Перо коннекта

Она передёрнулась. Он только развёл руками:

— Почему такой реалистичный — не знаю. Здесь, по ходу, какая-то аномалия, условия игры нарушаются.

Ей не требовалась сейчас специально напоминать, что они пребывают в виртуальном пространстве. Она уже явно вспомнила и сама — может, стресс повлиял, а может, в районе скал вообще всё сбоило, включая игровую легенду.

— Что значит — «какая-то аномалия»? — возмутилась она. — Ты же сам админ! Вы должны любой плевок контролировать!

— Во-первых, я не совсем админ, у меня специфические обязанности. А во-вторых, говорю же — сбой. Я приношу тебе извинения от имени разработчиков…

— Засунь их знаешь куда, свои извинения? Хотя погоди…

Она повернулась к нему, уставилась фиолетовыми глазищами. Усмехнулась с мрачной решимостью:

— Предлагаю честную сделку. Я молчу про всю эту хрень, не подаю жалобу и не требую компенсацию. А ты меня за это берёшь с собой и рассказываешь, зачем ты сюда припёрся.

— Прости, но я не могу разглашать служебную информацию.

— Да не нужны мне ваши гнилые корпоративные тайны! Я не за этим в игру пришла. Но раз уж ты тут тусуешься на коняшке и с плёточкой, а не сидишь за компом снаружи — значит, твоя миссия встроена в общий сюжет, сценарий. Вот на этом уровне и ответь. Из легенды можешь не выбиваться, фиг с тобой, только не ври хотя бы. Неужели так сложно?

Снегирь хотел возразить, но махнул рукой. Подумал — в игре и так на каждом шагу вылезает полная дичь, сценарий идёт вразнос. По крайней мере, в этой локации. Так чего ради он, в самом деле, будет цепляться за каждую запятую в инструкции? Тем более что специфика его деятельности предусматривает некоторую гибкость.

— Ладно, — сказал он, — слушай. В Тень-городе появились странные персонажи. Один из них — Бакенщик, про которого мы с тобой говорили. Другой — Ушкуйник, сильный колдун. Оба они старательно что-то мутят вокруг Каньона Клыков. Но цели у них, судя по всему, противоположные. Ушкуйник хочет организовать сюда рейд, а Бакенщик пытается ему помешать. Это если вкратце.

— А что здесь, в каньоне, такого ценного? Зачем они сюда лезут?

— Вот я и пытаюсь выяснить. Поэтому и приехал.

— Угу. Значит, говоришь, эти двое — между собой враги? И кто же из них — хороший, а кто — злодей?

— Это тоже вопрос. Непонятно, какие у них цели в глобальном, стратегическом плане. И, соответственно, кого из них надо прищучить в первую очередь.

— А лично ты что думаешь?

— Гм. Ну, если учесть, что Ушкуйник пытался меня убить…

— Ого. Убить чувака из Птичьего Ордена? Вот прям так? Серьёзный дядя…

Она взяла паузу, обдумывая услышанное. Потом сказала:

— Окей, понятно. Значит, едем той же дорогой, теперь уже с тобой вместе. Выясняем, что тут творится. И отвертеться даже не пробуй, иначе я в реале устрою кипеш.

— Поехали, так и быть. Но честно предупреждаю — если станет опасно, я тебя сразу выключу из игры. Экстренно отправлю в реал. Иначе — никак.

Девчонка собиралась ещё поспорить, но, видимо, поняла, что ничего больше выторговать не сможет. И так уже получила максимум в нынешней ситуации. Поэтому ограничилась тем, что независимо пожала плечами.

Снегирь, правда, пока не признался, что у него тоже созрели кое-какие небескорыстные мысли насчёт её роли в нынешнем предприятии.

Он подозвал своего коня, снова взял плеть и прикоснулся рукояткой к седельной луке — там, где блестела металлическая нашлёпка величиной с монету. Седло на миг подёрнулось тёмной пиксельной рябью, а затем изменило форму — чуть вытянулось в длину. Теперь на нём можно было сидеть вдвоём. Ну и оплата за аренду копытного средства передвижения пошла, соответственно, по удвоенному тарифу.

Далеко ли конь утащил бы двоих седоков в реале, Снегирь понятия не имел. Но здесь, в игре, такая опция предусматривалась. Хребет у лошадки выдержит. Всё-таки виртуальный — да к тому же ещё магический — мир имел свои приятные бонусы.

