Страница 50 из 87
— Правильно, Михалыч, — сказал я, когда он заглянул в нашу с Борей Александровым комнату. — Сначала разберёмся со шведами, а потом уже с джинсами. И кстати передай всем, кто по-русски не понимает, чтобы подошли ко мне, и я им все доступно расшифрую. — В подтверждении своих слов я показал большой кулак. — Только я на полчасика выйду воздухом подышу, можно?
— Я засёк, — недовольно поморщился главный тренер, ткнув пальцем в свои наручные часы.
А выйти подышать в город со мной собралась вся наша небольшая компания акционеров: Куликов, Фёдоров, Минеев, Скворцов и Александров. Я решил, что на улице будет гораздо меньше посторонних ушей, либо эти уши будут шведские и нашему разговору не помешают.
— Уважаемые товарищи акционеры, — сказал я, когда мы вышли на брег какого-то канала. — У нас есть один не решённый вопрос. Сколько покупаем гитар? Семь или восемь на всю имеющуюся «наличку»?
— Вот как бы купить так, чтоб мы заплатили за семь музыкальных инструментов, а приобрели восемь, — размечтался «Малыш». — Давайте подумаем над таким предложением. Кто «за»?
— Я сейчас вам устрою здесь день голосования, — недовольно бросил я, ведь тут же пятеро хитропопых компаньонов эти руки подняли. — Значит, план будет такой. Сегодня бьём шведов под Стокгольмом, а завтра утром сразу после открытия магазина решим семь приобретать «Гибсонов» или восемь. И это будет зависеть от скидки, которую я попытаюсь выторговать, ловись халява большая и маленькая. А сейчас у нас на первом месте хоккей, пошли в гостиницу, нечего Михалыча раньше времени нервировать.
***
После первого периода последнего матча скандинавской серии товарищеских игр, я невольно вспомнил свои слова о том, чтобы не нервировать Всеволода Михайловича. Ведь в первые двадцать минут встречи всё вышло с точностью до наоборот. Команда, что называется, не попала в ритм игры. Мы еле-еле ползали по льду, когда наш соперник был максимально сконцентрирован и по-спортивному зол. И сейчас старый восьмитысячный ледовый дворец радостно и весело гудел так, что отдавалось в раздевалке, потому что на табло горели обидные для нас и прекрасные для хозяев льда цифры — 3 : 1. Врач сборной Олег Белаковский «колдовал» над коленом Бориса Михайлова, который не послушался ни чьих уговоров и вышел на игру. И в итоге повредил боковые связки колена.
— Ты понимаешь, что теперь на два месяца вылетел из игры? — Нервно теребя себя за волосы, спросил Всеволод Бобров хоккеиста. — Пока ты катался на одной ноге, сначала Викберг через вашу пятёрку забросил, затем Лундртрём отметился. Такое «геройство» в спорте — никому не нужно!
— Михалыч, мы ведь одну отквитали, — заступился за друга Володя Петров. — Да и потом Миней мог и потащить разок. — Армейский нападающий бросил гневный взгляд на нашего второго голкипера Володю Минеева, который сегодня защищал ворота сборной.
— Ай! — Отчаянно отмахнулся Бобров. — Далее, Паладьев не понимаю, что с тобой происходит? За Линдбергом не уследил. Вот вам и 3 : 1. На второй период выходим играть в три пятёрки. В звено Петрова вместо Михайлова на левый край встанет Викулов. К Ляпкину в пару в защиту перейдёт Астафьев. Третья тройка нападения будет следующей: слева — Скворцов, центр — Федотов, и правый край — Якушев…
«Михайлов, Михайлов, — начал вспоминать я то, что раньше читал про Олимпиаду в Саппоро. — А ведь он прямо там, в Японии, повредил своё колено. Странно, вроде я упираюсь, меняю будущее, а оно, так или иначе, снова возвращается к своему старому руслу».
— Тафгаев! Спишь что ли?! — Окрикнул меня Бобров. — От вашей пятёрки жду динамики, движения и мощных атакующих действий. Мы не имеем права проигрывать перед Олимпиадой шведам. Нам, и мне в частности это может ой как аукнуться в будущем.
— Ну, тогда Минеева на воротах тоже меняй! — Встал с места Петров. — С Минеем точно сегодня просрём.
— Ты башкой в самолёте случайно не ударился? — Встал я и сделал большой шаг к Петрову. — Или при посадке укачало? Минеев стоит нормально. Ему две штуки с пятака затолкали. Сейчас не дать ему шанса на Олимпиаде останемся с одним вратарём! Я за Володю Минеева ручаюсь.
— Хватит орать! — Крикнул Всеволод Михалыч. — Второй период покажет, кто за кого у нас ручается.
***
Володя Минеев, который в начале сезона был всего лишь третьим вратарём горьковского «Торпедо» в последние дни ловил себя на мысли, что он провалился в сказку. Играть в воротах сборной страны — это же мечта детства! До этого сезона молодой белобрысый парень провёл всего семнадцать игр в высшей лиге, но вдруг всё поменялось на предсезонном турнире в Череповце. Новая вратарская техника, которую почему-то Иван Тафгаев назвал «Баттерфляй», мало того, что далась ему легко, она вывела его на новый уровень. Может, у него не было такой классной реакции, как у Третьяка или Пашкова, может он не имел такого стального характера как Виктор Коноваленко, но свои шайбы он уверенно брал.
«Да, я — второй номер! — подумал про себя Минеев, выходя на второй период, на лёд стокгольмского дворца «Йоханнесховс». — Но я второй номер сильнейшей команды Мира! Хрен они мне, что сейчас забросят! Гадом буду! За котов!».
***
— Вовку Минеева надо поддержать, — перед началом второй двадцатиминутки сказал я своим партнёрам по тройке нападения Александрову и Мальцеву, в ожидании шведской сборной.
— Не маленький, — пробурчал Саша Мальцев. — Но в атаке нужно постараться. Правда, я сегодня что-то не в ногах. Чувствую, как будто всё плывёт перед глазами.
— А ты смотри на всё одним глазом, помогает, — усмехнулся Боря Александров. — У меня, кстати, тоже «вестибулярка» барахлит.
— Калеки, — пробубнил я. — В средней зоне пас на меня, я шайбу сам привезу к воротам Абрахамссона и там её разыграем.