Страница 16 из 17
Глава 6
До Гнезда мы добрались за полночь. Уставшие, вымотанные и грязные. Никогда не думал, что буду так радоваться замызганной гостинице под названием Стреломет. За три дня таверна стала мне почти родной. Эта затхлость, запах лука и кислухи.
Мы прошли через черный вход, по пути стараясь никому не попадать на глаза. Киса то и дело озиралась — она чувствовала себя тут не в своей тарелке и параноила, что какой-нибудь Галлен выскочит на нее из кустов.
Лия не спит, встречает нас:
— Господин Римус! Господин Торн! Радость-то какая! Неужели все получилось?
Киваю, и она бросается мне на шею, но замечает позади Иону, отстраняется:
— Ой, здравствуйте, госпожа…
Иона фыркает:
— Госпожа… а что, мне нравится. Римус, твоя женщина? А она ничего так.
Лия краснеет, юркает на кухню и уже оттуда кричит:
— Я принесу вам покушать! Пожалуйста у-и-и-и-и присаживайтесь!
От такого я точно не откажусь. Голодный, как стая волков в пустыне. Замечаю, как Иона закатила глаза на Лиино «уиииии». Да, к такому нужно привыкнуть.
Усаживаемся за большой стол. Торн снимает с себя шлем, доспехи, начинает их осматривать, особо хмурится вмятине на наплечнике. Ионы закидывает ноги на стол:
— А тут ничего так, нормально. Лет пять не была в Гнезде.
Лия заносит большой поднос. Большая тарелка вареной картошки с маслом и зеленью, жаренная рыба с человеческими глазами, персики и яблоки, три кувшина, котелок с овощным рагу и большая тарелка с белым куриным мясом. Бедная девушка еле тащит такую тяжесть, останавливается у стола, не понимая, куда ей ставить поклажу.
Иона ножом ковыряется в зубах, делая вид, что не замечает Лию и то, что своими ногами заняла половину стола.
— Хм… — исподлобья смотрит на нее Торн.
Иона показано делает вид, что не понимает, что от нее хотят.
— Ноги убери, — требую я, раскладываю на столе золотые монетки.
Иона фыркает, но слушается. Лия кладет поднос на стол, не уходит, косится на меня:
— Еще что-нибудь пожелаете, господа?
— И госпожи, — тычет в нее лезвием ножа Иона. — Или ты уже забыла?
— Н… нет, госпожа, простите, — низко кланяется.
Отрываюсь от подсчета денег:
— Иона, чуть поскромнее, хорошо?
— В смысле?
Перевожу взгляд на Лию:
— Как твой дедушка?
— Хорошо, Римус. Съел похлебку, не встает, как вы и велели.
— Ясно. Присаживайся к нам, что ли.
Лия сразу веселеет на глазах, садится между мной и Торном, подальше от Ионы, сверлящей ее глазами.
— Это кто? — смотрит на нее Иона. — Серьезно твоя, что ли?
Киваю:
— Моя. Такая же, как и ты. Вам стоит подружиться.
— Да это без проблем… Слушай, а тебя как звать, а?
— Л… Лия… госпожа…
Иона корчит лицо, будто лизнула кислого:
— У тебя во рту что-то? Ты чего еле языком ворочаешь?
Лия поджимает губы, говорит чуть увереннее:
— У меня все хор… ошо с языком.
— Оно и видно. Римус, ты же в Аббатство собрался, да? Я не очень поняла, что значит «она такая же, как и ты», — снова сверлит Лию. — Ты мастер воинских искусств? Или магичка?
Лия хлопает глазами:
— Я… я…
— Драться-то хоть умеешь? Пусть в Аббатство пролегает вдоль границ Гурум-Хупа. Хоть от одного гоблина отобьешься?
Лия опускает голову, не отвечает.
Иона скрещивает руки на груди:
— Я так и думала. Римус, какого черта? Я умею драться, дядька умеет драться — деньги ты нам нормальные платишь. А эта девчуля что, наоборот, тебе кроватку греет?
Торн не вмешивается, пытается руками выгнуть наплечник, но даже у него это не получается. Завершаю золотую башенку из тридцати золотых монет, смотрю на Иону:
— Лия умеет вкусно готовить, стирать, и вообще мастер пятой ступени по уюту. Или может ты будешь заниматься готовкой? Или стиркой? Вон Торн третий день ходит в одной перепотевшей рубахе.
Иона щерится:
— Хренушки я этим займусь. Хоть двадцать золотых мне плати.
— Я так и думал. Поэтому мы этот разговор закончили. Я люблю уют, комфорт и чистоту. И буду рад в дороге женщине, которая меня этим обеспечит.
— Да поняла я, поняла. Она, кстати, к тебе жмется. Это тоже входит в ее обязанности?
Что-то я не очень понимаю ее агрессии. Точнее, вроде бы, догадываюсь, в чем дело. Но не может же ЭТО быть.
Протягиваю руку Ионе, ухмыляюсь:
— А что такого? Вы оба тоже можете ко мне прижаться. Торн?
— Воздержусь.
— Да иди ты! — отворачивается Иона.
— Ну вот видишь. Сама не хочешь, так других не осуждай. И постарайся Лию не обижать. Я за этим прослежу.
— Пф-ф, зачем она мне. Но сразу предупреждаю, я нанялась к тебе наемницей. Мое дело — твоя безопасность. За ее шкуру отвечай сам.
Лия вскакивает с места:
— Я и сама могу за себя ответить!
Иона приподнимает бровь:
— Вот и отлично. Кстати, я тоже неделю одежду не меняла. Постираешь сегодня.
Губы Лии трясутся, она быстро моргает. Справиться с собой у нее не получается, она быстрым шагом уходит на кухню.
Ну вот, взяли и обидели ни за что. Хотя Лия и правда чересчур эмоциональная. Работа в таверне для пьянчуг — ей не очень подходит.
— Серьезно? — Иона разводит руками. — И вот ее ты потащишь с собой, Римус? Да она дальше вареной картошки ничего не видела, — подцепляет кинжалом картоху, со смаком жует. — Гфупая идея.
Торн подает голос:
— Согласен. Девочке будет тяжело.
Посыпаю мясо солью, с удовольствие кладу в рот, пожевываю:
— У меня чутье на людей. Она себя еще покажет. Иона, хватит смотреть на мое золото.
— Оно больше мое, чем твое. Ты его украл у нас.
Запиваю мясо. Ух, деревенское молоко отдает душком, но что-то в этом есть. Наверное, такой вкус у бруцеллёза.
— А вы его значит честным трудом заработали? Кстати, скрывать от вас незаконную прибыль я не собираюсь. Со Стиллета мы поимели денег на шестьсот пятнадцать золотых монет.
И еще сотня золотых в черепе, которые я втихаря туда запихал в лесу вместе с гребнем и мечом. Нужно будет туда первым наведаться. Всегда должна быть заначка о которой никто не знает.
Иона присвистывает:
— Вот гад. Нам говорил, что денег нет…
Торн безразличен, понижает голос:
— Римус, вы расскажете Лии об анклаве?
Хороший и очень сложный вопрос.
— Возможно. Так, вы наелись? Тогда отправляемся спать. Завтра много дел.