Страница 8 из 23
Киваю, случайно хватая бокал Россового. От крепости будто по голове молотом ударили…
— Яра, что ты творишь? — шипел Россовой, на шее которого я висела.
Левачев благополучно спал в гостиной, усыпленный дружеским, брошенным втихаря заклинанием в тот момент, когда я начала стремительно хмелеть. Ивар явно пожалел, что не поступил со мной так в самом начале. И сейчас буквально тащил меня на себе в сторону спальни. Возмущения и попытки убеждения он слушать не хотел, но держал аккуратно, хоть и крепко. Когда дверь распахнулась, он бросил в сторону:
— Лина, приведи ее в порядок.
— Лина, выйди, будь добра! — я, намеренно пошатнувшись, крепче вцепилась в воротник, показывая, что выйдет он отсюда только полураздетым.
Девушка посмотрела в мои абсолютно трезвые глаза и замялась на пороге. Ивар попытался разжать мою мертвую хватку, безуспешно, и кивнул ей в сторону двери. Выбегала она из комнаты с явным облегчением. Россовой одним движением оторвал меня от себя, приподняв над полом усадил на край кровати и отвернулся в сторону, приводя одежду в порядок.
— Ты серьезно поверил, что меня так легко можно споить?
Какое же счастье скинуть туфли! Рассматривая профиль, едва касаясь, веду стопу вверх по ноге Ивара. Тот выпрямился еще сильнее, хотя казалось, что дальше некуда. Остатки хмеля — хвала моему метаболизму, благодаря которому я почти не пьянею и быстро трезвею! — уже покинули мою голову. Россовой повернулся ко мне:
— Ты пьяна, ложись спать.
— Я абсолютно трезва. Уже. И прекрасно отдаю себе отчет в том, что делаю.
— Яра, с нашей магической помолвкой это будет равнозначно состоявшемуся браку.
— Раньше, позже — какая разница? — встаю с кровати, подходя к нему вплотную. — Останься. Пожалуйста…
Последнее выходит девически-жалким, заставляю себя взять себя в руки. Россовой стоит памятником самому себе, но меня словно горячей волной окатывает, в голове начинает шуметь кровь. Успеваю расстегнуть две пуговицы у ворота, когда он аккуратно берет меня за запястье и проводит ладонью, расстёгивая одежду заклинанием.
— Что ты со мной творишь? — чувствую, как платье становится свободнее, почти соскальзывая с меня.
— А ты со мной? Три дня назад мне хотелось тебя с особой жестокостью убить вилкой.
Горячие губы касаются уголка рта, вынуждая замолчать. Слишком медленно, невесомо, аккуратно, давая шанс передумать и отказаться. Вот только я слишком к нему прикипела. Умом я понимаю, что это вполне может быть попытка заменить, что это ненормально, слишком стремительно, но здесь и сейчас я чувствую себя на своём месте.
Обжигающие ладони скользят по спине, жар ощущается даже через нижнюю рубашку. Поцелуи плавно переходят на шею. Россовой на миг отстраняется, стягивая с себя верх, а я с удовольствием рассматриваю открывшемся зрелище. Пока взгляд не цепляется за очередную мелкую иллюзию. После моего вопросительного взгляда он молча снимает её, открывая пересекающий торс шрам.
— Откуда?
— Как-нибудь расскажу.
Бледная полоса оказывается неожиданно горячей, словно воспаленной. Шепнув на ухо "Я же боевой маг, я в принципе горячее", Ивар приподнимает меня за талию, платье опадает на пол, а я оказываюсь на кровати. От прошедшего я по телу взгляда становится совсем жарко, чувствую, как начинает гореть лицо, как внизу живота собирается приятная тяжесть.
Нижнее платье ползет вверх по ногам, я плавно стягиваю его с себя: взгляд Россового меняется, надетое буквально в последний момент кружевное белье из моего мира явно оказывается ему по вкусу. В какой момент он с помощью магии оказывается совсем раздетым, я упускаю. Но мне определённо нравится.
Впрочем, остатки одежды на мне надолго не задерживаются. А уж когда он нависает надо мной, одновременно придавливая сырой несдерживаемой магией, крышу сносит окончательно. Ивар проводит ладонью по моей груди, скользит по животу, спускается на бедро. Начинаю ерзать под ним, устраиваясь, но он одной рукой удерживает меня на месте.
— Ты…? — он приподнимается надо мной.