Он запрыгнул в седло, подал руку новоприобретённой спутнице. Она села перед ним, худая и тонкая, привалилась к нему, как к спинке автомобильного кресла. Одной рукой он подобрал поводья, а другой стал её придерживать, чтобы она не сверзилась.

— Слушай, — начал он, — Мау-Рина…

— Ой, да ладно тебе, — сказала она, — Марина меня зовут, если по-настоящему. Можно подумать, ты в своей базе данных не подсмотрел. А тебя, кстати, как? Или опять разведёшь секретность?

— Артём.

Он сказал это — и вдруг понял, что не совсем уверен в ответе. Нет, он, естественно, не забыл, откуда пришёл в игру и где его настоящий дом. Но то имя из реала сейчас казалось скорее прозвищем, псевдонимом, который нужен разве что для общения с коллегами по работе, а не для жизни как таковой.

— Так вот, — продолжил он, — объясни теперь, будь добра, что ты сама здесь делаешь, возле скал? Меня выслеживала?

— А что? Или скажешь — запрещено? Разве в гайдах написано, что нельзя вот так взять и поехать за кем-нибудь? Даже если он — весь из себя пернатый?

— Вот именно в таких выражениях, может, и не написано. Но в общем виде — предупреждение есть. Поэтому о последствиях ты могла бы подумать. Или в реале тоже попёрлась бы за каким-нибудь опером, например, из полиции, который при исполнении?

— С опером себя сравниваешь? А чё сразу не с чекистом? Очень удобно было бы. Идеологически верно. По этой логике, читеры — контрреволюционная шваль, которую надо срочно поставить к стенке…

— Я восхищён твоей эрудицией и твоим искромётным юмором. Но я не страдаю мегаломанией. Всего-то помогаю народу играть в игрушку. И ты поняла прекрасно, что я имел в виду. Я тебе ещё в прошлый раз сказал — ты слишком любишь лезть на рожон. Дело твоё, конечно, я ведь тебе не папа. Просто не забывай — так можно и доиграться. Влепят, например, бан…

Она обернулась, глянула через плечо иронически:

— Ну, так чего же ты меня не берёшь за шкирку и не везёшь в какую-нибудь допросную? Пренебрегаешь обязанностями?

— Помолчи уже, наконец. И не крутись, а то навернёшься с лошади.

— А ты держи меня крепче, тогда и не навернусь. Это зона твоей ответственности.

— Ты в реале тоже такая красноречивая?

— С какой целью интересуешься? Незаконный сбор личной информации — это, между прочим, наказуемое деяние.

Он вздохнул, пожалев, что не владеет чарами, которые лишили бы собеседницу дара речи. Какое-нибудь «силенцио», как в книжке про Гарри Поттера, пришлось бы очень и очень к месту.

Попутчица, видимо, догадалась, о чём он думает, и глумливо хихикнула. Он, впрочем, не обратил внимания, потому что как раз появился более важный повод для размышлений.

Перед ними была высохшая река.

Русло — шириной метров тридцать. Оно тянулось от скального массива на запад, через равнину. Земля между берегами потрескалась и выглядела безжизненной, над ней дрожал раскалённый воздух.

И висела давящая тишина.

***

Снегирь осторожно слез с лошади.

— Чего ты напрягся вдруг? — вполголоса спросила Марина. — Нет, я согласна, жутковато и неуютно. Но это — не только здесь, а вообще вдоль скал…

Он, не отвечая, вытащил из подсумка заострённый цилиндрик, похожий на толстый гвоздь. Вдавил его в землю остриём вниз. В полутора метрах над землёй засветилась плоская голограмма — красный восьмиугольник с белыми буквами латиницей: STOP.

— Марина, — сказал Снегирь, — сейчас я пойду вперёд, а ты останешься здесь. За этот знак ты зайти не сможешь. И не вылезай из седла. Если со мной начнёт происходить что-то странное — разворачивайся и скачи отсюда галопом. Или сразу задействуй экстренный выход.

— Да что случилось-то? Речка высохла — ну и что? Монстров нет…

— Может, я просто перестраховываюсь. Будешь ржать надо мной потом, но пока что — пообещай сделать так, как я говорю. Или эвакуирую принудительно — домой, в кокон. Вот прямо сию минуту. Я не шучу.

Несколько секунд она сверлила его недовольным взглядом, потом всё-таки пробурчала: