Страница 16 из 31
Лидаэль с Аратарном переглянулись. Она первая протянула руку.
– Мы готовы, – бросила легко, небрежно, словно речь шла о совершеннейших пустяках.
– Умная ты у меня не по годам, – буркнул чародей. – Всё верно. Земля, вода, воздух и огонь – их словно кто-то замесил в котелке, да и поставил на незримое пламя – пламя магической силы.
– И что же варится?
– Увидим, Аратарн. Смотри, как бы не пригодилось наследство отца твоего, Губителя…
– Я – не он, – возразил Аратарн. – И никогда им не буду. Вообще не представляю, как отец был рождён, какой мощью владел, как её заполучил…
– Верно рассуждаешь, – одобрил Горджелин. – Тайна Губителя тоже занимала меня, поскольку и он оказался замешан в нашу историю; тайна его и Возрождающей.
– Если Губитель был послушным слугой Молодых Богов, зачем потребовалась сила, равная ему, но противонаправленная?
– Видать, не до конца послушным он был, дочь.
– И никто не знает, куда исчезла эта Возрождающая, – напомнил Аратарн. – Хотя… иногда мне кажется… кажется… – он вдруг покраснел.
– Что это она должна была сделаться твоей матерью? – проницательно заметил Снежный Маг. – Я думал об этом, немало. Тоже донельзя таинственная личность. Помните последнюю битву?..
– Ещё б не помнить. – Аратарн потёр темя, словно вновь вспоминая бушевавшее вокруг них с Лидаэлью пламя.
– Возрождающую выпустили Новые Маги. Словно они были не то её тюремщиками, не то стражами её опочивальни – помню как сейчас, Владычица Молний закричала первой, что идёт Губитель, а Повелитель Рек велел Царице Теней освободить «их единственную надежду», как он выразился[2].
– И потом отец с ней сгинули, – мрачно закончил Аратарн.
– С тем, чтобы уже никогда не появиться в Хьёрварде, – докончил Снежный Маг. – Не думаю, что ты отыщешь его под этим небом, друг мой. Я потому и согласился помочь, что поиск наш будет куда как долгим.
Аратарн и Лидаэль переглянулись.
– Ты, досточтимый, знал, что поиск мой не увенчается успехом?
– Конечно, – заметил Равнодушный. – Ты очень силён, кровь Губителя горяча в тебе… и она привела б тебя к отцу, пребывай он в сей ойкумене. Но его здесь нет, я уверен. Не знаю точно – никто не знает! – но уверен. Добавлю ещё, что, быть может, тебе не стоит его и разыскивать, чтобы потом не разочароваться итогом поисков.
– Это почему же?
– Твой отец покинул Хьёрвард, схватившись с Возрождающей. Две силы, призванные уравновесить друг друга. Скорее всего, они созданы были так, чтобы, полностью истощившись, замереть на долгие века, если не тысячелетия, в какой-нибудь тихой заводи Великой Реки Времени. В её затонах могут тянуться годы и десятилетия, в то время как для Молодых Богов, измысливших сие, пройдут считанные мгновения. Такие места отыскать нелегко, но что это для Ямерта и его присных! Нашли бы. Так, во всяком случае, поступил бы я с абсолютным оружием.
– И тем не менее, – неживым голосом сказал Аратарн, – ты вызвался мне помогать?
– Я вызвался тебе помогать и сдержу своё слово. Если бытность Снежным Магом, Горджелином Равнодушным, чему-то меня и научила – так это не отвергать с порога подсказки всемогущей Судьбы.
– Мой отец, великий маг, и склоняется перед «мощью Судьбы»? – удивилась Лидаэль. – Вся твоя жизнь есть вызов, брошенный Року!
Горджелин вздохнул.
– Молодость считает, что в разбивании лба о каменную стену есть великий смысл, цель и тайна. Зрелость полагает, что символы – храбрость, честь, достоинство и прочее – хороши, но лишь до той поры, пока не встают на твоей дороге к чему-то по-настоящему важному. Спасти родной город ценой предательства? Приносить в жертву неповинных ни в чём людей, быть может, даже стремясь к возвышению и власти – а в конце концов открыть… ну хотя бы эликсиры, справляющиеся с массовыми эпидемиями?..