— Уже нет, — облизываю пересохшие губы, Россовой накрывает их, одновременно плавно проникая.
Замирает, позволяя привыкнуть. Да, полгода разлуки и вынужденного воздержания дают о себе знать. Когда пальцы, впившиеся в плечо, разжимаются, он начинает аккуратно двигаться. Обхватываю его ногами, притягивая ближе.
Мужчина на мгновение останавливается, глядя мне в глаза, выхватывает из сознания нужное и, отстранившись, переворачивает меня на живот. Движения становятся жёстче, я до хруста в спине прогибаюсь, прижимаюсь к нему плотнее, он прикусывает плечо, я впиваюсь ногтями в руку.
Я кончаю чуть раньше, слыша вздох Ивара. На краю сознания мелькает мысль о том, что беременеть мне сейчас нежелательно. Россовой откатывается в сторону:
— За это можешь не переживать. Я бесплоден, — в голосе слышится с трудом скрываемая горечь. — Попал под проклятие.
Я не знаю, что сказать, поэтому подползаю ближе, устраиваясь на плече. Что ж, значит такова судьба. Ивар поворачивается ко мне:
— В душ или заклинание?
— Заклинание. Не хочу никуда идти.
6
— О чем ты тогда говорил с Прозоровским?
— О твоей с ним магической совместимости, — Россовой даже не открыл глаз, одной рукой прижимая меня крепче.
— А что с ней? — я перевернулась на бок, чтобы лучше видеть Ивара.
— Слишком высокая. Не будь у нас договора предков, он был бы лучшим кандидатом тебе в мужья. И вопрос с прерыванием фамилии бы не стоял — он третий сын, надежд на наследство не очень много, мог бы без проблем перейти в другую семью. Такое практикуется, хотя в последнее время все реже.
— Он меня видел два раза в жизни.
— Ты сейчас пытаешься мерять магов категориями обычных людей. У нас свои особенности мышления. Ты просто росла в другой среде, да и сейчас магия не ударила тебе в голову. И, если честно, меня это радует, судьба моя. Он тебе так противен?
— Да нет, просто… Это все странно.
Россовой вместо ответа пожал плечами, явно раздумывая над тем, что сказать дальше. А я обдумывала перспективу, интересно, то беспричинное доверие в первый день как-то связано с этой совместимостью? Ивар на мой вопрос только кивнул, мол, такое вполне вероятно. Где-то за стеной словно кто-то упал на пол, с грохотом и тихой руганью. Мы одновременно обернулись на звук, стена словно стала прозрачной, хоть и не до конца, позволяя разглядеть Левачева, с болью поддерживающего голову.
— Представляю, как ему сейчас тяжко…
— О, дом начал признавать тебя хозяйкой. Это прекрасная новость, — он повернулся к кому-то вне комнаты, кивая.
— Ты так ему доверяешь…
— Олегу я бы доверил все, что у меня есть. Тем более, он уже доказал, что этого доверия достоин. Когда-то, — мужчина на миг замялся, но продолжил, — во время нашей совместной службы он принял на себя основной удар. Меня зацепило парой проклятий из связки, а ему… ему покорёжило магическое тело. Он магией может пользоваться только в родовом доме и здесь, потому что я собственной кровью расплачивался за его выживание.
Слов не было. Я только прижалась крепче, заглядывая в потемневшие глаза. Сегодня Левачев обмолвился, что откат бьет по инициатору развода, всегда, кроме тех случаев, когда идет нарушение брачной клятвы. И поэтому ему предстоит еще пережить последствия предстоящего ритуала. Ивар вызвался быть свидетелем, да и должен кто-то поддержать его.
Граф мне чисто по-человечески нравился. Повинуясь наитию, предложила Россовому разделить с ним откат. Тот удивленно посмотрел на меня, явно удивляясь такому душевному порыву. Впрочем, кивнул — для меня риска как такового не было, но толчок к раскрытию дара это должно было дать. Да и присутствие представителя правящей семьи…
Дверь в доме распахнулась потоком магии, это ощутила даже я, у которой связь с ним только начала устанавливаться. Кто-то стремительно шел по коридорам, словно сминая пространство, тренированный Россовой только и успел вскочить, обматывая бедра простыней и призывая в руку клинок. Спальня распахнулась, в дверях стоял мужчина, чем-то отдаленно напоминающий моего отца, в возрасте, явно не слишком хорошо себя чувствующий, но хорошо держащийся. Я спешно натянула на себя одеяло.