. Здесь он? Можно его увидеть? Сына своего хочу увидеть. Коля его зовут.
— Сын. Сашка. Коля. Миша. Маша… — загадочно произнес главный и смачно сплюнул на пол. — Всех молодых отправили в собор.
— В собор? — испуганно повторил Андрей. — зачем?
— На обряд инициации. Время пришло. Скоро у молодых будет праздник.
— Какой праздник?
— Праздник воссоединения души с Черным Богом.
— Это как? — не унимался пленник, переживая уже не за себя, а за сына.
Плешивый мужчина исподлобья взглянул на Андрея и улыбнулся. Его подопечные, все время поглядывающие на старшего, заметили перемену настроения и тоже обнажили зубы в глупом оскале.
— Какой ты любопытный, — он сделал шаг навстречу, чтобы получше разглядеть «мясо». — Ты вообще чьих будешь? Неужели в НИИ работаешь?
— Нет, вы что, — Андрей замотал головой, — какое НИИ? Я с трубопрокатного. Трубы делаем. Трешку, пятерку…
— Замолчи, раб, — уставшим голосом приказал главный и поморщился. — Лучше подумай о том, что на исповеди скажешь. Объяснишь, почему не уверовал в Чернобога.
Он еще несколько секунд рассматривал Андрея, потер пальцами шею в раздумьях и обратился к подчиненным.
— Привезите сюда терминал связи. Да поскорее! — те низко кивнули и быстрым шагом направились к выходу. Затем он обратился к горбатому. — А ты поднеси мне стул.
Через несколько секунд он уже сидел и молча рассматривал пленников. В голове Андрея кружились вопросы, но он не решался их озвучить. Михаил, висевший рядом, время от времени стонал, привлекая к себе внимание главного и горбатого, который довольно улыбался.
— Мерзкая падаль, — произнес главный и скривился, глядя на бессознательного Михаила.
— Простите, почему вы его так называете? — поинтересовался Андрей, пытаясь завести разговор.
— Потому что он падаль, отброс, предатель, — спокойно ответил чернобожник.
— Вас как зовут? Меня Андрей.
Руководитель посмотрел на пленника и криво улыбнулся.
— Артем Павлович.
— Артем Павлович, почему вы его предателем называете? — от безысходности Андрей пытался казаться дружелюбным и установить контакт с тем, кто имел полную власть над ним.
— Он предал Черного Бога, ушел от нас, — Артем Павлович плюнул в сторону Михаила. — Он пожалеет об этом. Раскаяние придет. Я говорил ему еще тогда, — он поднял палец вверх, — что его пристрастие к бутылке ни к чему хорошему не приведет. Бог не прощает подобное пристрастие. В душе нет столько места, чтобы уместить там и выпивку и нашу веру. Но он глупец. Как, впрочем, и ты.
— Почему?
— Связался с такой падалью, поверил ему, а этот отброс тебя просто обменять решил на своего сына, — он смотрел тяжелым взглядом. — Ты думал, придешь сюда, возьмешь своего сына за ручку и обратно пойдешь?
— Не знаю, — ответил Андрей и сухо сглотнул. — Наверное, да. Думал, что обратно пойду с ним.
Дверь снова открылась и двое мужчин вкатили в помещение терминал связи, стоящий на тележке. Они поставили его возле входа и принялись подключать провода к расположенным на стене разъемам. Когда экран зажегся, главный чернобожник тяжело поднялся со стула и направился к терминалу. Послышался стук клавиш, писк электроники, гудки дозвона, шорох, тихий голос, снова шорох, снова голос… Андрей закрыл глаза, пытаясь лучше вслушаться в разговор чернобожника с тем концом провода, но было слишком тихо и непонятно. В какой-то момент плешивый мужчина отошел от экрана и подкатил терминал поближе к пленникам, видимо, так, чтобы камера запечатлела их лица. Андрей попытался увидеть изображение на экране, но там виднелся лишь чей-то темный силуэт. Затем он вновь закрыл технику своей широкой спиной и продолжил разговор. Через минуту сеанс связи завершился.