– Баргауза Неистовая… – пробормотала Лидаэль. – Эликсиры и снадобья против чёрной смерти, красного мора, летучей проказы и…
– Вот именно, – перебил её Горджелин. – Баргауза, обезумевшая чародейка, чьё сердце жестоко разбил некий прекрасный, но чёрный душою принц – пошла на жуткие преступления, дабы «составить идеальный эликсир истинной Любви». В этом не преуспела, но оставила нам подробнейшие рецепты снадобий, коими пользуется теперь множество лекарей по всему Хьёрварду. Так сказать, побочные результаты изысканий. Впрочем, – он поднял руку, – я не собирался рассуждать о добре и зле. Скорее о том, что надо выбирать те бои, что действительно важны. О том, что порой надлежит пожертвовать и собственной честью, и добрым именем, и славой, чтобы достичь истинного. В этом – в определении истинного – и состоит миссия настоящего чародея, дочь. А не в том, чтобы «бороться с Судьбой» только ради того, чтобы «не подчиняться Року» и так далее. Красивые фразы важны и нужны, но… не везде и не всюду. Поэтому и нам не стоит ими увлекаться, впереди ещё дальняя дорога. А Губителя с Возрождающей предоставим пока что их собственной судьбе.
Дни складывались с днями, постепенно легчал плот, что со скрипом полз каменистой дорогой. Вокруг них по-прежнему расстилалась мёртвая страна, пальмы исчезли, сменившись низкими колючими кустами, что стлались по камням, цепляясь, карабкались по скалам; по ночам в расщелинах перекликались бесплотные голоса – но на них уже никто не обращал внимания. Ни один из бестелесных обитателей этих мест не дерзал приблизиться, и не они были заботой путников.
Не они, совсем нет.
– Силу… словно штормит здесь, отец. – Лидаэль застыла у костра, глаза зажмурены, пальцы прижаты к вискам. – Полный хаос.
– Я б сказал – не штормит, но кто-то будто камни в пруд мечет, – заметил Аратарн. – Не сказать даже – ложкой в котле мешает, тогда движение упорядоченным выйдет.
– Или так, – не стала спорить Лидаэль. – Отец, ты знаешь, что это значит?
– Догадываюсь, – буркнул Снежный Маг. – Кто-то замешивает жуткое тесто, земля и вода пополам с силой.
– Зачем? Неужели…
– Ты права, дочь. Нужны воины, новые гиганты, а может, карлики. Лишённые души големы, послушные, не ведающие сомнений.
– Но кто может затеять подобную волшбу? – изумился Аратарн.
Горджелин пожал плечами.
– Таких хватает. Начиная от тех же Новых Магов. Но, опять же, если эта каша и варится, то вариться будет ещё долго. Земля закипает неспешно, а нам надо торопиться.
И они торопились. Аратарн приучился не удивляться медленно всплывающим из-под земли скалам, словно хребтам исполинских чудовищ; привык уступать дорогу неспешно ползущим холмам, на чьих склонах открывались зевы пещер, точно глаза или рты; не удивлялся, потому что и Горджелин Равнодушный, в полном соответствии со своим прозвищем, не обращал на всё это никакого внимания.
– Ещё немного, – подбадривал он своих юных (во всяком случае, внешне) путников.
– Кенотаф близко?
– Кенотаф или не кенотаф, но уже близко.
– И мы должны будем его взломать, – кивнула Лидаэль. – Что бы мы там ни обнаружили.
– Да. Причём я по-прежнему до конца не понимаю, что именно мы там можем найти.
С каждым днём всё подвижнее становилась земля вокруг; вздувались исполинские пузыри, лопались с оглушительным треском; колючие кусты исчезли, уступив место полурастениям-полуживотным, напоминавшим не то огромных змей, не то чьи-то щупальца.
– Спрут сухопутный… – заметил Горджелин, указывая на поднявшийся прямо среди валунов холмик.
Холмик встряхнулся раз, другой; земля, песок, мелкие камешки скатывались с плотной фиолетовой чешуи; щупальца разматывались, тянулись во все стороны и вдруг отдёрнулись, словно коснувшись раскалённого металла – почуяли силу путников.
– Тварь Междумирья, – пояснил Снежный Маг, не поворачивая головы.
– А что она тогда здесь делает?
– Вот и я бы хотел это знать, дочка. А особенно – кто притащил её сюда. Даже больше, чем «для чего».
– Всё узнаем, – посулил Аратарн.
2
См. роман «Земля без радости»: «На мгновение все замерли, а потом Владычица Молний истошно вскрикнула, прижимая руки к груди:
– Это он! Это он! Губитель! Губитель!
– Губитель! – подхватили ее крик остальные.
– Тень, что с Возрождающим?! – рявкнул Повелитель Рек.
– У него нет тела, но…
– Неважно, пускай! Это наша единственная надежда!
– Хорошо! – Царица Теней метнулась в угол и исчезла.
Замок сотрясся вторично».